— Не верю своим ушам! — воскликнула Тэсс, вскакивая на ноги. — Все это безумие! Встреча, о которой ты говорил, вполне может оказаться ловушкой, Джек, И откуда тебе известно, что он, — она подозрительно взглянула на Рейвенхерста, — не послал группу людей из службы береговой охраны в засаду, чтобы поймать тебя?

— Трудные вопросы, детка, ничего нельзя утверждать с уверенностью. Но дело в том, что выбора у меня не больше, чем у нашего виконта. Но как бы то ни было, ты должна остаться здесь, слышишь? Не хочу, чтобы на моей совести была твоя кровь.

— Но…

Глаза Джека метали искры сквозь прорези в маске.

— Довольно, Тэсс. Остальное мы будем решать одни.

С окаменевшим лицом Тэсс уставилась на него. Кто он такой, чтобы приказывать ей? Она просто дождется, пока они уйдут, и тогда…

— Даже не помышляй об этом, детка. Если ты не послушаешься меня сегодня, я поеду не останавливаясь и больше не вернусь. Это я тебе обещаю.

Одного взгляда в эти суровые глаза было достаточно, чтобы убедить Тэсс в том, что Лис говорит серьезно. Если она не подчинится, то никогда больше его не увидит. Это был, пожалуй, единственный аргумент, способный убедить ее.

Обернувшись, она вздрогнула при виде двух одинаковых фигур, облаченных в черное с головы до ног, в черных масках и треуголках. Прищурившись, Тэсс попыталась определить, кто есть кто. Да, Рейвенхерст, должно быть, слева от нее, поскольку он выше на несколько дюймов и шире Джека в плечах. Но различия были весьма незначительны. А в темноте, верхом на быстром коне…

— О, я вижу, мое одеяние подходит тебе. Умоляю, не вздумай присвоить его.

Джек повернулся к ней:

— Помни, что я сказал, детка, больше никаких трюков. — Он легко провел пальцем по бледной щеке Тэсс. — Но почему такое лицо? Я буду осторожен. И вернусь до захода луны, обещаю.

Тэсс сжала губы, чтобы не разрыдаться. Еще одно «до свидания», после многих предыдущих. Быстро, как бы боясь передумать, контрабандист поднес ее руку к губам и припечатал ладонь поцелуем.

— Не плачь обо мне, Тэсс Лейтон. Я не стою этого. И потом, в Англии не сделан еще мушкет, способный сразить меня.

— Бог в помощь, — прошептала Тэсс дрожащими губами, когда он повернулся и зашагал вверх по туннелю в ночь.

Дейн стоял напротив нее в маленькой комнатушке, наблюдая и чувствуя, как кровь его кипит от ярости. Взгляда, которым обменялись эти двое, было достаточно, чтобы убедить его в том, что их связывало нечто большее, чем деловые отношения.

Он процедил сквозь зубы ругательство, стараясь отделаться от этой мысли. Сегодня ему нельзя отвлекаться. С сумрачным видом он зашагал к темному входу в подземелье, где по-прежнему в оцепенении стояла Тэсс.

— Я тоже покидаю тебя сейчас. Уверен, что мой уход совсем не причинит тебе боли. Но, как и Лис, я снова увижу тебя. Полагаю, скорее, чем тебе хотелось бы.

Что-то промелькнуло в туманной синеве его глаз — потаенное пламя страсти — и исчезло так быстро, что Тэсс подумала, что ей это просто почудилось.

Потом виконт тоже исчез в ночи.

Тэсс выжидала довольно долго, потом поднялась вверх по туннелю; в мыслях был хаос, стук сердца громко отдавался в висках.

Она шла в ночной тишине, поднявшись на лужайку и спустившись затем к большому дому, шурша сапожками по скользкой от росы траве. Над головой виднелся серп луны, вырисовывавшийся бледным пятном на фоне серебристой вуали облаков. Где-то рядом ухнула сова. Тэсс услышала шумное царапанье и пронзительный, испуганный голос маленького ночного зверька.

Звуки резко прекратились.

Сова прикончила свою жертву.

Дрожа, Тэсс поспешила к темному дому. Позади нее послышался слабый шорох, и она резко повернулась, вглядываясь в густую тень. Из ночи к ней кинулся темный силуэт с распростертыми крыльями, и потом нечто взгромоздилось на плечо.

— К утру будем в спокойной гавани! — выкрикнул пронзительный голос.

Тэсс прерывисто, с облегчением вздохнула.

— Максимилиан, скверная птица! Что ты здесь делаешь?

Но она и так догадалась. Максимилиан уже раз десять улетал из «Ангела», и каждый раз несчастное создание находило дорогу в Фарли. Тэсс вздохнула, глядя на сидящую у нее на плече птицу. По крайней мере у нее будет компания все долгие часы до рассвета.

Она была уже рядом с увитыми виноградной лозой ступенями, когда почувствовала, что Максимилиан напрягся. Его острые, загнутые когти впились ей в плечо.

— В чем дело, мошенник?

С отдаленной стороны холма, из-за мрачных стен монастыря донеслись резкие разрывы мушкетных выстрелов.

Один, второй, потом третий.

— Боже, нет… — Тэсс впилась ногтями в ладони.

— Волны с подветренной стороны! Следи за левым бортом! — пронзительно кричал Максимилиан.

Однако ночь оставалась безгласной. Только слышно было, как ветер шепчет в траве, шуршит листьями. Тэсс почувствовала, как от страха у нее свело живот. Колени подогнулись, и она уселась на ступени, приготовившись ждать, благодарная Максимилиану за то, что он сидит у нее на плече.

