Она уже надевала туфли, когда в комнату заглянула Хейли с Лили на бедре.

—Дэвид говорит, что обед... Ой, что случилось?

—Что случилось? Хочешь знать, что случилось? Я скажу тебе, что случилось! — Роз схватила письмо, которое пару минут назад швырнула на кровать. — Вот что случилось! Этот сукин сын, змей беспозвоночный, слишком долго испытывал мое терпение!

—«Допуск представителей низших классов и смешанной расы, — прочитала Хейли, держа лист подальше от Лили. — Сомнительная репутация сотрудников. Унизительно панибратские отношения между персоналом и членами клуба, низкокачественное обслуживание». — Хейли перевела вытаращенные глаза на Роз. — Только не говорите, что это ваше творчество.

—Разумеется, не мое. Я разыщу Брайса Кларка и воткну это письмо в его лживую глотку.

—Нет! — Хейли отскочила к двери и загородила ее. Лили расхохоталась и запрыгала на мамином бедре, предвкушая новую игру.

—Нет?! Что значит нет? Мое терпение лопнуло. Он это поймет, когда я сдеру с него шкуру.

—Ни в коем случае! В таком состоянии вам нельзя никуда ехать. — Хейли впервые видела Роз взбешенной, и определение Стеллы «чуточку боимся» сейчас казалось ей сильно преуменьшенным. — Я не очень в этом разбираюсь, но готова поклясться, что приличная компенсация за разбитую морду именно то, на что он надеется. Вы должны остыть.

—Я оторву ему яйца.

—Здорово! Но он наверняка этого ждет и озаботился свидетелями, чтобы вас арестовали за нападение. Роз, он вас провоцирует.

—Думаешь, я не понимаю?! — Розалинд вскинула руки, резко развернулась, выискивая, что бы расколотить или швырнуть. — Думаешь, я не понимаю, что делает этот ублюдок? Но я не собираюсь стоять... сидеть здесь и терпеть, терпеть, терпеть!

От яростных криков личико Лили сморщилось, губки задрожали, и малышка разрыдалась.

—Боже, теперь я еще и младенцев пугаю... Прости, прости, детка. Хейли, дай ее мне. Ну, перестань, малышка, — забрав у Хейли рьщаюшую Лили, Роз стала ее качать. — Я не на тебя сержусь. Прости, моя сладкая крошка, — заворковала Розалинд, уткнувшись носом в теплую шейку цепляющейся за нее девочки. — Я злюсь на никчемного сукиного сына, который из кожи вон лезет, чтобы осложнить мою жизнь.

—Вы опять назвали его сукиным сыном, — благоговейно прошептала Хейли.

—О, извини! Лили не понимает, так что ей это не повредит, — горькие рыдания прекратились, и, чуть всхлипывая, малышка принялась дергать Роз за волосы. — Я не должна была так орать при ней. Ее пугает тон, не слова.

—Но вы сказали «сукин сын».

Роз не выдержала и, рассмеявшись, зашагала взад-вперед, успокаивая себя и ребенка.

—Я злюсь. Просто в бешенстве. И еще больше бешусь оттого, что ты права. Нельзя просто набить Брайсу морду. Именно на это он и нарывается. Ничего... Все в порядке. Все будет в порядке. Он не может сделать ничего такого, что невозможно исправить.

—Мне так жаль, Роз. Я сама бы с удовольствием оторвала ему яйца за вас.

—Спасибо, милая, бальзам на мои раны, а сейчас мы пойдем обедать. — Роз подняла Лили на вытянутых руках, подула на животик, и Лили, забыв о недавних страданиях, расхохоталась. — Мы пообедаем и даже не вспомним о подонке, правда, детка?

—Вы уверены?

—Абсолютно.

—Хорошо. Я вот только думаю, а разве бывают змеи с позвоночником?

Роз недоуменно заморгала.

—Что?

—Вы сказали «змей беспозвоночный»... когда обзывали Брайса. Я не уверена, есть ли на самом деле у змей позвоночник. Наверное, просто какие-то скелетообразные хрящи. Правда, может, я и ошибаюсь. Я не люблю змей, поэтому не особо интересовалась.

—Хейли, и как тебе удается всегда сбивать меня с толку?


15

Роз отложила свидание с Митчем на день, затем еще на один. Она хотела успокоиться, а на это требовалось время. Необходимо было встретиться с адвокатом, и она чувствовала себя обязанной съездить в клуб и лично поговорить с Уильямом Ролзом.

Приходилось покидать питомник в самом начале сезона, что бесило ее до ужаса. И она не уставала благодарить бога за Стеллу, за Харпера и за Хейли. Ее бизнес оставался в самых надежных руках, какие только можно вообразить.

В надежных, но не в ееруках. Во всяком случае, в те долгие часы, что она бегала, разгребая неприятности, подстроенные Брайсом.

Покончив наконец с отвратительными, но необходимыми делами, Роз под дождем потащилась к школке, чтобы хоть час-другой посвятить растениям... развеять дурное настроение и излечить головную боль любимой работой.

Возня с растениями, как всегда, сотворит чудо, успокоит, а потом... Митчелл, наверное, работает в библиотеке, а если нет, можно ему позвонить.

Роз хотела, чтобы он был рядом... или надеялась, что к вечеру захочет.

