Немного сердито хлопнув дверью офиса компании, он быстро направился к лифту. Но, простояв у двери секунд тридцать и поняв, что тот еще не скоро доедет на этот этаж, Тарас раздраженно потер подбородок ладонью. И, плюнув на все, пошел к лестнице, решив, что пешком спуститься быстрее.

Тарас злился не из-за того, что придется пройти пару кварталов по жаре. И его, в общем-то, не особо расстраивало, что он сможет увидеть Надю в неофициальной обстановке. Вообще не расстраивало, если честно, даже наоборот. Да и кофе неплохо было бы выпить.

Просто день оказался паскудным с самого начала. С его утреннего визита на ту, общую квартиру, и созерцания похмелья Аньки. Та, едва выбравшись из ванной, начала просить денег, намекая, что в случае отказа, начнет продавать вещи из дома. Тарас только пожал плечами, сообщив, что новых взамен, покупать не будет, так что ей самой решать. Но если она хоть что-то тронет из его вещей - жалеть будет поздно. И вообще, посоветовал жене работу подыскать, раз уж так деньги понадобились.

Анька же, как обычно, подняла крик, перемежающийся истерикой.

Почему-то, именно сегодня, после двух дней покоя и тишины, прожитых отдельно в новой квартире, такое поведение жены бесило Тараса сильнее, чем обычно. Даже смотреть на нее было противно, и Тарас, собрав в сумку большую часть одежды, да по мелочи то, чего не хватало в новом доме, постарался скорее уйти, игнорируя вопросы и крики супруги.

Он еще не знал, чем займется на выходных. Сначала думал, что как обычно, поедет проведать родителей, а потом, махнет в свой дом, который находился в пятнадцати километрах от родного городка, стоя на берегу залива реки.

Когда-то там было село. Постепенно оно заглохло, превратившись в хутор. Сейчас же, кроме дома Тараса, поблизости, на расстоянии километра, имелась лишь одна обжитая хата, в которой жил одинокий старик. Тарас приплачивал тому за присмотр и охрану своего дома и привозил сигареты блоками и свежий хлеб. Больше дядька Ваня ничего не просил. Да периодически выбирался с ним на охоту в лес, который окружал их небольшой хутор со всех сторон.

Однако, добравшись в офис, он уже не был уверен, что поедет, во всяком случае, на субботу ему предстояло задержаться уж точно, чтобы подготовить документы и отчетность для проверки, с которой грозился прийти налоговый инспектор в понедельник-вторник. У Тараса все было в порядке, но в таком деле лучше перебдеть. Засадив своего бухгалтера перепроверять отчетность, он поехал за страховкой.

Вроде бы ничего существенного, все привычное и по мелочи, но в совокупности с непонятной неудовлетворенностью жизнью, которая преследовала Тараса с каждым днем все сильнее - настроение грозило вот-вот перешагнуть отметку "мерзкое".

Быстро преодолев расстояние до кафе, Тарас приблизился к двери.

Нельзя сказать, что он не думал в эти дни о Наде. Думал, и даже больше, чем стоило, учитывая, что несмотря на все притяжение - не собирался завязывать с ней отношения. И все равно, не мог не признать, что чувствует некоторый… интерес, задаваясь вопросом, какой впечатление она произведет на него при новой встрече. И не окажется ли теперь, когда волнение после той сцены уже улеглось, что Надя ничем не отличается от всех девушек, которых вокруг имелось множество?

В нескольких шагах перед ним, к двери Кофейни приближалась молодая женщина с ребенком, мальчиком лет трех-четырех. В одной руке она крепко держала ладошку сына, а другой пыталась прижать к боку огромную стопку каких-то бумаг и папок. Тарас прикинул, что ей никак не удастся открыть дверь, и ускорил шаг, чтобы помочь.

- Мам, - донесся до него голос малыша, явно утомленного жарой. - Хочу на море, ну когда мы уже поедем? - малыш с тяжким вздохом потер лобик ладошкой. - Вы же обещали.

Женщина улыбнулась, и Тарас увидел явную любовь в ее глазах, обращенных на сына.

- Уже скоро, Лешка, - со смехом ответила она. - Вот папа закончит помогать дяде Дени, и мы поедем. Мы же не можем уехать без него, правда?

- Н-е-е-е-е, - тут же яростно закивал головой малыш. - Без него мы не поедем!

- Ну вот, значит, подождем, - с улыбкой констатировала женщина. - Спасибо огромное, - улыбнувшись уже ему, женщина поблагодарила Тараса, который открыл и придержал дверь, позволяя им свободно войти.

Тарас только улыбнулся в ответ, некоторое время наблюдая, как они заходят внутрь кафе.

Этой матери явно не требовалось напоминание о том, что она имеет ребенка. Да и малыш казался радостным и довольным. Наверное, эта семья была счастливой.

Наклонив голову так, будто бы у него внезапно заломило шею, Тарас размял мышцы, покачав головой из бока в бок и, сняв очки, сам зашел в прохладный зал кафе.

Краем глаза он заметил, что женщина с облегчением свалила все папки на ближайший свободный столик, а малыш с интересом осматривался вокруг.

Тарас так же осмотрелся.

И практически сразу увидел Надю.

