Ради твоего же блага. Ради твоего же блага. Ты должна понять.

Голос шипел, сочился ядом в ее ушах, пробиваясь сквозь отчаянное биение сердца. Она увидела это. Увидела лицо, парящее над ней, над бурлящей водой, увидела искривленные в гримасе ярости губы. Увидела безумие в глазах Амелии.

Он такой же, как все. Все онилгут! Разве я тебе не говорила! Почему ты не слушаешь! Я заставлю тебя слушать. Заставлю остановиться. Это дурная кровь. В тебе его кровь. В конце концов она отравила тебя.

Роз умирала. Ее легкие разрывались, сердце бешено билось, пока она боролась за глоток воздуха. Сейчас внутри ее что-то точно взорвется, и она умрет в этой холодной воде. Нет! Она не сдастся! Она будет бороться! И Роз билась. Руками, ногами... Мыслями...

Отпусти меня! Отпусти! Я не смогу слушать, если умру. Ты меня убиваешь. Если я умру, ты останешься навеки потерянной. Если я умру, ты останешься в ловушке. В адской ловушке.

Роз собралась с последними силами, сосредоточившись на желании выжить, и высунула голову из-под воды.

Волна перекатила через край и обрушилась на стены и пол. Вцепившись в ванну, Роз, задыхаясь, выкашливала все, чего наглоталась, но держалась крепко. Она не позволит снова затянуть себя под воду.

—Отпусти меня!

Тяжело дыша, Роз выползла из ванны и рухнула на промокший коврик. Она лежала, содрогаясь всем телом, пока не восстановилось дыхание. В ушах звенело, сердце колотилось о ребра так, что казалось странным, почему они еще целы.

И слышались рыдания.

—Сейчас мне плевать на твои слезы.

Не доверяя ногам, Роз доползла до полотенца, сорвала его и обмоталась, надеясь согреться.

—Я жила с тобой всю свою жизнь. Я пыталась тебе помочь. А ты решила меня утопить? В моей собственной ванне? Я же предупреждала, что найду способ выгнать тебя из этого дома.

Слова не звучали так гневно и решительно, как ей хотелось. Трудно устрашать, когда зубы стучат от холода и страха.

С крючка на двери слетел халат и опустился на ее плечи. Роз вздрогнула.

—Ну, спасибо тебе.

Ей удалось произнести это с сарказмом. Розалинд вдела руки в рукава.

—Какая трогательная забота! Боишься, что я простужусь? И это после того, как ты пыталась меня убить...

Роз закуталась в халат поплотнее и неуверенно поднялась на ноги.

Сквозь тающий туман она увидела Амелию. Не сумасшедшую с горящими глазами, что нависала над ней, когда Роз сражалась за свою жизнь, а сломленную женщину со струящимися по щекам слезами и молитвенно сложенными руками.

Фигура растворилась в тумане, а на зеркале выступила надпись:

Прости меня.


—Она могла тебя убить!

Митчелл метался по спальне, излучая почти физически ощутимую ярость.

Несколько минут назад Роз спустилась на кухню за кофе и попросила Митча подняться с ней, чтобы рассказать о случившемся без свидетелей.

—Но не убила. К счастью, — кофе согревал, однако Роз еще дрожала, поэтому заползла под толстое кашемировое покрывало.

—Ты могла умереть, пока я, как идиот, возился с бумажками! Ты здесь сражалась за свою жизнь, а я...

—Хватит.

Она произнесла это ласково. Женщина, которая жила с мужчинами, растила сыновей, не станет задевать мужское самолюбие.

—То, что могло случиться, не случилось. Ты ни в чем не виноват. Как и я, в сущности. Вина лежит на эмоционально неустойчивом привидении. И мне плевать, что это звучит смешно.

—Розалинд, — Митчелл остановился перед ней, опустился на колени, потер ладонями — сильными и теплыми — ее предплечья. — Я знаю, как ты относишься к этому дому, но...

—Ты хочешь сказать, что я должна переехать, хотя бы временно. Это разумно, очень разумно, Митч. Но я не уеду. Можешь называть меня упрямой, потому что я на самом деле чертовски упряма.

—И назову!

—Я не позволю выгнать меня из собственного дома! Переезд не решит проблему. Мой сын живет в имении, как и другие дорогие мне люди. Я что, должна предложить всем найти другое жилье? Мой бизнес здесь. Должна закрыть питомник и потерять все, что создала нелегким трудом? Или я должна остаться и найти ответ на все свои вопросы?

—Роз, ярость и безумие Амелии прогрессируют. Годами она лишь пела детям — милое домашнее привидение, почти что один из домочадцев. Иногда она позволяла себе мелкие шалости, но ничего опасного. За последний год ее безумие и жестокость усугубились.

—Да, здесь мне нечего возразить, — Роз переплела свои пальцы с его, крепко сжала. — И знаешь, о чем мне это говорит? О том, что мы очень близко подобрались к чему-то. Вероятно, поэтому Амелия теряет терпение, становится более вспыльчивой, не контролирует свою ярость. Ей важно то, что мы делаем. Ей важны мои мысли и чувства, одобряет она их или нет.

—Что ты хочешь этим сказать?

Наверное, Митч не очень хорошо это воспримет, но сказать необходимо. Она обещала ему быть честной и серьезно относиться к своим обещаниям.