Ей нужно было поговорить о чем угодно, кроме своих проблем, посидеть в гостиной у зажженного камина, особенно если дождь затянется, понежиться в лучах мужского внимания.

Очень легко привыкнуть к тому, что мужчина смотрит на тебя как на самую красивую и желанную женщину. А привыкнув, можно и поверить.

Ей хотелось бы поверить, вдруг поняла Роз. Испытать влечение к мужчине, достойному доверия.

Она открыла дверь в школку.

И вошла в собственную спальню.

В камине тихо горел огонь, отбрасывая золотистые и алые блики на колеблющиеся тени. Другого света в комнате не было. Сначала она услышала судорожное дыхание, тихие смешки, шуршание одежды.

Затем она их увидела. Брайса, своего мужа, и женщину, гостью в своем доме. Они обнимались... нет, они жадно срывали друг с друга одежду, возбужденные животным желанием и пикантностью ситуации. Даже остолбенев от шока, Роз поняла, что это происходит не в первый раз.

Издалека доносились приглушенные голоса гостей и музыка, а она стояла, ошеломленная и униженная предательством.

Как и в тот день, она попятилась, чтобы незаметно исчезнуть, но Брайс повернул голову, продолжая ласкать другую женщину, и улыбнулся — весело, обаятельно и лукаво. Он тихо, удовлетворенно рассмеялся.

—Я никогда не был тебе верен. Мужчины не хранят верность.

Его лицо начало меняться, постепенно превращаясь в лицо Митча...

—С чего вдруг? Женщины для того и существуют, чтобы ими пользоваться. Неужели ты на самом деле думаешь, что одна из вас может значить больше, чем любая другая? — Красивый голос Митчелла сочился ядом презрения. — Мы все лжем, и кто нам запретит?

В наплывающих тенях лицо Митча превратилось в лицо Джона, ее мужа, ее первого возлюбленного. Отца ее сыновей.

—Ты думаешь, я был верен тебе, жалкая дура?

Какой он молодой, какой живой!..

—Джон! — От пронзившей ее боли Роз чуть не рухнула на колени. — О боже, Джон!

—О боже, Джон, — передразнил он под томные стоны другой женщины. — Мне нужны были сыновья. Ты была для меня всего лишь племенной кобылой. Улыбнись мне удача, я бы выжил и бросил тебя. Забрал бы то, что было мне важно, — моих сыновей — и бросил бы тебя.

—Ложь!

—Мы все лжем.

Он расхохотался. Роз зажала уши ладонями, но он бил ее смехом, как кулаками по телу, по сердцу, и она все-таки упала на колени. И зарыдала.

Она не услышала, как распахнулась дверь за ее спиной, не услышала встревоженный крик. Сильные руки крепко обхватили ее, и Роз почувствовала запах своего сына.

—Мама, что случилось? Тебе плохо? Мама!

—Нет. Нет... — Роз вцепилась в него, тщетно пытаясь остановить слезы. — Я в порядке. Не волнуйся. Я просто...

—Ты не в порядке и не командуй мною. Расскажи, в чем дело. Объясни, что случилось.

—Минутку. Дай мне минутку, — Роз оперлась на него, не сопротивляясь объятиям и потихоньку согреваясь. — О, Харпер, когда ты стал таким большим и сильным? Мой малыш...

—Ты вся трясешься. Ты не больна, ты напугана.

—Не напугана, — Роз вдохнула побольше воздуха. — Потрясена.

—Я отведу тебя домой. Там ты мне все расскажешь.

—Я... да, так будет лучше, — она чуть отстранилась и вытерла ладонью лицо. — Никто не должен видеть меня такой. Харпер, я чувствую себя полной развалиной и уверена, что так же и выгляжу.

—Ерунда. Хочешь, я тебя отнесу?

—Ох... — слезы снова заструились по ее щекам, но не ледяные, а теплые. — Мой милый мальчик... Нет, я смогу дойти сама. Только сначала скажи мне, здесь все, как обычно? Все на своих местах, как всегда?

В ее голосе звучало такое напряжение, что Харпер на всякий случай огляделся по сторонам.

—Все нормально.

—Хорошо. Отлично. Идем домой.

Под дождем они обошли здания, и, только забравшись в машину Харпера, Роз вздохнула с облегчением.

—Расслабься, — приказал он и, перегнувшись, сам застегнул ее ремень безопасности. — Мы будем дома через минуту. Тебе необходимо согреться.

—Ты станешь отличным папочкой.

—Что?

—Ты такой заботливый... таким родился, а может, помогла профессия, ты же садовод. У тебя это получается очень естественно. Господи, паршивыми же выдались последние два дня!

—Ты поссорилась с Митчем или еще что-то?

—Нет, — Роз закрыла глаза и чуть скривила губы. — Я не впадаю в истерики по пустякам. Видит бог, для этого мне нужен более серьезный повод.

—Ты так рыдала только в тот день, когда погиб папа.

—Да, только тогда, — Роз почувствовала, что машина поворачивает, открыла глаза и увидела Харпер-хаус. — Ты когда-нибудь хотел, чтобы я продала этот дом?

—Нет, — сын бросил на нее потрясенный взгляд. — Конечно же, нет.

—Хорошо. Хорошо знать наверняка. Вряд ли я смогла бы продать его даже ради тебя.

—Он наш и всегда будет нашим, — Харпер припарковался, выскочил из машины и подбежал к пассажирской дверце прежде, чем Роз успела выйти.