Мгновения, во время которых она сказала, что полюбила его.

Он не сомневался, что это правда. Особенно после того, что недавно произошло в этой комнате. Джулиан имел в виду не их любовные утехи, а пылкую речь Авроры, которую она произнесла перед этим. Как горячо она боролась с его самоосуждением, заставляя Джулиана смириться со смертью Хью и перестать думать о прошлом, которого ему не изменить. И все это только потому, что Аврора хотела, чтобы ее муж достиг мира в своей душе, которого он избегал до сегодняшнего дня. Ее проникновение в мысли Джулиана, в мотивацию его поступков просто поражало — даже он сам никогда не осознавал, насколько глубоко смерть Хью повлияла на его решения и на нерушимость принимаемых им на себя обязательств.

Аврора желала… нет, приказывала, чтобы Джулиан был в безопасности, так, как это могла делать только она. И даже не стала пытаться скрывать почему — потому что она любит его и потому что он нужен ей. Аврора призналась в своих чувствах без малейшего колебания, предлагая ему такую откровенность отношений, в возможность которой он никогда не верил.

Но с другой стороны, это была Аврора — вся прямодушная, живая и пылкая. И так же страстно она пробивалась к его душе.

Что же такое творится с ним? Черт возьми, да он просто пропадает.

Джулиан убрал руку со щеки Авроры, пытаясь понять смысл своих недавних рассуждений.

Пришло время прекратить расценивать свои чувства к Авроре как естественное продолжение растущей страсти, прекратить убегать от них и перестать бояться того, что они разрастаются, тем более что так уже случилось.

Внезапно Джулиану открылась истина.

Он влюбился в свою жену.

Осознание этого факта было ошеломляющим, даже несмотря на то что подспудно Джулиан боролся с этим чувством уже некоторое время. Он, который ни в ком не нуждался, ни на кого не надеялся, ни с кем не делился своими проблемами, влюбился в свою жену.

Более поразительным был еще и тот факт, что теперь Джулиан, столкнувшись со своими настоящими чувствами, принимал их с удивительной легкостью — по крайней мере в том, что касалось отказа от своей духовной независимости. Возможно, потому, что, когда это осознает Аврора, его отказ покажется совсем незначительным по сравнению с выгодой, которую он получит.

Прекраснейшая жена Джулиана полностью переменила его взгляды на любовь и брак, предложив ему союз, который был крайне необычным. Он значительно превосходил все, что только можно было предвидеть, а тем более наблюдать у других людей. Находясь рядом с ним, Аврора должна обновить его энтузиазм, его тягу к приключениям. Когда они вместе станут путешествовать по свету, Джулиан будет видеть все, как в первый раз, — жизнерадостными глазами жены.

Да, любовь к Авроре должна на самом деле заставить его отправиться в новые путешествия. Но более ценным является то, что впервые в жизни у него появится причина стремиться домой.

Желваки заходили на скулах Джулиана. Сама мысль о том, что он влюбился в свою жену, была бы очень привлекательной, если бы не несколько отрезвляющих моментов, один из которых Аврора затронула во время своей страстной речи, а другой заставлял его бороться со своими чувствами к жене.

Джулиан вполне серьезно относился к своим обязанностям по охране жизни тех людей, которые находились под его покровительством. Это является довольно трудным делом даже тогда, когда эти люди посторонние для тебя. Но если они становятся близкими тебе, как теперь близка ему Аврора, это дело становится несоизмеримо более тяжелым, чувство ответственности все более усиливается.

Джулиан помнил все, что произошло в тот день, когда он просил у Слейда руки Авроры. И он принял эти свои новые обязательства в тот самый момент, когда надел обручальное кольцо ей на палец. Она в этот день стала его женой, и Джулиан должен защищать ее жизнь, как свою собственную.

Значит, так было необходимо.

Сейчас это стало очень важным обстоятельством.

Поскольку теперь он любил ее, его забота об Авроре диктовалась уже не обостренным чувством долга, а духовной потребностью. А это делало Джулиана легко уязвимым и давало его врагам и врагам Авроры большое преимущество.

«Ну ладно, пусть так и будет», — подумал Джулиан. Он теперь должен все как следует обдумать и решить, как защитить Аврору от опасности. Джулиан должен защитить ее любой ценой. Но он не должен и не может перестать любить Аврору. Более того, Джулиан и не хотел этого. Любовь к жене значила для него больше, чем все его удачные авантюры, вместе взятые.

Он должен сказать ей об этом.

Джулиан нежно погладил прядь волос на голове Авроры, наклоняясь к ней губами. Он должен разбудить ее и любить, нашептывая о своих чувствах, пока она не задрожит в его объятиях…

Старинные часы в коридоре пробили шесть.

Джулиан нахмурился, возвращаясь опять к малоприятной действительности.

Наступил вечер. Он взглянул в окно и заметил, что зимнее небо было уже темным. Им нужно было поспешить, если они хотят добраться до Фовея, проверить обе пивные, о которых упоминал Стоун, и попытаться найти там Барни. В таком преклонном возрасте и в такой час он, возможно, мог уже оставить своих друзей-моряков и отправиться домой спать.

Было крайне необходимо найти его.

