Пи играла в пенной ванне, пока мы с Блейком разговаривали. Я прислонилась к умывальнику, а он уселся на унитаз.

— Ты первая, — предложил он.

— Нет, ты первый.

— Ну почему с тобой должно быть всегда так сложно? Пи, кто должен начать первым?

— Я хочу начать пелвой, — заверила его Пи, положив свою корову на плавучий ковчег, и подняла руку.

— Давай. Ты ведь хочешь рассказать все начистоту и очистить свою совесть.

Я глубоко вдохнула и села по-турецки. Глубокий вдох совсем не помог мне успокоиться, и я сделала еще один.

— Когда я налетела на тебя на тротуаре, это был не первый раз, когда мы встречались.

— Разве?

— Да. Ты помнишь, когда ты был в Чикаго с Холденом? Это была торжественная церемония открытия.

— Да, я помню тот день очень хорошо.

— Но ты не помнишь меня?

— Нет. Я был немного не в себе в тот день. И почему я должен тебя помнить?

— Я была там, хотела поговорить с Холденом. Он оттолкнул меня к стене и сказал тебе избавиться на хрен от меня.

— На хрен, — Пи просто взяла и повторила это.

— Ну вот почему тебе надо было повторить именно это слово? — пожаловалась я, наклонившись, чтобы включить радио Дисней. Пи сразу же начала петь песенку Голова, плечи, колени и пальцы ног.

— Я помню это. Это была ты? Почему ты была там?

— А почему ты был расстроен? Ты сказал, что был не в себе. Так и было. Я помню выражение твоего лица. Почему ты злился?

— Я не злился. Почему ты хотела увидеться с Холденом?

Я снова громко вздохнула и выпалила.

— Об этом говорилось по всем каналам. Зазен Ризорт занял целый квартал в Нью-Йорке. Это произошло сразу после того, как рак вернулся, и моя мама заболела. Она знала, что он будет там в тот день, чтобы перерезать ленточку.

— Кто?

— Барри Холден. Она никогда не называла его Зазен.

— Его стали называть так после того дня. Продолжай. Почему ты так отчаянно хотела его увидеть? Твоя мама была с ним знакома?

— Да. У моей мамы с Барри была связь в течение лета. У нее были летние выступления в отеле в Атланте, штат Джорджия. Она жила в Зазен Ризорт шесть недель, играя на фортепьяно для гостей обеденного зала. Барри тогда проводил там много времени в связи с торжественным открытием и все такое.

— Если ты собираешься сказать мне, что Барри Холден изменял своей жене с твоей матерью, я снова назову тебя лгуньей. Скорее ад разверзнется, чем такое случится. Я никогда не встречал человека, который бы так сильно любил свою жену, как Холден.

— Он тебе не безразличен. Почему?

— Просто скажи, почему все это должно касаться Холдена.

— Моя мама стала работать на Холдена днем. Она любила Дженни. Она часами учила ее играть. — я подняла глаза, увидела пристальный взгляд Блейка и спросила, — Что случилось?

— Твоя мать учила Дженни играть на пианино?

— Да.

Я вскочила, когда поняла, что Блейк очень хорошо знал Дженни.

— Дженни? О боже. Пожалуйста, не говори мне, что ты давно потерянный сын Холдена. О, господи. Вот дерьмо.

— Что? Нет. Успокойся. Какого черта?

— Фух, слава Богу. Дженни Холден моя сестра. Уверена, если ты генеральный директор Зазена, ты встречался с ней. Моя мама хотела, чтобы я познакомилась с ней. Она также хотела, чтобы я познакомилась с ним.

— У Дженни не было сестры. Она была единственным ребенком.

— Она не единственный ребенок.

— Ты утверждаешь, что ты ребенок Зазена?

— Да, по крайней мере, моя мама говорила это.

— Я даже не знаю верить тебе или нет. В тот день ты сказала Зазену, что ты его дочь? В день торжественного открытия? Поэтому он приказал мне избавиться от тебя?

— Да. Он быстро направлялся к выходу, когда я остановила его. Я не знала, как еще сделать это. Я просто выложила все как есть, и он отказался от меня. Мне было всего четырнадцать лет, и я была совсем одна, напугана до смерти, а он сказал мне никогда с ним больше не связываться.

Блейк поднялся и подошел к окну, проведя рукой по своим взлохмаченным волосам. Он выглядел обеспокоенным.

— Я пойду в душ. Давай поговорим об этом позже.

— Хочешь приготовить что-нибудь? — спросила я.

— Что? Приготовить что-нибудь?

— Да, моя мама всегда так делала. Она старалась привлечь меня к готовке, когда я была расстроена. Она говорила, что это удержит меня от наркотиков. Я не употребляю наркотики, хотя я и не Сьюзи Домохозяйка, — сказала я, пытаясь разрядить обстановку, — Могу приготовить макароны.

— Дженни обычно говорила мне это. Я так сильно злился на нее, потому что она могла приготовить полноценный обед в три часа ночи. "Готовка или наркотики?" говорила она, когда я начинал жаловаться.

