Ее улыбка стала широкой, ее глаза просветлели, и хрип в ее голосе исчез. Я услышала ее любимый голос, полный веселья, в последний раз в тот день.

— Я выкинула одну свою в урну, и мы обе гуляли по парку в одной туфле, — сказала она, заканчивая историю, — А это тоже воспоминание?

Я посмотрела на ее пальцы, касавшиеся трех круглых монет, и кивнула.

— День Св. Патрика. Мы пекли зеленое печенье для моего класса. Мы выиграли золото за самые зеленые. Помнишь, мам?

— Да, потребовалось две недели, чтобы вернуть волосам нормальный цвет. Что это? Терновый венок, который носил Иисус?

— Нет, — сказала я, стараясь сдержать слезы, пока моя мама держала мое запястье, разрисованное колючей проволокой, — Это тюремный срок. Проволока означает заключение, а четыре шипа напоминают мне, на какое время, — сказала я, не сумев сдержать свои эмоции. Мой голос оборвался на писк, выдавая меня, пока я пыталась подавить их.

Мама лизнула тот же испачканный чернилами палец, провела им по середине моего произведения искусства, и разделила проволоку.

— Ты свободна, детка. Иди на свободу.

— Это была твоя проволока, не моя. Это ты находилась в плену этой болезни последние четыре года.

— И ты тоже. Ты потратила все свои подростковые годы, ухаживая за мной. Я ужасно себя чувствую из-за того времени, которое ты никогда не вернешь. Ты должна сходить на выпускной вечер и встречаться с симпатичными мальчиками. Я еще раз умоляю тебя, Микки. Позвони своему отцу. Он поможет тебе. Я знаю, что поможет.

— Мам, только не начинай снова. Нет на земле места, где бы я предпочла быть, кроме как рядом с тобой.

— Ты знаешь, как сильно я тебя люблю, Микки. Я всегда буду рядом с тобой, — пообещала мама, с сухими слезами на глазах, громко отдающимися эхом в моих ушах. Она больше не могла по-настоящему плакать. Ее слезные железы больше не функционировали нормально. Время от времени, она могла проронить одну-две слезинки, но ее голос говорил мне, что она была в агонии. И не только из-за боли в ее теле, но и из-за боли в ее сердце тоже.

— Мама, не делай этого. Ты ведь не прощаешься. Мы победим это. Я обещаю, мы сможем. Мы не прощаемся. Мы еще не закончили. А теперь отдохни немного. Я пойду найду что-нибудь попить. – не знаю, почему я считала, что мой уход, остановит ее от попыток освободиться. Думаю, я ушла, зная, что она не оставит все как есть. Что она не умрет, не зная, что со мной все в порядке. Я не была в порядке, и она не могла умереть. Наверно, я просто не думала, что она оставит меня вот так.

Глава девятая

Куинн держал ее за руки, и они старались не упасть с качающегося моста.

— Хватит, Пи. На сегодня приключений достаточно. Давай возвращаться. Кажется, дождь собирается, — крикнула я ей.

Хотя я убеждала себя, что это все в моей голове, и Куинна не послали поймать меня, у меня все еще оставалось предчувствие. И оно мне не нравилось. Я хотела вернуться назад к моменту своей слабости. Хотела забрать его обратно. В жизни должно быть хотя бы три дубля. Я бы тогда воспользовалась одним из них. Я бы никогда не позволила Пи приближаться к той собаке. Ох! О чем я только думала?

Пи вела нас обратно к волшебнику, без устали болтая и не смолкая ни на минуту. Я снова попыталась от него избавиться, сказав ему, что мы собираемся ненадолго выйти погулять, и нам нужно привести себя в порядок.

— Куда вы собираетесь? Я поеду с вами.

У этого парня было мужество. Правда? Кто это сказал?

— Ну вообще-то я планировала побыть только вдвоем с Пи. Мы могли бы встретиться с тобой завтра ненадолго, до твоего отъезда.

— Я хочу, чтобы Куинн тоже поехал. Эй, подожди. Куда мы едем? – она переспросила, не помня о планах, которые мы никогда и не обсуждали.

— Это сюрприз. Мы поедем одни. Иди в дом. Я приду через минуту.

— Я хочу, чтобы Куинн поехал с нами, — заныла она.

— Пи, иди. Сию же минуту. Марш домой, — скомандовала я тоном, который она знала, надо слушаться. Такое случалось не часто, но, когда случалось, она знала, что этот тон не позволит ей получить желаемое. Она выпятила нижнюю губу и без лишних слов протопала внутрь.

— Что происходит, Дженна?

Я попыталась уйти, а затем встретилась взглядом с его холодными, темными глазами. Я знала, что с этим парнем было что-то не так. То, как он смотрел на меня, выявляло тайну, кем он был. Мои инстинкты были правы. Куинн был плохим парнем, но почему? Чего он хотел? У меня ничего не было.

— К чему торопиться? Еще вся ночь впереди. Нам стоит выпить пива и дождаться финала, — сказал он, тепло улыбаясь. Темный подтекст сменился невозмутимостью, но я не расслабилась. Финал?

— Спокойной ночи, Куинн.

