Разрозненные части некоего целого встали в ее голове на свое место.

— Так это вы следили за нами, когда мы с Джулианом ехали из Пембурна в Морленд? — громко заявила Аврора. — Вы думали, что мы едем за черным бриллиантом — Что едем ради того, чтобы или спрятать его, или достать.

— Значит, ваш муж почувствовал мое присутствие? Я этого и боялся, когда увидел, что вы направляетесь в Морленд, а не едете туда, где спрятан бриллиант.

— Мы не собирались… — Аврора оборвала себя. Не было никакого смысла пытаться убедить этого человека. Он слишком крепко вцепился в свою беспочвенную навязчивую идею. Кроме того, другое его заявление, высказанное им чуть раньше, слишком сильно взволновало ее, чтобы она могла терпеть дальше.

— Картина… — пробормотала она. — Вы говорили, что Джулиан перехватил у вас картину. Какую картину?

— Картину невероятной ценности. С этой картиной прекратились бы мои неудачи и я смог бы вести свой прежний образ жизни — восстановилось бы мое богатство и положение. Я смог бы продать это сокровище в десять раз дороже, чем заплатил двум ничтожным разбойникам за то, что они выкрадут ее. Тупые ослы! Они легко добыли картину, все шло, как и было запланировано. Но прежде чем они смогли привезти ее в Англию и передать в мои руки, налетел этот вечный праведник Мерлин, конфисковал картину, чтобы возвратить ее законному владельцу, и, конечно, убил при этом одного из моих людей. Будь ты проклят, Джулиан Бенкрофт! И пусть будут прокляты эти тупые ослы, которые не смогли перехитрить тебя. Пусть проклятие падет и на меня за то, что я дважды совершил одну и ту же ошибку, наняв оставшегося в живых болвана еще раз — но уже для того, чтобы убить Бенкрофта и захватить черный бриллиант. Теперь я убедился в том, что для того чтобы совершить что-то значительное, нужно полагаться только на самого себя.

Руки Авроры, лежащие на коленях, невольно задрожали: подтвердились ее наихудшие подозрения.

— Макколы, — вздохнула она. — Джералд и Бреди Макколы работали на вас. Вы были тем человеком, который заплатил им десять месяцев тому назад и послал в Париж, чтобы они скрылись с той картиной.

Брови виконта изогнулись от удивления.

— Ну и ну! Ваш муж, очевидно, посвятил вас во все подробности своей захватывающей жизни, не так ли? Это сюрприз для меня. Насколько я знаю, этот мерзавец Мерлин — неисправимый бирюк и никому не рассказывает о подробностях своих приключений. По крайней мере раньше он придерживался такого правила. — Гилфорд злобно улыбнулся. — Отлично! Значит, он увлечен вами даже сильнее, чем я предполагал. Это послужит на пользу моему плану.

— Вы заплатили Джералду Макколу, чтобы он убил Джулиана! — выпалила Аврора, у которой все внутри кипело от ярости. — Вы подговорили грязного пирата приставить саблю к горлу моего мужа и пустить ему кровь.

— Я желал бы поставить себе в заслугу это пылкое намерение Маккола, но не могу. Маккол хотел, чтобы ваш муж умер, так же страстно, как и я, — тем более что это была его личная цель. Он отомстил бы за смерть своего брата, а я — за менее личные, но гораздо более весомые потери: потерю моих денег, самого будущего и собственной репутации. Тем не менее я ошибся в выборе Маккола как исполнителя мести. Он неосторожен и безрассуден. Это отчасти хорошо, что вы убили его. Это вы заставили меня делать то, что мне надо было делать с самого начала. Мне бы давно надо выйти на свет, взять дело в свои руки и вырвать из Бенкрофта все, что я хочу, все, что он мне должен.

— Вы еще более безумны, чем Маккол.

— Я? — Гилфорд спокойно продолжал править фаэтоном по извилистой темной дороге. — Повторите мне это, когда у меня будет все, чего я добиваюсь. А теперь я подошел к ответу на ваш первый вопрос: почему я похитил вас? По двум причинам. Во-первых, чтобы отомстить — я хочу, чтобы Джулиан Бенкрофт пострадал за тот вред. который он причинил мне. А поскольку вы являетесь его первой и единственной слабостью, то, удерживая вас в своей власти и имея возможность решать, сохранить вам жизнь или оборвать ее, я смогу довольно хорошо выполнить эту часть моего плана. А во-вторых, чтобы приобрести прекрасный выкуп взамен на соглашение отпустить вас, меня устроит только черный бриллиант.

«Но ты не отпустишь меня, — мысленно опровергла его Аврора. — Я знаю слишком много. Оставить меня живых — значит погубить самого себя. Кроме того, если уж я понимаю это, то и Джулиан сделает такой же вывод. Как же муж найдет меня?» — задумалась она со смешанным чувством облегчения и страха. Зная Джулиана, Аврора решила, что он, возможно, сейчас уже в пути. Эта его проклятая рана…

Борясь с желанием оглянуться назад, она спросила у Гилфорда:

— Мне можно хотя бы узнать, куда вы меня везете?

— Конечно. — Гилфорд показал на запад. — Мы поедем к Фэлмаузу, пока дороги не станут слишком крутыми для моего фаэтона. Тогда мы выйдем из коляски и преодолеем оставшееся до старых черных скал расстояние пешком.

— Мы направляемся на мыс Дизард? — с трудом выдавила Аврора: ее сковал ледяной страх. — Но это же…

— Что «это же»? — передразнил ее Гилфорд, несомненно, наслаждаясь тем, что она струхнула. — В нескольких часах пути? Что туда нельзя доехать по этой дороге глубокой ночью? Или вы хотите сказать, что черные скалы самые крутые, самые неприступные во всем Корнуолле?

