— Почему? Что случилось? Тебя поймали? Ты в тюрьме?

— Нет, но они идут по нашим следам. Нам пришлось уехать из Айдахо.

— И ты вернулась в Нью-Йорк? Ты рехнулась?

— Я не знаю, что еще делать.

— Микки, ты попадешь в тюрьму, а эта проклятая женщина заберет Пи.

— Мне нужно, чтобы ты забрала Пи ради меня. Просто пусть она побудет у тебя, пока я не определюсь, что делать.

— Никто не должен знать, что я была вовлечена в это.

— Я не знаю, куда еще податься. Пожалуйста. Не делай этого для меня. Сделай это для Пи.

— Вы где?

— Автобусный терминал Портового управления.

— Я пришлю кого-нибудь, чтобы забрать ее. Никуда не уходи, но отключи этот телефон.

— Спасибо, — ответила я, облегченно выдохнув.

Я закрыла глаза от огромного облегчения. Блейк был бы не в восторге от моего решения, но я доверяла ей больше, чем кому-либо. Кроме Грейс, конечно. Я просто не могла позвонить ей. За ней точно следили.

Я покачала головой бездомной женщине, которая попросила у меня денег. У меня на руках был ребенок. Она что слепая? Бомжиха стала толчком, необходимым мне, чтобы вернуться к тому, как все это произошло.

— Пи, детка. проснись. Мне нужно поговорить с тобой.

— Зачем? — спросила Пи, поежившись в моих объятьях.

— Послушай меня, Пи. Кое-кто приедет и заберет тебя. Он отвезет тебя к Саре на несколько дней, ладно?

— Ты тоже поедешь?

— Пока нет, радость моя. Я приеду и заберу тебя, как только смогу. Обещаю.

— Нет. Я не хочу. — Блин. Ну зачем ей нужно плакать?

— Пи, обещаю, все будет хорошо.

— А что если ты не вернешься?

— Я вернусь, Пи, — пообещала я снова, обхватив ее мизинец своим. — Клянусь, — добавила я для большей убедительности.

Я обнимала Пи, пока она плакала на моих руках, крепко сжав губы, чтобы не заплакать вместе с ней. Я должна была исправить это.

— Ладно, вперед, малышка. Обними меня. Я люблю тебя очень, очень сильно, и мы правда скоро увидимся, хорошо, Пи? Ладно, Пи? — спросила я снова, отстраняя ее плачущее личико от своей груди.

— Хорошо, — надув губки ответила она. Я поцелуями осушила ее соленые слезинки и встала вместе с ней.

Я усадила ее на заднее сиденье автомобиля абсолютно незнакомого человека, чувствуя, что сейчас потеряю контроль.

— Я люблю тебя, Пи, — сказала я, пристегивая ее ремень безопасности. Внезапно я почувствовала, что у меня ноги подкашиваются, и мне стало трудно дышать. Огни фонарей закружились вокруг меня, когда автомобиль отъехал вместе с Пи.

Реальность обрушилась снова, когда какой-то незнакомец налетел на меня, сунув клочок бумаги мне в руку, и исчез.

Встретимся завтра в полдень в Центральном Парке. Сад Консерватории. Пи на пути к Стэйтен Айланду с моей экономкой, Элизой. Они встречались с ней раньше, и она заботилась о Дженни. Она в хороших руках. Выбрось это сейчас.

Я швырнула записку в урну и развернулась, сделав глоток свежего воздуха. Сара знала, как сильно я ее люблю. Сара придумала свой способ сообщить мне, что с Пи все в порядке. Мне это было нужно. Я оставалась на больших проспектах, где чувствовала себя в безопасности, и изо всех сил пыталась придумать дальнейший план. Мне нужно было попасть в офис Райана.

Заскочив в магазин дешевых товаров «Все за Доллар» за несколькими вещами, я заселилась в одно звездочной гостинице и заказала китайскую еду навынос. Вымывая руками мыльную пену из волос, я снова пообещала себе всегда ценить хороший шампунь.

Я посмотрела в дверной глазок с полотенцем на голове.

— Сдачу оставьте себе, — сказала я, дав парню двадцатку. Сидя на кровати в новых дешевых спортивных штанах и кофте в обтяжку, я ела и переключала каналы, поглядывала в телевизор.

Я остановилась на старой комедии с Бобом Хоупом. Банковский служащий Генри Димсдейл нашел приличную сумму денег на парковке. Он был вдовцом с семью детьми, и деньги были даром Божьим. Его экономка убеждает его, что это именно тот случай, когда находка принадлежит нашедшему.

Генри ждет две недели, вдруг кто-то заявит о пропаже, но этого не происходит, поэтому он спускает деньги на новую машину и кольцо с бриллиантом для Элли, своей невесты. Когда банк, в котором работает Генри, обнаруживает недостачу в размере пятидесяти тысяч долларов, Генри становится главным подозреваемым. Я сама словно попала в это немое кино. Оно было похоже на нашу с Пи ситуацию. Генри вместе со своими семью детьми смылся в Аризону. Быть в бегах с одним-то ребенком тяжело, я даже не могла себе представить, каково это — находиться в бегах с семью. Достаточно и предположения. Боже, как я скучала по Пи. Я сжала половинку сердечка в своей руке и прижала к своему сердцу.