Она как раз закончила о чем-то говорить с невысокой молодой женщиной, короткие волосы которой забавно торчали в разные волосы, а простой сарафан не скрывал, что та беременна. Хотя срок, судя по всему, был небольшим. Женщина как раз отворачивалась, направляясь к стойке бариста.

Улыбнувшись ей напоследок, Надя поднесла чашку к губам и склонилась к документам, лежащим на столе перед ней.

Вдохнув холодного воздуха, Тарас потер подбородок пальцем, поняв, что и без того урагана чувств, сквозь призму которого он смотрел на нее в среду, Надя может быть кем угодно, но только не одной из многих.

Эта девушка, определенно, выделялась на общем сером фоне, так, как всегда выделяется цветок кувшинки даже в самых густых зарослях камыша и темной водяной листвы на озерах и болотах.

Сегодня на ней была очередная блузка, белая, с мелким узором из вышитых голубых цветочков. И, вероятно, какая-то юбка. Какая именно, Тарас рассмотреть не мог, поскольку Надя сидела с другой от него стороны стола.

Солнце, пробивающееся через тонировку стеклянной стены, подсвечивало ее волосы сбоку, и те немного поблескивали, переливаясь, создавая странный волшебный эффект, который просто очаровал Тараса.

Криво усмехнувшись собственным мыслям, он покачал головой, с некоторым ехидством решив, что совсем замотался в своих делах. И теперь не ясно что мерещится в обычном физическом явлении.

Она его пока не заметила.

Ощущая странное чувство внутри, которому не мог подобрать сравнения, и которое очень старался подавить, Тарас шагнул с порога внутрь. Но тут же замер, выбитый из колеи громким, восторженным детским криком.

- Крестная!! - малыш, которому он помог зайти, уже несся по залу, привлекая внимание всех находящихся людей, широко раскинув руки и улыбаясь во весь рот.

И бежал он по направлению к… Наде.

Девушка, и сама вскинув голову на этот крик, моментально вскочила, забыв и о кофе, и о документах. И, с не менее счастливой улыбкой, тут же подхватила ребенка на руки, легко и счастливо рассмеявшись.

- Лешка! - она закружилась на месте, вызвав у малыша новую порцию восторженного смеха. А тот, явно был не очень легким, чтобы вот так тягать мальчугана на руках. - Я так по тебе соскучилась, заяц! - Надя оглянулась и, перехватив малыша одной рукой, помахала второй рукой матери ребенка. - Лен! Привет! Идите ко мне, - но та, помахав в ответ, уже и так собирала только сброшенные папки, улыбаясь так же открыто, как и все они.

Тарас понял, что все еще стоит, словно окоченев, не в силах ни сделать шаг, ни отвести глаза от Нади, которая, немного покачиваясь, продолжала кружиться с ребенком на руках, будто бы пританцовывала. А тот весело смеялся и что-то рассказывал ей взахлеб, отчаянно маша руками. Надежда внимательно слушала, кивая и задавая какие-то вопросы.

Ее волосы скользили по плечам и спине девушки, в такт движениям, а юбка, оказавшаяся чем-то похожей на ту, что Тарас запомнил в среду, только голубого оттенка, мягкими складками кружилась вокруг Надиных ног.

Он тяжело сглотнул, осознав, что чересчур сильно сжимает солнцезащитные очки пальцами и пластик уже угрожающе хрустит.

Почему-то, вид этой, именно этой конкретной девушки, которую он почти не знал, с ребенком на руках, оказался для Тараса подобным удару под дых.

Ему требовался перерыв.

Точно. Тайм-аут не был бы лишним.

Огромным усилием воли заставив себя отвести глаза от Нади, которая все еще говорила с ребенком, он, вдруг, совершенно случайно, натолкнулся взглядом на женщину, с которой Надя разговаривала до этого.

Та так и стояла у стойки бариста, опираясь на столешницу одной рукой, а второй ладонью прикрывая живот. На ее лице играла мягкая добрая улыбка, но глаза, смотрели цепко и внимательно, почти пронзительно. И смотрели они прямо на него.

Не совсем поняв, чем именно привлек внимание этой женщины, Тарас молча развернулся и быстро вышел на улицу, уже не увидев, как Надя вскинула голову и обернулась ему вслед.


Осмотревшись, Тарас сделал пару шагов в сторону от крыльца и тяжело опустился на один из стульев летней площадки, которую оборудовали под навесом сбоку от Кофейни. Однако очевидно по такой жаре не нашлось желающих подышать "свежим воздухом", и на кованых стульях, отделанных деревом, за такими же коваными столами, кроме него не оказалось ни души.

Глубоко втянув в себя раскаленный, будто из печи, воздух, Тарас с нажимом потер подбородок костяшками пальцев, пытаясь привести мысли в порядок. А потом тихо чертыхнулся.

Какого черта, спрашивается? Отчего это он остолбенел при виде женщины с ребенком? Потому что Надя так искренне обрадовалась тому малышу? С такой охотой уделяла ему свое внимание?

Ну, так и что? Большинство нормальных женщин обожали детей. И то, что перед его глазами имелся пример Аньки, не повод думать, будто такое поведение - редкое исключение из правил.

Да. Вот. Именно.

Тарас уставился на плитку, которой была выложена площадка, и опять потер свою щеку, подозревая, что скоро натрет там ссадину. Он никак не мог избавиться от привычки повторять этот жест, когда не понимал того, с чем сталкивался.