— Моя мама так говорила, — улыбнулась я. Я знала, что Дженни научилась этому у моей мамы. По какой-то причине мне стало легче, когда я узнала, что моя мама оставила после себя эту маленькую глупую традицию. Что она, так или иначе, оказала воздействие.

— А почему ты был рядом с ней в три часа ночи?

— Она была моей женой.

Блейк опустил голову вниз и вышел. Не знаю, что я ожидала услышать, но точно не это. Думаю, я представляла Дженни семилетней девочкой, как описывала ее мне моя мама. А не взрослой замужней женщиной на кухне. Моя сестра была замужем за Блейком. Вот это да. А что насчет Пи? Я повернулась к ней, в тот момент, когда она выбиралась из ванны, и задумалась, как же Блейк блин умудрился променять ту, которая помнила что ей семилетней, говорила моя мама, и заделать ребёнка с Фаррой Брайтон. Была ли жена Блейка такой же? Была ли Дженни такой же стервой, как Фарра? Могу это только предположить, учитывая то, что она росла в богатстве, и по тем людям, которых я встретила в Нью-Йорке.

Глава двадцать шестая

— Фарра Брайтон, — сказала я вслух в тишине комнаты. Я посмотрела на художества на моей руке и задумалась, а что если. Я не знала, что собиралась делать, но любой способ был лучше, чем ничего. К тому же это все, что у меня было.

Я швырнула пластиковую коробку от риса в металлическую корзину для мусора, и посмотрела на часы. Я откинула одеяло и, уткнувшись носом в подушку, прорычала. Я ненавидела гостиницы, особенно такие, как эта, где постельное белье может быть чистым, а может и не быть. Я не разделась. Я не собиралась рисковать.

Лежа на боку, я наблюдала за вывеской «открыто», моргающей за окном. Она начиналась с буквы О и переходила к букве К, так как буква Т перегорела. Я вспомнила о Пи и прошептала, что люблю ее. Я должна была продолжать думать о том, что привело меня сюда, чтобы не задумываться, спит ли она. Мне была ненавистна мысль о том, что она плачет по мне. Это разбивало мне сердце, и ничего хорошего для нас обеих не вышло бы, если бы я лежала и думала о худшем. Вместо этого, я решила вспомнить о пирожных брауни, которые мы вместе пекли.

***

Пи была достаточно маленькой, поэтому мы с Блейком не переживали, что разговариваем при ней. Она была слишком занята смешиванием ингредиентов и наведением беспорядка.

— Черт. Я забыла о Райане, — сообщила я, глядя в свой телефон, — Он должен заехать за мной в восемь.

— Почему ты ходишь на свидания с Райаном? Райану наплевать на тебя. Он что-то задумал.

— Я боялась отказать ему.

— Почему? Что это значит?

— Думаю, он знает, кем является Холден для меня, но еще не сказал об этом. Он просто ни с того ни с сего заинтересовался мной.

— Ты ему неинтересна. Тут что-то другое.

— Что, например?

— Я не знаю, но что-то есть. Райан не запал на тебя. Я его знаю.

— Как ты познакомился с Райаном? — спросила я, не давая Пи слизать яичный желток с вилки.

— Райан знал Дженни. Они учились в одном колледже.

— А как ты познакомился с Дженни?

— Дженни проводила каждое лето в Конли. Мой отец учил ее игре на фортепиано. Она была прирожденной пианисткой, я думаю, она учила его столько же, сколько и он ее. Я знал Дженни с двенадцати лет. Она настояла на том, чтобы приезжать туда каждое лето. Эта девочка веревки вила из Барри Холдена, что было совсем несмешно.

— Ты влюбился в нее в двенадцать лет?

Блейк улыбнулся счастливому воспоминанию.

— Да. Мы были Блейк и Дженни. Каждое лето я проводил, играя с Дженни на фортепиано, пока мой отец не умер. Мой отец всегда говорил ей, что не мог научить меня ни единой ноте, пока она не появилась из ниоткуда.

— Хорошо, все сделано, — сообщила Пи, размазывая шоколад по своей чистой кофте.

— Нет, нам нужно их испечь. Иди, возьми чистую кофту, — сказала я, стянув грязную через ее голову и быстро вытерев полотенцем шоколад с ее лица, когда она попыталась отвернуться.

Когда Пи умчалась выполнять задание, я начала убирать беспорядок на кухне.

— Ты ведешь себя с ней именно так, как я представлял Дженни, будет это делать. Она бы тоже звала ее Пи.

— Тогда какого хрена у тебя ребенок от Фарры Брайтон?

— Это совсем другая история, — заверил меня Блейк, сделав один длинный шаг ко мне. Я не ожидала, что он прикоснется ко мне. Он застал меня врасплох.

— Я люблю сестру Дженни, — произнес Блейк тихо, словно только что понял это. Он передвинул руки и прижал меня к кухонному островку.