– Если вас не найдут до его рождения, он станет наследником графства.

– Я тебе не верю. С чего это ты вдруг рискуешь потерять титул, предназначенный твоему сыну, говоря мне все это?

Амисия пожала плечами:

– Я обязана вам жизнью, и ведь есть шанс, что у вас родится девочка. Кроме того, Ранулф должен оставить титул старшему сыну. А вот все, что касается его владений, – дело другое. Поэтому я вовсе не так уж сильно рискую.

Лайонин немного поразмыслила. Вряд ли она поверила бы Амисии, уверяй та, что стремится пожертвовать всем ради ребенка Лайонин. Но она же действительно обязана Лайонин жизнью и должна как-то отплатить ей.

– Вероятно, у вас уже есть план?

Амисия прижала палец к губам и, бесшумно подойдя к двери, оглядела пустой коридор, после чего снова подошла к Лайонин и прошептала:

– Все нужно делать тайно. Никому не следует об этом знать, особенно пронырливому камердинеру и вашей служанке. Согласны?

Лайонин кивнула.

– Я сильно рискую. И не желаю быть пойманной. Я слышала, что у вашего отца есть родственники в Ирландии. Это правда?

– Да, но я никого не знаю, хотя отец часто о них рассказывал.

– Может, они согласятся приютить вас, хотя бы до родов?

– Наверное, особенно если посчитают, что ребенку грозит опасность.

– Вот и хорошо. Тогда я найду корабль, который отвезет вас в Ирландию. Переждете там, пока не появится малыш, после чего сможете благополучно вернуться в дом родителей. Я считаю, что к тому времени развод уже будет получен, но церковь не позволит лорду Ранулфу снова жениться, пока вас не найдут. Поэтому ваш сын останется первенцем и наследником титула.

– Не понимаю. Если развод будет окончательным, как я могу все еще оставаться женой Ранулфа? – нахмурилась Лайонин.

Амисия с безумным видом огляделась.

– Слишком сложно объяснять. Вы должны довериться мне, ибо я – дочь герцога и лучше знаю законы. Вы согласны с моим планом?

– Не знаю. Я окончательно сбита с толку и…

– До чего же эгоистична! – брезгливо воскликнула Амисия. – Я предлагаю безопасность, способ избежать беды, а вы только и думаете, что о себе! Что будет с вашим сыном, когда ему исполнится двадцать лет? Он придет к вам и спросит, почему вы, не помня о нем, горели вожделением к его красивому отцу! И тогда у вас не останется ничего: ни мужа, которого вы так жаждете, ни любви сына. Будете и тогда говорить, что были сбиты с толку, просить прощения зато, что он оказался немногим богаче нищего да еще и объявлен бастардом графа Мальвуазена? Может, когда-нибудь он увидит моих сыновей и вспомнит…

– Прекрати! Ты слишком спешишь!

– Нам нужно торопиться, ибо осада скоро закончится.

– Тогда Ранулф вернется, и я смогу поговорить с ним. Амисия откинула голову и засмеялась.

– Вы еще более глупы, чем я предполагала. Хотите услышать мои слова из уст человека, ради которого готовы на все? Думаете, он позволит вам уехать в Ирландию и разрушить планы короля, мечтающего, чтобы наследником его графства стал внук французского герцога? Нет, миледи, нужно ехать немедленно, до его возвращения.

– Я… Когда отплывает корабль?

– Завтра.

– Так скоро? У меня нет времени все обдумать.

– Я устроила так, чтобы вы не успели изменить своего решения. Я следила за вами и знаю, что ваша похоть непременно возьмет верх. Необходимо решать сейчас, в эту минуту, и уже завтра вас здесь не будет.

Лайонин не могла мыслить связно. Не сумела призвать на помощь здравый смысл. Она видела Амисию, целующую Ра-нулфа, вспомнила об отношениях мужа с королем, представила, что ждет ее сына.

– Да, я поеду.

Амисия торжествующе улыбнулась:

– Вы сделали мудрый выбор, миледи. Этой ночью вам следует взять с собой только то, что можно увезти в седельных сумках. Не более. И никому не говорите о наших планах. Никому. Понимаете?

– Понимаю. Даже слишком хорошо, – выдавила Лайонин.

–; Теперь я уйду, но завтра утром вы должны оседлать вороного. Если кто-то спросит, куда вы едете, скажите, что хотите отвезти в деревню ткани для сервов. Этим вы отведете подозрения. Когда ваше отсутствие обнаружат, судно уже выйдет в море.

С этим напутствием она вышла из комнаты.

Лайонин не шевельнулась. Кейт помогла ей лечь в постель. И тут только она разрыдалась. Когда первые лучи солнца проникли сквозь стекло, слезы еще текли нескончаемым потоком. Ее последняя ночь в качестве госпожи Мальвуазена, в постели Ранулфа.

Она встала, когда солнце уже поднялось высоко, и кинула кое-что из одежды в седельные сумки. И не взяла никаких драгоценностей, кроме львиного пояса. На память о Ранулфе она сунула в сумку маленькую шкатулку слоновой кости, на которой был вырезан лев Мальвуазенов. В ней обычно хранилась его печать, но сейчас она была пуста.

Лайонин еще раз оглядела спальню, где была так счастлива, и закрыла за собой дверь.

