Кристина Скай - Черная роза

А почему бы и нет? По крайней мере так она не будет просыпаться в темноте, вырванная из сна жестокими воспоминаниями.

— Ну, давайте пейте, — приказала Летти.

Быстро, чтобы не передумать, Тэсс наклонила стакан и осушила его противное содержимое. Да, это был лучший способ. Летти была права.

Ослабевшая от усталости, Тэсс опустилась на диван, который ее горничная превратила в постель. Изнуренная до крайности, она могла бы обойтись без опия, но Тэсс решила не рисковать. Не сегодня ночью, поскольку какой-то инстинкт говорил ей, что нынешняя ночь таит опасности сверх тех, которые ей уже известны.

В этот момент бешеный порыв ветра обрушился на окно, шатая деревья и заставляя колотиться их голые ветви о крышу «Ангела». Неожиданно сорвавшаяся с крыши черепица с шумом просвистела мимо и упала, разбившись, на булыжники. По спине Тэсс пополз холодок ужаса.

«Это всего лишь ветер, дурочка», — сказала она себе. Проклятие! В следующий раз она вообразит себе лица за окном!

Но сейчас она в безопасности, ничто ей здесь не угрожает.

Если бы только тени не двигались.

Если бы только темные колючие существа не разыскивали ее в ночи…

По щеке Тэсс покатилась непрошеная слеза, и она сердито смахнула ее тыльной стороной ладони. «Пожалуйста, Господи, не пускай их сегодня», — молчаливо молила она.

Глаза ее были огромными, когда она схватила Летти за руку.

— Ты не забудешь ведь, правда, Летти? Девушка стиснула холодные пальцы Тэсс.

— Ну, не беспокойтесь ни о чем, мисс. Я позабочусь об этом, как всегда. Поскорей засыпайте, молодая леди.

Тэсс вздохнула и медленно откинулась на ситцевые подушки с цветочным узором, чувствуя неимоверную тяжесть в веках. Подобно золотисто-каштановой завесе, затрепетали и потом опустились ее длинные ресницы.

— Летти? — пролепетала она минуту спустя. — Спасибо тебе… что не спрашиваешь. Тогда — и теперь.

Горничная бросила на Тэсс встревоженный взгляд. Увидев, что ее госпожа больше не открывает глаз, она покачала головой и с озабоченным видом выскользнула из комнаты.

На ночном столике беспокойно мерцала свеча.

Он вышел из ночи, материализовавшись из теней, танцующих, на крутой крыше гостиницы. Ловкий, как кошка, он полз к единственному горевшему высокому окну. До рассвета оставалось час или два, и другие постояльцы «Ангела», как видно, давно были в постели.

Он в молчании двигался в кромешной темноте, устремив глаза на маленький прямоугольник света высоко над карнизом. Вокруг него завывал ветер, бросая гравий в лицо и сотрясая стекла, но он ни разу не отклонился от своего пути.

После долгих лет, которые он провел, карабкаясь на снасти в штормовом море, это было не сложнее детской игры. И вот окно уже над ним. Он прищурил темно-синие глаза. И почти воочию увидел в комнате женщину, расстегивающую ряд маленьких пуговок и переступающую через ночную сорочку.

Этой ночью его месть будет сладкой и долгой, поклялся он себе, непреклонно приближаясь к этому высокому маленькому квадрату света.

Вблизи неосвещенного подножия старинных ворот Лэнд Эймос Хоукинз осадил лошадь и разразился потоком ругательств. Сверкая маленькими глазками, он рассматривал собравшихся вокруг него караульных офицеров.

— Поставьте охрану с обеих сторон Мермейд-стрит, Лосон. И чтоб никто из вас, мерзавцев, не зевал!

Неожиданно багровое лицо таможенного инспектора расплылось в насмешливой жестокой улыбке.

— Что до меня, то я собираюсь нанести поздний ночной визит владелице «Ангела». В конце концов, не хочется, чтобы леди потерпела убытки. Не от этих грязных контрабандистов, — пробормотал он, похотливо растягивая губы в улыбке.

За окном Тэсс ждал человек в черном.

На его скулах заиграли желваки, когда перед глазами замелькали соблазнительные образы…

Тэсс, медленно стягивающая изысканную сорочку, отделанную тонким кружевом, — без сомнения, дар удовлетворенного любовника.

Ее блестящие волосы цвета красного вина, рассыпавшиеся по обнаженным плечам. Ее тело, о котором он так часто мечтал, бледное и соблазнительное, мерцающее в свете свечи. Подобно раскаленному железу, желание оставляло опаляющий след в его теле. Он ругался сквозь зубы, не в силах остановить поток эротических образов.

Теперь окно было в пределах досягаемости, и все же почему-то он не мог двигаться. Его огрубевшие руки, изуродованные шрамами, конвульсивно сжимались и разжимались. Прерывисто дыша, он представлял себе ее налитые груди, ждущие его прикосновения.

Темные волосы, курчавящиеся у шелковистых бедер.

Спрятанные под ними влажные атласные лепестки.

Виконт Рейвенхерст сжался с исказившимся от бешенства лицом. Его кожа горела на холодном ветру; лоб покрылся испариной. Она была не более чем вероломной маленькой сучкой, блудницей, мрачно напомнил он себе.

Но его по-прежнему одолевали видения.