Я закрыла за собой дверь и заперла ее. Я не спросила, о каком финале шла речь, я боялась спрашивать об этом, но у меня было очень сильное предчувствие, что Куинн всего лишь ищейка, и финал был еще впереди. Сделав глубокий вдох, я обернулась и увидела его, идущего в сторону своего грузовика и разговаривающего по телефону. Чтобы отвлечься, я набрала ванну для Пи, до того, как найти телефон с предварительно оплаченным балансом. Как только она залезла в ванну, я рванула к шкафу и стала рыться в поисках телефона на дне рюкзака «Хелло Китти».

Мое сердце сильно колотилось в груди, пока я возвращалась в гостиную в панике. Куинн сидел в грузовике, но не собирался уезжать, а Пи была в ванне. Я выглянула в коридор, послушала, как она брызгалась пеной в воде, и включила телефон. Удары в груди стали громче, когда я прочитала СМС сообщения; последнее было:

БЕГИ!!!!

Адреналин быстро и мощно пульсировал по моим венам, пока я прокручивала следующее:

Квинтон Форд. Он идет за тобой. Сейчас же уезжай!

Секунды тикали, пока я прокручивала в голове свои дальнейшие действия. Я высоко подпрыгнула, когда услышала стук в дверь. Что мне было делать? Что если бы я открыла дверь, и он пристрелил меня? Я не могла позволить Пи пережить подобное.

— Соберись. Ты не трусиха, — настраивала я сама себя, подходя к двери.

На лице у Куинна была широкая, дружелюбная улыбка. Та, что заставила меня поверить, что он был приветливым егерем из Иллинойса.

— Привет, — ответила я, на сколько могла, беспечно.

— Извини, мой грузовик не заводится. Ты не будешь против, если я поторчу тут какое-то время? Я только что позвонил кое-кому из коттеджей, где я остановился.

— О, что с ним случилось? У меня есть опыт в починке одного-двух моторов, может я смогу помочь, — солгала я. Я не могла отличить стартер от коробки передач.

— Думаю топливный насос вышел из строя. Я не уверен. Могу я войти? – спросил он с мальчишеской ухмылкой. Позволив ему думать, что я ни о чем не догадываюсь, я махнула рукой, приглашая его войти. Что еще мне оставалось делать? Обратив особое внимание на его пистолет, торчащий сзади из его джинсов, я гадала, как бы мне его достать. Мне он был нужен.

Куинн остался на весь вечер, притворяясь будто мы с ним лучшие друзья, а они с Пи хорошие приятели. Весь вечер я могла думать только о пистолете, пока Пи не заснула. Я слышала Куинна в ванной, пока укрывала ее. Ржавую петлю на дверце шкафчика в ванной было трудно замаскировать. Я ждала, пока он вернется в гостиную, чтобы встретить его там.

— Ну, похоже, что мне придется воспользоваться твоим диваном на ночь. Моя помощь запаздывает, но не волнуйся, он обещает, что появится здесь первым делом завтра утром, — проинформировал меня Куинн, когда я присоединилась к нему. Захваченная врасплох комментарием про утро, я запнулась. Означало ли это, что кто-то был на пути сюда, чтобы вернуть нас обратно? И что я должна была сказать?

Куинн и я молча смотрели телевизор, пока он не спросил, хочу ли я пива. Я знала, когда он встанет, пистолета больше не будет видно. Он был в моей ванной. Я отказалась и сказала, что собираюсь принести ему пару одеял.

Закрыв за собой дверь, я успокоила свои нервы, ну, или попыталась, во всяком случае. «Итак, если бы я была пистолетом, где бы я была?» — я тихо спросила небольшое помещение. Я фыркнула, когда увидела сиреневую зубную щетку с голубой пастой на ней, которой Пи забыла воспользоваться. Маленькая проказница. Я открыла два шкафчика под умывальником. Шампунь, лосьоны, очень ягодная пена для ванн и мои чистящие принадлежности позволяли легко увидеть, что находится за ними. Его там не было. Было еще только одно место, где он мог быть, шкафчик для полотенец.

Я протрясла полотенца, высматривая пистолет, которым не знала, как пользоваться. Я на секунду застыла, когда вспомнила о выступе над внутренней стороной дверцы шкафчика, где для меня был оставлен конверт с деньгами. Сначала, я нащупала конверт, зажатый между двумя досками справа от себя, а затем моя рука дернулась, когда ощутила рукоятку пистолета. Сжав пальцами запястья, я потрясла руками. Что теперь?

Угрожать ему пистолетом? Связать его? Я могла бы связать его и убежать. К тому времени, как его обнаружат, я буду уже далеко. Похоже, это был лучший план или возможно это был единственный план. Я осторожно взяла пистолет с выступа, словно он был бомбой замедленного действия, и подняла его над головой.

У меня перехватило дыхание, и я чуть не уронила его, когда дверная ручка задергалась. Сердце у меня остановилось, и я застыла в состоянии паники, как в фильме ужасов. Придя в себя, когда ручка снова задергалась, я быстро положила пистолет на выступ за дверцей шкафа.

— Микки…я хочу писать, — заныла Пи за дверью.

— Иисус, ты меня чуть до инфаркта не довела, — сказала я, втаскивая ее внутрь. Я выглянула в гостиную и увидела ноги Куинна на диване.

— Почему?

— Тссс.

— Почему? – спросила Пи снова, усадив свою попку на унитаз.