—Я думала о тебе. О нас. Когда я перестала дуться и начала расслабляться, я думала о своих чувствах к тебе и твоих чувствах ко мне.

—Она пыталась убить тебя за то, что мы любим друг друга, — Митчелл вскочил. Его лицо окаменело. — Это я должен уйти отсюда, должен держаться подальше от тебя, пока мы не закончим с расследованием.

—Так ты справляешься с задирами? Уступаешь им?

Вновь заметавшийся взад-вперед Митч резко обернулся и опалил ее взглядом.

—Мы говорим не о подонке, который пытался отобрать карманные деньги на школьной площадке. Мы говорим о твоей безопасности. О твоей жизни, черт побери!

—Я не уступлю ей. Так я останусь жива. Так я останусь главной. Думаешь, я не злюсь? Думаешь, я не боюсь? Ты ошибаешься.

—Как я вижу, злость идет первой.

—Потому что злость позитивна. Я, во всяком случае, всегда считала, что хорошая здоровая ярость конструктивнее страха. А именно страх я в конце концов увидела в ней, — Роз отбросила покрывало, встала и подошла к Митчеллу. — Амелия сама испугалась. И была потрясена. И огорчилась. Мне жаль ее. Ты как-то сказал, что она не хочет мне навредить, и даже сейчас я думаю, что ты прав.

—А еще я сказал, что она может причинить тебе вред, и в этом я оказался прав, — Митч обхватил ладонями лицо Роз, посмотрел в глаза, опустил руки на ее плечи. Я не знаю, как защитить тебя, но знаю, что не могу тебя потерять.

—С тобой мне не так страшно.

Он наклонил голову, попытался улыбнуться.

—Отвлекаешь меня?

—Да. Ну и что? — Роз обняла его, прижалась, когда и он ее обнял. — И, между прочим, это правда. Амелия просила прощения. Я не знаю, смогу ли простить ее, но мне необходимы ответы. Мне необходима твоя помощь, чтобы найти их. И, черт побери, Митч, мне необходим ты... Поверь, мне трудно произнести эти слова.

—Надеюсь, со временем станет легче, потому что мне нравится их слышать. Оставим пока все как есть.

—Спасибо. Когда я выбралась оттуда... — Роз покосилась на распахнутую дверь в ванную комнату. — Когда я выбралась оттуда и собралась с мыслями, я порадовалась, что ты внизу. Что я могу рассказать тебе. Что ночью я не останусь одна.

—Не сомневайся, ты одна не останешься. А сейчас спать, спать, спать.

—А ты...

—Осмотрю место преступления. Потом наведу порядок.

—Я сама могу все там вытереть.

—Нет, — Митчелл уложил ее, подоткнул одеяло. — Учись делиться и принимать помощь. А пока полежи в постельке, как послушная девочка. У тебя был длинный день. И интересный.

—Это точно.

Как же чудесно свернуться под одеялом, зная, что есть кому позаботиться обо всем...

—Не совсем понимаю, чем я должна поделиться, но хочу кое о чем тебя попросить.

Митч присел на край кровати.

—Хочешь супа? Горячего супа? Или чай? Чай лучше, чем кофе.

«Видел бы ты себя, доктор Карнейги, — подумала Роз. — Сидишь тут в смокинге с закатанными рукавами, с распущенным галстуком и предлагаешь мне суп...»

—Нет, но спасибо, — она коснулась руки Митча. — Я хочу попросить тебя сохранить в тайне то, что сейчас произошло.

—Роз, интересно работают твои мозги, — в его голосе так отчетливо прозвучало, а на лице отразилось отчаяние, что Роз еле сдержала улыбку. — Наша призрачная соседка чуть не утопила тебя в ванне, а ты думаешь только о том, как бы никто не узнал!

—Не в этом дело. Мы все задокументируем, если понадобится, уточним подробности. Но только после свадьбы Стеллы. Я просто хочу немного покоя. Если узнает Харпер... Ну, он плохо это воспримет.

—Даже представлять не хочется.

Роз рассмеялась.

—Все огорчатся, встревожатся. И какая от этого польза? У нас столько других неотложных дел и забот! Я уже думаю, как представить нашей семейке скандал в клубе. Слухи распространяются быстро... Уверяю, за завтраком это будет главная тема.

—И тебя это беспокоит.

—Вообще-то я этим наслаждаюсь. Я такая мелочная, что просто блаженствую. Так что давай до свадьбы Стеллы и Логана оставим все в секрете, а после расскажем всем и разберемся с неприятностями.

—Ладно. Вряд ли отсрочка что-то изменит.

—Спасибо. Я уже не такая злая и перепуганная, — Розалинд опустила голову на подушку. — Я ее остановила. Я отбилась от нее. И снова смогу отбиться. А это что-то да значит.

Митч наклонился и поцеловал ее в щеку.

—Для меня это чертовски много значит.


19

На следующее утро, как всегда с ребенком на бедре, Хейли буквально влетела на кухню. Волосы собраны на макушке в короткий хвостик, глаза вытаращены, пуговицы на пижамной кофточке застегнуты криво.

—Я только что разговаривала с няней Лили, — объявила Хейли с порога, обращаясь сразу ко всем. — Ее тетя, член загородного клуба, сказала, что Роз вчера вечером затеяла драку.