– Вы тоже вынуждены бежать? – едва слышно спросила Эстер.

– Увы, – ответила Анна. – Это адвокат Аризи, – представила она своего спутника. – Синьора Монтальдо, – добавила она, обращаясь к Джузеппе.

Погруженный в свои мысли, сидящий на корме Эдисон только теперь заметил, что его жена вполголоса беседует с какой-то незнакомкой. Приглядевшись, он узнал Анну, но не поздоровался и не подал вида, что заметил ее.

Когда лодка причалила к пустынному берегу Лекко и пассажиры молча сошли на берег, все были молчаливы и собранны. Даже дети, казалось, понимали серьезность ситуации.

– Удачи вам, – попрощался лодочник. – Теперь вы в их руках, – продолжал он, указывая на высокого худого человека в ветровке, который шел к ним по берегу.

Вслед за первым из темноты показался и другой – пониже ростом, но крепкий и коренастый.

Поздоровавшись, они возглавили маленькую группу, которая, вытянувшись цепочкой, двинулась вдоль берега. Вскоре тропа свернула вправо и заметно пошла на подъем.

Все молчаливо шагали в темноте по каменистой тропе, огибающей Лекко и поднимающейся по отрогам горы. Напряжение и тревога достигли предела, но никто не решался нарушать тишину. Они не имели представления ни о расстоянии, которое им предстояло преодолеть, ни о людях, сопровождавших их. Они заплатили немалые деньги, и теперь им оставалось только полагаться на опыт и честность проводников.

Эдисон нес на руках Лолу, которая крепко спала. Когда тропка начала подниматься в гору, он постепенно стал замедлять шаги. Ему казалось, что вес дочери с каждым шагом увеличивается. Руки от тяжести онемели, и силы начали покидать его.

– Давайте я понесу немного, – предложил, приблизившись к нему, Аризи.

Эдисон с чувством облегчения передал ему Лолу.

– Честно говоря, я больше уже не мог, – сознался он. – Я вам очень благодарен.

Высокий проводник в ветровке, который возглавлял группу, остановился и, подождав, пока все подтянутся, тихо сказал:

– Перевал Боффалора вон там. Пойдем по середине склона, держась ближе к лесу. Хочу, чтобы все понимали, что это не увеселительная прогулка. Мы должны добраться до границы, пока не рассветет. Поэтому старайтесь не отставать. Я не собираюсь попасть под обстрел по вашей милости. Вам ясно?

Никто не осмелился возражать.

Мужчина снова пустился в путь, и тут беглецы поняли, что именно их ожидало. Проводник настолько ускорил шаги, что не все были в состоянии поспеть за ним.

– Я больше не могу, – слабо прошептала Эстер.

Она была бледна и дышала с трудом.

Фабрицио, прихрамывающий все сильнее, тоже выбивался из сил, но, сжав зубы, молчал. Его горе было еще слишком свежо – он думал о своей матери. Даже если наступит конец войны, и он вернется домой, все равно никогда больше не сможет обнять ее. Слезы текли по его лицу, но он не обращал на них внимания и изо всех сил старался не отставать.

Чья-то дружеская рука легла на его плечо.

– Давай помогу, – шепнул ему на ухо Эмилиано.

– Я постараюсь не отстать от тебя, – ответил Фабрицио, задыхаясь от рыданий.

– Ты мужественный мальчик, – подбодрил его Эмилиано, кладя руку Фабрицио себе на плечо. – Опирайся на меня. Так тебе будет легче.

Анна предложила руку Эстер.

– Пойдемте вместе, – сказала она. – Надеюсь, у меня хватит сил на нас обеих.

Эстер поблагодарила ее слабой улыбкой. Проводник, замыкавший шествие, подошел к адвокату.

– Дайте мне девочку, – сказал он тоном, не допускающим возражений.

Джузеппе Аризи повиновался с большим облегчением. Он страшно устал, но не решался просить помощи.

Они поднимались по крутой тропе еще с полчаса, но вот, к большому облегчению всех, начали спускаться к Лаино, поселку, спящему на отрогах горы. Потом свернули к Боккетта ди Орименто.

Было три часа утра, когда они добрались до вершины Готты под прикрытием небольшого леска. Высокий худой проводник подошел к Эдисону.

– Мы можем сделать тут остановку на полчаса, – сказал он тихо. – Возьмите свою дочь. И постарайтесь, чтобы она не заплакала, если проснется.

Было холодно, усталость сковала всех, взрослых и детей, но никто не осмеливался пожаловаться. Лола забеспокоилась на руках Эдисона, что-то прервало, ее сон.

– Заставьте ее молчать, – прошептал коренастый проводник. – Если нас засекут, будет плохо. Фашисты становятся особенно злыми, когда прерывают их утренний сон, – с ухмылкой сказал он.

Эстер подошла к мужу и взяла девочку на руки.

– Я хочу пить, мама, – пожаловалась Лола.

– Молчи, моя маленькая. Потерпи, – растерялась Эстер, которая не подумала об этом заранее.

– Дайте ей. Вот вода, – предложила Анна, доставая плоскую фляжку из кармана пальто.

Лола жадно отпила несколько глотков и успокоилась.

– Как я смогу отплатить вам? – прошептала Эстер.

– Даже не говорите об этом, синьора Монтальдо.

