— А-а, Рейвенхерст, наконец-то вы здесь, — произнес с нарочитой медлительностью непрошеный гость, опуская стакан на столик рядом с собой. — Я в отчаянии, что вынужден заставить вас спустить флаг в такое время, — пробормотал он, улыбаясь плутовской улыбкой, в которой, впрочем, не чувствовалось раскаяния.

«Но этот титул, — подумал граф Морланд, — как странно он звучит! „Капитан Сен-Пьер“ несравненно лучше подходит к суровому облику моего друга».

— Тони! Какого дьявола… — Рейвенхерст презрительно фыркнул, подмечая беспечную непринужденность друга.

Энтони Лангфорд, лорд Морланд, поджал губы и неодобрительно покачал головой:

— Знаешь, еще не все закончено. Ты вызвал такой невероятный переполох в правительстве, друг мой. Похоже, в морском министерстве начинают уставать от того, что их агентам приходится так напрягаться. Поэтому Старик почтил меня визитом, дабы заручиться моей поддержкой. — Морланд слегка улыбнулся. — Я пытался сопротивляться, но ты же знаешь, каким упрямым он может быть. Вот так я и оказался в роли посредника, передающего полномочия агенту, предполагая — боюсь, что ошибочно, судя по твоему гневному взгляду, — что ты не выкинешь старого друга на улицу. — Он вопросительно приподнял светлую бровь. — Ведь это так?

Дейн с трудом подавил гнев, изучая мужчину, непринужденно развалившегося в его самом удобном кресле и наслаждавшегося его лучшим коньяком. Они повстречались во время кошмарного отступления в Ла-Корунье, куда Рейвенхерст прибыл с транспортной флотилией для встречи отступающей армии. Прошло лишь несколько месяцев с тех пор, как Дейн последний раз видел своего невозмутимого друга. Но ему казалось, что прошла вечность. До этого момента виконт не догадывался, как ему не хватает насмешливого ума Морланда.

Рейвенхерст показал глазами на трость:

— Что это значит?

На секунду лицо Морланда потемнело, а потом его глаза зажглись привычной усмешкой.

— О, чрезвычайно обидно, что это не рана, заработанная на службе королю и отечеству. Глупейший несчастный случай с новоиспеченным охотником и ничего больше. Я был опечален, услышав о твоих потерях, — добавил Морланд, стараясь как можно скорее покончить с обременявшим его поручением.

Спина виконта напряглась. Сердце сжалось от гнетущей боли. Многие говорили, что со временем все пройдет. Тогда почему ему все еще кажется, что это было вчера?

— Знаешь, я потерял родного брата в прошлом году, — тихо произнес Морланд, — это, конечно, не одно и то же, но…

Синие глаза Рейвенхерста посуровели, изучая лицо друга. Впервые он заметил следы страдания, которые Морланд пытался скрыть. Дейн скривился, не позволяя симпатии повлиять на его суждение. Друг или нет, Морланд прибыл из морского министерства, и в этом не может быть ничего хорошего.

Беспечно пожав плечами, он повернулся и направился к шкафчику, стоящему у дальнего окна. Налив себе изрядное количество коньяку, он пошел через комнату раскачивающейся стремительной походкой, позволявшей ему твердо стоять на юте в любую погоду. С невеселой улыбкой он опустился в кресло напротив друга и поднял стакан.

— Поскольку ты уже угостился моим лучшим коньяком, не стану предлагать тебе еще. Вместо этого у меня есть тост: за длительный мир, и пусть он поскорей наступит!

Морланд поднял свой стакан в знак одобрения. Они выпили в молчании, погруженные в собственные мысли. Это были мрачные мысли, отягощенные воспоминаниями о погибших друзьях и увиденных ужасах, которые невозможно забыть. Прошло немало времени, прежде чем Морланд поднял глаза и взглянул Рейвенхерсту в лицо.

— Если можно так выразиться, я сегодня пришел поговорить с тобой о мире, Рейвенхерст. Твои раны, должно быть, уже почти зажили, мой друг. Вино и женщины — это, конечно, прекрасно, но приходит время, когда нужно возвращаться к делам настоящей жизни.

Дейн взглянул в свой черед на гостя, и на его худощавом загорелом лице ничего не отразилось. Итак, это было, видимо, вступление.

— Похоже, ты не собираешься облегчить мне задачу? — сухо осведомился Морланд.

На скулах Дейна заиграли желваки. Он взглянул на графа поверх стакана. Нет, Боже упаси, он не собирался этого делать!

— Очень хорошо, поскольку все идет к тому, что я могу стать четвертым посланцем, вышвырнутым на улицу, перейду к делу. Старик выискал что-то чрезвычайно важное, способное изменить исход этой гнусной войны.

— Ни слова больше, Тони, — прорычал Рейвенхерст, — я не хочу выставлять и тебя тоже!

Морланд просто проигнорировал его.

— Ты знаком с местностью около Рай и Уинчелси, так ведь? Насколько я помню, ты провел там некоторое время, прежде чем присоединиться к флоту Нельсона.

Лицо Рейвенхерста исказилось гримасой боли, и он продолжал не мигая смотреть на друга.

— А что, если и так? Какое дело до этого морскому министерству? — Он одним движением опрокинул в себя остатки коньяка и пошел налить себе еще. — Если только Старик не поклялся очистить побережье Ла-Манша от контрабандистов. — Слова его были немного неразборчивы, а пальцы слегка дрожали, когда он держал хрустальный графин.