— Меня просто поражает то расстояние, которое вы собираетесь проехать. — Аврора старалась, чтобы ее голос оставался спокойным и не выдавал страха, от которого у нее сводило все внутри. — Тем более ночью… Что касается этой дороги, то я никогда по ней не ездила и никогда не видела скал. Я только знаю, что до них довольно далеко. Поэтому я не могу сказать, ужасны они или нет.

— Я все время забываю, как старательно прятал вас Слейд все эти годы, изолировав в Пембурне, словно сказочную принцессу. Хорошо, моя дорогая, значит, перед рассветом, когда вы впервые посмотрите на дикий берег Корнуолла, то увидите более ужасающее и потрясающее воображение зрелище, чем я смогу вам рассказать.

— Любопытно… — Аврора посмотрела в сторону, в ее сознании невольно возникали легенды мистера Сколларда о черных скалах: моряки, покидающие корабли во время сильных зимних штормов только для того, чтобы утонуть в волнах или быть выброшенными на камни бухточек; суда, скрытые в тумане и перевернутые неукротимыми течениями; исчезающие в морской пучине команды кораблей, из которых никто и никогда не вернется снова на берег.

Она пыталась вытолкнуть эти страшные истории из своего сознания и сосредоточиться на других фантастических рассказах мистера Сколларда об этом месте — о русалках и сокровищах, спасениях и трофеях. Но почему-то сейчас Авроре это удавалось с трудом. Ее не покидало дурное предчувствие, и она просто не могла думать о чем-то другом.

— Между прочим, — добавил Гилфорд, подгоняя лошадей на очень крутом повороте, — я уже говорил, что вскоре после того как доберемся до полуострова, мы выйдем из фаэтона и пойдем пешком. Это будет по меньшей мере рискованная прогулка, которая не оставит вам ни малейшей возможности, учитывая и быструю езду, подумать об освобождении. Ваш муж, может быть, и решительный человек, но он все же ранен. Даже если он уже понял, что вы исчезли, и ему как-нибудь удалось выйти на наш след, он не угонится за нами и на милю.

Он быстро оглянулся назад.

— Я никого не вижу сзади. Но даже если я ошибаюсь и Бенкрофт скрыто преследует нас, то все равно его поиски скоро закончатся. Вы приплыли в Фовей на лодке. Это значит, что он должен будет преследовать нас пешком, потому что не рискнет тратить время на поиски лошади или коляски. Очевидно, он сейчас едва может поднять голову. Как вы думаете, сколько времени потребуется ему, чтобы отойти от потрясения и потери крови?

Аврора отвернулась и зажмурила глаза, стараясь забыть о словах виконта… — не только о той реальности, что стояла за ними, но и об образе, который они вызвали:

Джулиан, лежащий на дороге без сознания, в одиночестве и истекающий кровью…

Инстинктивно она нащупала золотое колечко на своем пальце, получая необъяснимую поддержку от прикосновения к его поверхности. Кольцо, которое надел ей на руку Джулиан в день их свадьбы, связав их судьбы.

Охваченная тревогой, она молилась.

Первые лучи рассвета осветили горизонт. Лорд Гилфорд подталкивал Аврору вверх по извилистой тропинке, пролегающей через черные скалы. Уже несколько миль он вел ее от фаэтона, подгоняя дулом пистолета. Тело Авроры болело от изнеможения, голова разламывалась от тревоги за судьбу Джулиана и за свою собственную. Она все еще заставляла себя двигаться вперед, моля о чуде.

Но до сих пор ничего не произошло.

Аврора остановилась, порвав юбку о выступающий обломок скалы, которыми было все усеяно на их пути. Ее туфли стерлись, платье свисало клочьями, а Гилфорд с пистолетом шел прямо за ней по пятам.

— Сколько еще идти? — с трудом произнесла она, убирая влажные пряди волос с лица.

— Пока я не скажу остановиться, — холодно ответил Гилфорд, тыча пистолетом ей в спину.

Аврора оглянулась через правое плечо, чтобы оценить состояние Гилфорда, намеренно избегая захватывающего зрелища береговой линии слева от нее. Если бы она повернулась налево и посмотрела вниз на торчащие внизу скалы и бурлящую воду, то ей стало бы плохо.

— Не стройте никаких нелепых надежд по поводу того что я сейчас упаду от усталости. — Резким движением виконт дернул свой галстук, ослабив аккуратно завязанный узел. — Я разработал этот план несколько недель назад на случай, если Маккол подведет меня. И конечно, уже проходил по этой дороге от начала до конца — не только для того, чтобы проверить свою выносливость, но и в поисках подходящей бухточки, которая могла бы стать вашим временным пристанищем. И то, и другое мне удалось выполнить. А теперь вперед!..

Искра надежды впервые за семь часов согрела сердце Авроры, и она зашагала дальше, немного пошатнувшись, когда поднялась на один из обрывистых зубчатых утесов. Ее не удивляла дотошность виконта, потому что он был требовательным человеком по характеру, тем более теперь, когда на карту было поставлено его будущее. Но сейчас Аврора знала то, чего она не знала раньше: он не собирался убивать ее в ближайшее время. Напротив, Гилфорд был намерен оставить Аврору здесь, возможно, чтобы возвратиться в Фовей, известить Джулиана о положении его жены и обменять ее жизнь на камень. И хотя мысль о том, что она будет брошена здесь, вызывала у Авроры тревогу, это все-таки было несравнимо более привлекательно, чем любое другое решение. Кроме того, у нее, может быть, появится немного времени, чтобы попытаться убежать.