Мужчина в темноте издал хриплое проклятие, он не мог больше ждать. Только не сейчас, когда она была одна, в каких-нибудь дюймах от него, а он провел уже столько бесполезных ночей, ожидая этого мгновения. Теперь он возьмет ее, и это освободит его от дикого, неуемного вожделения, мучившего его пять долгих лет.

С сумрачным лицом Рейвенхерст вытащил из кармана тонкую металлическую пластинку, вставил между соприкасающимися створками окна и стал медленно толкать ее вверх, пока она не уперлась в защелку. Потом легким нажимом он приподнял защелку, и окно распахнулось.

Подобно рассерженному призраку, перекинул он облаченную в черное ногу через подоконник и проскользнул в освещенную свечой комнату.

Она спала, как он и рассчитывал, разметав длинные волосы, напоминающие темное пламя, по ситцевым подушкам дивана. Но почему здесь? И почему она спит при свете свечи?

Но вскоре эти вопросы были позабыты, унесенные прочь неистовым биением его крови. Он медленно наклонился, пронзая ее своим разгоряченным взглядом, купаясь в ее красоте. Его темно-синие глаза заблестели при виде тугих бугорков, видневшихся под батистовой сорочкой, а вокруг витал неотступный аромат лаванды.

Ее запах — такой же, как той душистой ночью пять лет назад, когда они впервые встретились. На него нахлынули мучительные воспоминания — такие отчетливые, как будто все было только вчера.

Лаванда и розы, насыщенный аромат теплой земли после весеннего дождя, чистого и невинного.

«Забудь все это!» — сурово приказал себе Рейвенхерст.

Та ночь, как и все, что касается ее, — не что иное, как жестокая иллюзия.

В темноте за окном по крыше застучала ветка дерева. Женщина на диване беспокойно заворочалась, одной рукой прижимая одеяло к груди. Секунду спустя ее тонкие пальцы разжались, будто собирались дотянуться до огонька на ночном столике.

Из глаз Тэсс выкатилась слеза, оставляя серебряный след на щеке.

Лицо Рейвенхерста посуровело. В мрачном молчании наблюдал он за движущейся капелькой. Бессознательно Дейн провел пальцем по ее щеке, смахнул каплю и поднес ее к губам. На виске у него билась жилка. Закрыв глаза, он попробовал на вкус соленую слезинку.

Его глаза напоминали тлеющие угли, когда мрачный виконт пристально смотрел на спящую перед ним женщину.

«Будь ты проклята, Тэсс Лейтон! — бушевал он в молчаливой ярости. — Будь ты проклята за то, что сделала той ночью! И будь проклята за то, что все еще действуешь на меня, после всех этих лет! После того, как я узнал о твоем предательстве».

Ибо ее образ все еще преследовал его, грозя, как прежде, отыскать путь обратно в его израненное, окоченевшее сердце. Но только на этот раз ей это не удастся. Потому что теперь у Рейвенхерста нет сердца — только огромная, зияющая пустота там, где оно должно находиться.

Это она повинна во всем. А теперь пришло его время отплатить ей. После пяти мучительных лет иллюзий Рейвенхерст, похоже, понял истинную суть вещей.

Он пришел в возбуждение и обругал себя за слабость. Однако ничто не могло заставить его отвернуться, хотя он и говорил себе, что действительность не соответствует его темному, воспаленному воображению.

На окно обрушился порыв ветра, отчего пламя свечи отчаянно заметалось. Глядя затуманенными глазами, Рейвенхерст опустился на колени и начал расстегивать ряд крошечных пуговок на лифе сорочки Тэсс. Он презирал себя за то, что пальцы его слегка дрожали, прикасаясь к ее коже. Подавив проклятие, он заставил себя сосредоточиться на этом занятии.

И тогда его разгоряченному взору открылось ее бледное, совершенное тело.

Невероятно красива, думал он. Стократ красивее, чем Дейн представлял себе; в тысячу раз притягательнее, чем в любых его потаенных фантазиях.

Его пронзила горячая волна желания, заставив болезненно напрячься его мужское естество. Он сдержался, чтобы не выругаться, пытаясь унять лихорадку, вызванную видом ее тела.

Ему страшно хотелось обхватить руками тонкую талию. Его дразнили ее высокие полные груди, возвышавшиеся розовыми холмами. Он жадно пожирал ее глазами, задержавшись взглядом на родимом пятнышке в виде сердечка, венчавшем правую грудь. Другое, как он видел, украшало внутреннюю поверхность ее бедра, на несколько дюймов ниже треугольника золотисто-каштановых завитков.

По его лбу медленно стекала струйка пота.

С каждой секундой сильнее разгорался огонь в его жилах, продлевая агонию. Дейн не мог оторвать от нее глаз.

Это только иллюзия, убеждал он себя. На самом деле Тэсс отталкивающая и холодная.

Дейн хотел ее так, как мужчина может хотеть женщину. Он хотел прикасаться к ней и слышать, как она стонет, снова и снова выгибаясь навстречу ему. Он хотел ее, вожделеющую и истекающую соком, когда он будет доискиваться тайн ее шелковистого тела. Более всего ему хотелось почувствовать, как она содрогнется и обхватит его своими ногами, когда он взорвется внутри ее.

Вот так он намеревается взять ее. Сегодня ночью. Немедленно. После чего он вырвет у нее ее ужасные секреты — один за другим!