А для этого надо было как можно раньше провести Аврору в эти грязные пивные и вывести ее оттуда как можно быстрее. Чем позднее им удастся это сделать, тем больше шансов у них попасть в беду.

И встретиться с Макколом.

Джулиан серьезно и внимательно посмотрел на свою жену, предупреждение Стоуна снова прозвучало у него в голове: «Помни, о чем я сказал, Мерлин. Маккол охотится за тобой, и сейчас он хорошо вооружен». Вспомнил Джулиан и то, что сказал Стоун Авроре: «Не дай ему воспользоваться этим оружием».

Стоун просто не знал, насколько он был прав, сделав такое предположение.

Огромная волна желания защитить Аврору пронзила Джулиана, вызывая прилив ярости. Пусть этот грязный ублюдок Маккол только попытается причинить вред его жене. Да если он тронет ее пальцем, то умрет, даже не успев моргнуть.

Глубоко вздохнув, Джулиан отложил на будущее тысячу признаний в своих чувствах и снова поцеловал Аврору, но на этот раз не соблазняюще, а решительно:

— Просыпайся, любимая.

Аврора вздохнула, что-то пробормотала неразборчиво и бессознательно подставила свое лицо для поцелуя.

— Единственная, — дышал Джулиан ей в губы. — Пора. Мы должны одеться, быстро проглотить обед и ехать в Фовей. На все это у нас лишь час.

Аврора резко открыла глаза.

— Я заснула, — произнесла она. Джулиан слегка улыбнулся:

— Да, я вижу это.

— М-м, ты хорошо выглядишь, — прошептала Аврора, обнимая мужа за шею, приподнимаясь и прижимаясь к нему.

— Если мы снова займемся этим делом, то никогда не найдем Барни, — предупредил он, борясь с желанием ответить на зов ее тела.

Аврора простонала успокаиваясь:

— Что за гнусный ультиматум?

— Это не ультиматум, дорогая. — Джулиан взъерошил ее волосы. — Это только задержка.

— Я ненавижу ждать.

— Я знаю, — засмеялся он, проводя пальцем по изгибу ее губ. — Когда тебе захочется, я буду твой.

— Очень хорошо. Если нам надо ехать, значит, мы должны ехать. — Теперь уже совсем проснувшись, Аврора заколебалась: — Джулиан, у тебя появились какие-нибудь мысли по поводу того, что я тебе говорила?

— Да, уже появились. — Он неохотно оторвался от Авроры, опускаясь на колени, чтобы поправить ее сбившееся платье. — Я думал все время, пока ты спала.

Джулиан оправил юбку жены.

— Мы поговорим позже, после того как закончится наше сегодняшнее приключение.

— Хорошо. — Аврора пристально вглядывалась в лицо мужа, пытаясь найти ответ. Вдруг ее взгляд упал на собственное измятое платье, и мысли Авроры приняли совсем другое направление. — Я не могу ехать в такой одежде, — пробормотала она, осматривая дыры на платье и грязь на подоле.

— Конечно, не можешь. — Глаза Джулиана блеснули, когда он застегивал свои панталоны, которые имели такой же жалкий вид, как и платье жены. — Вот почему я и разбудил тебя. Если мы поторопимся, то у нас будет время, чтобы быстро принять ванну и переодеться. Я скажу Джину, чтобы он подготовил все для этого. Все, что нам надо сделать, — так это подняться наверх в наши комнаты.

— Комнаты? — Аврора откинула назад волосы и засмеялась. — Да ты не даешь мне заглянуть в мои комнаты, не говоря уже о том, чтобы осмотреть их. Я даже не знаю, где они находятся и как выглядят.

— Они покрашены в бледно-голубой цвет и примыкают к моим комнатам. Это все, что тебе нужно знать. Поверь мне, ты будешь нечасто ими пользоваться. — И с лукавой усмешкой Джулиан отпер дверь. — Согласна?

— Конечно. — Аврора подошла к нему и разгладила рубашку у него на груди. — Знаешь, ты выглядишь совершенно растрепанным. Словно весь день только и занимался любовью.

— Я так выгляжу? — Джулиан поймал руку жены и поднес ее к своим губам. — Это потому, что я действительно целый день занимался любовью. Более того, если бы у меня была такая возможность, то день любви перешел бы в вечер, а потом в ночь.

— Я напомню тебе о твоих словах позже.

— Буду рассчитывать на это. — Он слегка провел языком по большому пальцу Авроры.

— Джулиан, остановись, — скомандовала Аврора, задрожав, — или мы никогда не выйдем из этой комнаты, и уж тем более не поедем в Фовей.

— Ты права. — Вздохнув, Джулиан отпустил ее. — Готова пойти наверх?

— Да. Если мы быстро проскочим, то слуги, может быть, и не обратят внимания на наш растрепанный вид. — Неуверенность в собственном утверждении сквозила в ее глазах. — Впрочем, не важно. Зная твоих слуг, сомневаюсь, что нам удастся их одурачить.

Аврора остановилась и поджала губы, казалось, что ей в голову пришла внезапная мысль.

— Джулиан, это напомнило мне, что я должна немного подумать о себе. Понимаю, что это самый необычный дом. Но я все-таки герцогиня, и мне нужна служанка, не так ли?