Эдисон взирал на эту сцену, не вмешиваясь. Он был раздосадован, что Анна Гризи оказалась их спутницей в этом опасном путешествии. Прошло три года с тех пор, как эта женщина резко порвала с ним, но он все еще не мог забыть этого унижения. Теперь же, словно этого было мало, она еще сблизилась с его женой.

Адвокат Аризи вынул из кармана куртки пригоршню печенья и раздал ее детям. Лола, напившись, снова уснула на руках Эстер.

За спиной беглецов был длинный путь. Они шагали три часа подряд.

Всю дорогу Эмилиано летел на крыльях своей фантазии, превратив лес в черные джунгли, которые расстилались, насколько хватал глаз, в дельте Ганга. То было ужасное место, где опасности подстерегали на каждом шагу. Страшные тигры-людоеды, описанные Сальгари, следили за каждым движением кучки людей из темноты. И вот теперь пришла пора приготовить слонов, чтобы углубиться в джунгли и проложить себе путь среди огромных бамбуков, которые достигали восемнадцати метров в высоту. Но где погонщик, который поведет слонов?

Единственный воин, который готовился к предстоящим опасностям, был сухопарый проводник в ветровке. Сняв башмаки, он достал из кармана куски джута и принялся обматывать себе ноги.

Эмилиано глядел на него как завороженный, не понимая, зачем он это делает.

Контрабандист улыбнулся ему.

– Знаешь, что это такое? – спросил он.

– Нет, но хотелось бы знать, – ответил мальчик.

– Это особенная обувь, – пояснил он. – Легкая и бесшумная. А когда изнашивается, ее выбрасывают. Я заберусь в ней туда наверх взглянуть, все ли в порядке. А ты пока отдыхай. У нас еще минут двадцать на отдых.

Он вскоре вернулся, и привал закончился.

– Пора отправляться, – сообщил высокий проводник. Он показал на горный хребет за лесом. – Нужно добраться до того гребня. За ним есть дорога, которая ведет в Медризио.

Потом подошел к Эстер.

– Дайте мне девочку, – сказал он.

Женщина молча повиновалась.

– Я пойду впереди с ребенком и с вами, синьора. Вы все считайте до ста, потом отправляйте ребят. Через две минуты пойдут этот синьор с девочкой, – показал он на Джузеппе Аризи и Валли. – Последними, через две минуты, пойдете вы, – сказал он, обращаясь к Эдисону, – и вы, синьора, – заключил он, показав на Анну.

– А я буду завершать переход, – добавил его коренастый помощник.

Лола спокойно спала на руках проводника. Эстер и мужчина вышли вместе из укрытия. Все напряженно смотрели, как, растворяясь в темноте, они скрываются за гребнем. Эмилиано поручили медленно считать до ста.

– Вот, теперь они уже в Швейцарии, – сказал коренастый проводник.

– А если их захватят? – осмелился произнести вслух Эдисон фразу, которая вертелась в голове у всех остальных.

– Мы услышим выстрелы, – цинично ответил мужчина.

Эдисон подавил в себе вспышку злости и приказал:

– Ваша очередь, ребята.

Эмилиано, Джанни и Фабрицио выскочили из леса. Через две минуты проводник сделал знак Джузеппе Аризи и Валли.

– Теперь ваша очередь, синьор. Берите девочку и идите.

– А не мог бы я пойти с моей дочерью? – вмешался Эдисон.

– Нет времени на разговоры. Делайте так, как приказал мой товарищ.

Джузеппе Аризи взял за руку Валли и вышел из леса. Анна осталась рядом с Эдисоном, не произнося ни слова, подавленная глубокой и необъяснимой тревогой.

– Теперь наша очередь, – шепнул Эдисон, не глядя на нее.

– Но прежде заплати, – неожиданно приказал проводник.

– Но вам уже заплачено, – возразил Монтальдо, – и весьма щедро.

В руке контрабандиста блеснуло лезвие ножа.

– Я говорю о деньгах и драгоценностях, – сказал он, бросаясь на него и приставляя нож к горлу.

– Это грабеж, – пробормотал Эдисон, растерявшийся от неожиданности.

– Я закричу! – сказала Анна, отпрянув в сторону. – Я сейчас позову на помощь.

– Только пикни, и всех нас схватят немцы, – ответил контрабандист. – Так что гони оставшиеся деньги и драгоценности, – ухмыльнулся он.

– Эдисон, отдай ему то, что у тебя есть, – приказала Анна, объятая страхом.

Но Монтальдо не собирался так легко уступать.

– Она еврейка, – показал на Анну Эдисон. – Все деньги и драгоценности, – солгал он, – у нее.

– Еврейка? – пробормотал проводник и на миг ослабил хватку.

Воспользовавшись моментом, Эдисон с неожиданной ловкостью освободился от нападавшего и бегом выскочил из леса.

У проводника же осталась под рукой более легкая добыча. Никто в те трагические дни не стал бы расследовать убийство еврейки, ограбленной на большой дороге, никто бы его не поймал.

Бросившись на Анну, он всем телом придавил ее к земле. Единственной драгоценностью, которую она имела, было маленькое кольцо с гранатами, которое Джузеппе подарил ей в честь помолвки, но она защищалась изо всех своих сил.

– Шакал! Что ты делаешь, шакал? – гневный мужской голос заставил нападавшего оторопеть.