Она не знала, что они допустили один серьезный просчет в своих планах на эту ночь.

И имя этому просчету было — Орел.

Ей не пришлось долго ждать.

Тэсс услышала его прежде, чем увидела — легкий хруст веток, приглушенный топот ног. Он быстро приближался, не беспокоясь о том, что его могут увидеть. Тэсс замерла, всматриваясь в холм.

Из темноты вынырнула высокая стройная фигура, одетая в черное, в лихо надвинутой треуголке. «Джек или Рейвенхерст?» — лихорадочно думала она, чувствуя сильное биение сердца.

Тэсс не спрашивала себя, почему цепенеет от страха. Он был сейчас у монастыря и бежал, странно согнувшись.

— Это… это ты, Джек? — Сердце ее так сильно стучало в груди, что Тэсс едва услышала собственный вопрос.

Шаги приближались. Тэсс различала сжатые губы под маской.

— Дейн? — прерывающимся голосом произнесла она.

Фигура в капюшоне остановилась в нескольких дюймах от нее и медленно опустилась на одно колено, тяжело и хрипло дыша.

— Говорил же я, что вернусь, детка. Луна еще на небе.

Сидящий на плече Тэсс Максимилиан длинно и пронзительно вскрикнул, когда Лис соскользнул на холодную землю.

Глава 38

С бьющимся сердцем Тэсс попыталась подхватить покачнувшегося человека и сорвала маску с его лица.

— Джек, о-о, Джек, что с тобой случилось? — У нее перехватило дыхание при виде его белого, искаженного лица. Губы его были плотно сжаты, глаза казались остекленевшими.

— Поймал пулю, детка. Боюсь, этого мне будет достаточно. Кто-то… поджидал у рощицы. Я остановился у белого сада. Нет времени…

— Тише, — хрипло приказала Тэсс, таща его вверх по ступенькам в дом. Ей надо приготовить горячей воды и чистого полотна, куда она положила его в последний раз?

— Оставь, детка, мое время ушло. Дай мне просто посидеть минутку. Надо… собраться с мыслями. Мне есть что сказать тебе.

Пальцы его сжимали плечо Тэсс, когда он навалился на нее. Сдерживая рыдания, Тэсс с трудом дотащила его до потертого дивана у окна.

Она дрожащими пальцами стащила с него плащ, оцепенев при виде когда-то нарядной белой рубашки, теперь пропитанной темной кровью. Покачнувшись, Тэсс застонала.

— Накинь… на меня плащ, девочка, — прошептал Джек сквозь стиснутые зубы, — мне надо сказать тебе…

Она смотрела в его застывшие, туманные глаза. Когда Джек заговорил снова, в его голосе слышалась отчаянная решимость.

— Садись, Тэсс. Выслушай меня сейчас, ибо у меня осталось совсем мало времени. — Он покачал головой, заметив, что она хочет что-то возразить ему. — Нет времени для лжи, детка. Он оказался чертовски умным. Поджидал… скажи Рейвенхерсту, — Джек остановился, побледнев и переводя дух, — Ранзли и еще другой. Ищи… ищи крыло. Никому не доверяй.

Глаза контрабандиста на мгновение затуманились, но он затряс головой, отгоняя подползающее оцепенение.

— Твой виконт не тот, за кого себя выдает. Ты могла бы все испортить, детка.

Тэсс покачала головой, не желая больше ничего слушать.

— Не говори так, Джек. Ты… тебе станет…

— Скоро я умру, — без выражения закончил он, — но мне не грустно, слышишь? Это была хорошая жизнь. Я заберу с собой в неведомые края редкие воспоминания. И самые лучшие из них — о тебе. — Его глаза снова затуманились. — И о ней. Она была прелестней любой другой женщины, которую я когда-либо знал. Да, более чудное создание никогда не украшало землю. — Его неистовые темные глаза остановились на лице Тэсс. — Я обещал ей, что не скажу тебе, но сейчас нарушаю обещание. Ты заслуживаешь этого. — Он с силой обхватил пальцами ее запястье. — Ты никогда не была его дочерью, детка. Нет, ты кровь от моей крови и плоть от моей плоти. И я люблю тебя с самого первого мгновения, как ты пронзительно закричала в первый раз. Моя милая, милая Тэсс! Мое дорогое дитя.

У Тэсс перехватило дух. Невозможно! Сердце подпрыгнуло у нее в груди, и в голове загудело.

И все же это казалось очень логичным. Это многое объясняло, по крайней мере жестокость по отношению к ней Эдварда Лейтона. Затаенную боль матери. Заботу, которой всегда окружал ее Джек.

— Это не было подлостью, детка. Я знал ее задолго до того, как он положил на нее глаз. Но я как дурак считал, что мы слишком разные по положению, и поэтому позволил ей ускользнуть. Когда я образумился и вернулся к ней, она уже не могла принадлежать мне, поскольку ее насильно выдали замуж из-за долгов отца. — Его глаза на мгновение закрылись, и он содрогнулся. — Как бы она гордилась тобой, детка! Ты никогда не уступала ему. Да, ты такая пылкая, какой она хотела тебя видеть. По меньшей мере я смог для тебя сделать хотя бы это.

С губ Тэсс готовы были слететь сотни вопросов, но она с ужасающей ясностью понимала, что у нее нет времени. Седовласый человек застонал от боли. Через несколько томительных мгновений он открыл глаза.