«Интересно, — подумал Морланд, сощурившись. — Очень интересно».

— Есть, разумеется, контрабандисты, работающие на всем побережье. Чертов промысел — неотъемлемая часть данной местности. Однако морское министерство на этот раз охотится за рыбкой покрупнее и поважнее контрабандистов. Старик обнаружил, что кто-то в этом районе поставляет Наполеону золото и военные секреты. Похоже, что Лис — наш человек.

Дейн нахмурился, изучая коньяк в своем стакане. Каждый, разумеется, слыхал о Ромнийском Лисе. Женщины шептали его имя как молитву, а в кабаках от Дувра до Брайтона пили за здоровье негодяя. Может быть, даже и здесь, в Лондоне, цинично подумал Дейн. И тем не менее скандально известный контрабандист был столь же призрачным, как и жуткие огни, которые, говорят, пляшут над болотом Ромни в безлунные ночи.

— Продолжай, — с отсутствующим выражением на лице предложил Рейвенхерст. Его лицо оставалось непроницаемым.

— Он пользуется разрушенным поместьем вблизи Уинчелси, на побережье Суссекса. — Морланд как бы невзначай понизил голос. — Возможно, ты знаешь это место?

— Сомневаюсь, я пробыл там недолго. Что должно быть, безусловно, известно морскому министерству, — едко добавил Дейн.

Морланд проигнорировал раздражение в голосе друга.

— Величественные развалины поместья на холмах к юго-западу от Рая, выходящие по всей длине на побережье и на болото с восточной стороны, принадлежат семейству Лейтон на протяжении многих поколений, как я понимаю, вместе с очень красивой старой гостиницей в самом Рае. Если не ошибаюсь, поместье называется Фарли.

Фарли. Феодальное поместье в печальной стадии упадка, граничащее с обвалившимися средневековыми руинами: широкие парапеты и шаткие, покосившиеся ступени. С высоты этих стен можно видеть все — от Фарли до Дандженеса. Заброшенное место, посещаемое лишь печальными призраками и скорбным ветром.

«О да, я знаю это место», — с горечью подумал Дейн. Идеальное место для встречи контрабандистов. Идеальное место для спуска на воду быстроходного катера с грузом золотых гиней для Наполеона.

И каждое переданное слово, каждая пущенная в дело гинея означали гибель еще одного английского солдата.

Однако точеное лицо Рейвенхерета не выдавало этих мыслей.

— Думаю, это название мне незнакомо, — хладнокровно солгал он, покачивая стакан с коньяком. — Ты говоришь, Фарли?

— Так называется это место. Не вызывает никакого сомнения, что военные секреты уходят оттуда. Морское министерство преднамеренно выдало некоторые сведения для проверки, и информация попала в Париж через два дня. — Морланд помолчал, в задумчивости постукивая по трости указательным пальцем. — Морское министерство, разумеется, послало агента для расследования. В сущности, их было несколько. Два месяца спустя труп последнего из них прибило к берегу бухты Фарли — с перерезанным горлом.

Морланд наблюдал, как пальцы Дейна сжимаются на красивом хрустальном стакане. Итак, Старик оказался прав и насчет Фарли тоже. Боже правый, есть ли что-нибудь, чего не знает чертов старый служака?

— Все это, конечно, прискорбно, но не понимаю, какое отношение это имеет ко мне, — проворчал Рейвенхерст.

Морланд не спешил с ответом. Он понимал, что следует быть предельно осторожным.

— Надвигаются важные события, Рейвенхерст. К сожалению, я не имею права сказать тебе, что именно, но поверь, когда ты узнаешь обо всем, может оказаться, что в этом ключ разгадки к успеху Веллингтона на полуострове. — Затем он понизил голос, подчеркивая значимость следующей фразы: — Предатель должен быть найден до того, как начнется новая операция. Найден и ликвидирован любой ценой. Поскольку ты знаком с этой местностью, Старик считает тебя самым подходящим кандидатом для этого задания.

— К дьяволу логику! — огрызнулся Дейн, направляясь широкими шагами к каминной полке и с размаху ставя на нее стакан. — Ей-богу, он не просит многого, да? Я пять лет не был дома, старина, и еще шесть лет до этого провел на военной службе! Я потерял отца, брата и мать. Я вернулся домой, чтобы узнать, что моей, — его голос ожесточился, — невесты нет в живых. — Расправив плечи, он уставился на лужицы расплескавшегося по каминной полке коньяка, напоминающие кровь. Когда Дейн поднял взгляд, его лицо напоминало маску смерти.

Морланд сидел неподвижно, в мучениях друга от видел отражение собственных ночных кошмаров.

— Я потерял вкус к борьбе, — вымолвил наконец Рейвенхерст. — Нет, я больше не играю в солдатские игры. Море — чертовски холодная и злопамятная возлюбленная, Тони. Поэтому оставляю себе живых женщин и доброе вино, чтобы не думать ни о чем серьезном — только об удовольствиях предстоящей ночи!

Морланд переплел пальцы, изучая хмурое лицо друга. Прищурив проницательные голубые глаза, он окинул взглядом покрытые шрамами запястья Дейна и серебрящиеся на висках пряди. Тони, разумеется, знал, что Рейвенхерст не любит обсуждать свою роль в разгроме флагмана Вильнева при Трафальгаре. Он также знал, что капитан категорически отказался от благодарности за храбрость в той битве.