Она легко добралась до мыса Святой Агнессы, где стоял на якоре корабль. Перед отъездом только Кейт заметила распухшее от слез лицо госпожи, но Лайонин отговорилась болями, вызванными беременностью, и поскольку ее живот заметно округлился, служанка ничего не заподозрила. Лайонин то и дело гладила живот, шептала нежные слова неродившемуся ребенку в надежде, что поступает правильно.

Она уже видела впереди паруса судна. Кажется, это одно из нескольких, принадлежащих Ранулфу. Суда доставляли в другие королевства английские товары и привозили иностранные.

К ней подошла Амисия, до сих пор прятавшаяся в кустах.

– Вы опоздали, миледи, и Мореллу пришлось извиняться перед капитаном, ]– осуждающе заметила она.

– Мореллу?

– Не воображаете же вы, что я смогла устроить ваш побег в одиночку? Сэр Морелл – один из рыцарей гарнизона, хотя по праву должен был стать одним из «черных стражей». Но сейчас для объяснений нет времени. Возьмите, нужно спрятать одежду и волосы.

Она подала Лайонин рыжевато-коричневый плащ простолюдинки. Графиня спешилась и накинула его.

– Присмотришь за Лориэйджем? Постарайся вернуть его в конюшню.

– Только у меня и забот, что присматривать за вашей драгоценной лошадью! Но так и быть, я позабочусь об этом звере. А сейчас пора идти. Нрав у Морелла не из легких, особенно если его планы нарушаются. Не поднимайте головы и ни на кого не смотрите. Не хватало еще, чтобы охрана вас узнала!

Она последовала за Амисией на корабль и покорно ждала, пока француженка разговаривала с каким-то невидимым мужчиной.

– Веди ее вниз! – послышался раздраженный голос, и Лайонин впервые взглянула в лицо человека, которому предстояло сопровождать ее в Ирландию. До этого она встречала его всего несколько раз, но каждый момент четко отпечатался в ее памяти. Это он стоял в тени с наглой ухмылкой на губах, так что только она одна могла его видеть. И всегда смотрел с таким выражением, словно знал о ней больше других. Будто только и ждал момента, чтобы открыть ей все, чего втайне так долго желал.

Лайонин инстинктивно отвернулась и направилась к сходням.

– Миледи Лайонин! – воскликнул светловолосый рыцарь, беря ее за руку. – Не бойтесь. Я отвезу вас к родным вашего отца и буду защищать вашу честь и безопасность до смертного часа. Спускайтесь вниз. Я сам приготовил вам каюту и позаботился об удобствах.

Но она не могла заставить себя взглянуть на него.

– Я сэр Морелл и в последнее время находился на службе у вашего досточтимого мужа. Подчеркиваю, «в последнее время», поскольку вряд ли он оставит меня теперь, когда я похитил его жену. Идемте со мной и будьте уверены, что не испытаете ни малейших трудностей в пути.

Лайонин позволила увести себя вниз, с каждой минутой все больше сомневаясь в правильности своего решения. Каюта оказалась маленькой, тесной и душной.

– Леди Лайонин! – окликнул он, подвигаясь ближе. – Да?

Она вынудила себя взглянуть в голубые глаза. Он был красив по-своему: светловолосый, как диктовала тогдашняя мода, с блестящими глазами, тонким носом и прямой линией рта.

Заметив, что его рассматривают, он ухмыльнулся:

– Леди Лайонин, я должен просить вашего снисхождения. Мои люди – не рыцари. Правду сказать, они не отличаются благородством, и хотя я готов защищать вас ценой собственной жизни, она у меня всего одна. Вы красивая женщина, и я бы на вашем месте не стал рисковать, сталкиваясь с теми грубыми людьми, которые сопровождают меня.

– О чем это вы? – сумела выдавить она наконец.

– Я готов защищать вас от своих людей.

– Не проще ли приказать им держаться подальше от моей каюты?

Он улыбнулся, пожирая ее глазами. Отмечая, как вольно раскинулись волосы по ее плечам, как вздымается ее грудь. Как обтягивает бедра грубый шерстяной плащ.

– Конечно, я не из тех, кто вселяет страх подобно Черному Льву. Зато я по праву считаюсь прекрасным любовником.

Он коснулся локона на ее груди и нахмурился, когда она отпрянула.

– Я… Я хочу покинуть корабль.

– Покинуть? Так скоро? Но наше путешествие только началось. Долгое, медленное путешествие.

– Тут что-то не так. Не знаю, что именно, но я решила, что лучше начистоту поговорить с мужем… чем ожидающая меня участь.

Сэр Морелл изо всех сил пытался сдержать гнев.

– Миледи, ваши страхи беспочвенны. Все здесь хотят одного: помочь вам. Я знаю все касательно отношений леди Амисии с вашим мужем, и, кроме того, вам нужно подумать о ребенке.

Его взгляд упал на мягко круглившийся живот, и она невольно прикрылась руками.

– Вы приняли наиболее мудрое решение, – продолжал он, – и поймете это, когда благополучно окажетесь среди родных. А пока вас окружают незнакомые люди, и вполне естественно, что вам не по себе. Я старше вас, лучше знаю жизнь и слишком часто видел, как бросают молодых красивых жен ради других – богатых и знатных. Садитесь, миледи, и отдохните.

Он подвел Лайонин к узкой койке и успел нежно погладить по плечу, прежде чем отпустить.