Она, должно быть, до смерти напугана. Съев все креветки и брокколи из картонной коробки, я села за небольшой столик и выглянула в окно, оглядев переулок и пустую парковку. Какой-то кот прыгнул в зеленый мусорный контейнер, а я взяла ручку с логотипом гостиницы и провела прямую линию.

***

На следующий день после моей захватывающей дух встречи с Блейком у фортепиано, я несколько раз поймала себя на том, что улыбаюсь. Как бы сильно я ни противилась своим чувствам к Блейку, какая-то более мощная сила боролась настойчивее, вероятно, моя мама. Мне тяжело было не представлять нас троих, как одну семью, но не там. Я видела нас где-нибудь в пригороде, может, на небольшой ферме или что-то в этом роде. Конечно же, это было глупо.

Мы с Пи обыскивали кусты у бассейна в поисках лягушки, которую, она поклялась, что видела. По большому счету я больше следовала за ней и слушала ее детский лепет, не имевший почти никакого смысла. Я думала, что она сошла с ума. Я не видела никакой лягушки.

— Ты трахаешься с Райаном? Райаном, моим руководителем финансовой службы?

— Нет. Что? Это он тебе такое сказал?

— Да как ты можешь ходить на свидания с Райаном? Как такое вообще могло произойти? Не понимаю.

— Блейк, это не так. Клянусь богом, это не так.

— Тогда как? Знаешь что? Да мне плевать. Я хочу, чтобы ты убралась из моего дома завтра к обеду. Я позабочусь о том, чтобы у тебя было достаточно денег, и завтра к обеду прибудет новая няня.

— Блейк, послушай меня. Все не так. Я очень давно хотела тебе все рассказать.

— Ты его любишь? Не понимаю, Макайла. Ты рассказываешь ему о себе.

— Что? Нет.

— Да он знает о тебе больше после пары свиданий, чем я за несколько месяцев. Я все про тебя знаю, тебе недавно исполнилось восемнадцать, а совсем не девятнадцать. Не знаю, что вы с ним там замышляете, но отвалите от меня. Я очень много работал, чтобы добиться того, что у меня есть сейчас, и я не позволю ни одному из вас забрать это у меня.

— Блейк, Господи. Да послушай же меня!

— Почему он может знать эту часть твоей жизни? Почему парень, который хочет заполучить все, что я когда-либо имел, должен узнать о том, что твоя мама и бабушка умерли от рака? Почему он может знать о том, как сильно тебе нравилось играть в баскетбол, но ты бросила, потому что должна была заботиться о своей маме?

— Что? Нет. Все было не так, Блейк. У тебя это звучит так, будто между нами был какой-то интимный разговор. Такого не было. Клянусь Богом, все было не так, Блейк.

— Я не верю ни одному твоему слову.

— Я нашла ее! — закричала Пи из-за кустов.

— Она держит лягушку, — сообщил мне Блейк, — О боже. Она как ее мать.

— Что? — спросила я, глядя на Блейка, который с недоумением смотрел на свою дочь.

— Ничего. Пи? Пи это горошина, — сказал Блейк, пристально наблюдая за ней.

— Ты меня пугаешь. О чем ты говоришь, черт возьми?

— Принцесса на горошине. Ты чувствуешь ее.

— Ты говоришь о морали сказки Принцесса на горошине? — что? Какого хрена тут происходит? Мое сердце забилось сильнее, стараясь не отставать. Что, черт возьми, Райан ему сказал? Что он знал о моих отношениях с Холденом? О чем он, черт побери, говорил и что имел в виду, сказав, что Пи как ее мать? Нет, она не такая. Пи была далека от того ужасного существа.

— Да, принц может жениться только на настоящей принцессе. Он встретил много обманщиц, но ни одна из них не почувствовала горошину под двадцатью тюфяками. Но вот появилась настоящая принцесса, в мокрой и изорванной в клочья одежде из-за ненастья, в которое она попала. Королева не поверила, что она настоящая принцесса из-за ее внешнего вида.

Взгляд Блейка оставался прикованным ко мне, пока он пересказывал любимую книжку Пи. Я высказала свои мысли тихим серьезным тоном.

— И о принцессе судили по ее внешнему виду.

— А плинцесса почюствовала голошину, — сказала Пи, прыгая на одной ноге, пока лягушка подпрыгивала в ее руке. Мы оба, Блейк и я посмотрели на нее в восхищении.

— И принц тоже, — сказал Блейк. Я задумалась, что это значило. Я потерялась в его взгляде, когда он сказал это, и я не понимала, что он говорит. Он имел в виду, что я принцесса, и он почувствовал меня, или он говорил, что чувствовал Пи?

— Пожалуйста, мы можем поговорить? Мне надо тебе кое-что сказать.

— Мне тоже надо тебе сказать кое-что.

— Правда?

— Да, может, пойдем в ресторан?

— Нет. Пи нужно искупать. Она держит лягушку.

— Ах, да. Что нам делать?

— Ты всегда жил в городе? Ты никогда не бывал в сельской местности? Пи, опусти его на землю, чтобы он мог вернуться домой к своей мамочке.

— Нет, он отплавится к его Микки, — возразила она, — Он — девочка.

Блейк улыбнулся ей, а потом мне. Что-то здесь происходило, и мне это нравилось. Казалось, что все меняется. Словно Блейк не был такой задницей, какой я его считала. Мне казалось, что Блейк почувствовал горошину. Свою горошину.