—Она запросто сможет это выяснить.

—Да, верно, но чем меньше вы будете упоминать обо мне, тем лучше. Что-нибудь еще?

—Разве что удивление относительно того, как вы умудряетесь выглядеть ослепительно после длинного рабочего дня. А больше ничего на ум не приходит...

Роз помолчала пару секунд, потом кивнула.

—Вы не собираетесь об этом говорить.

—О чем?

—О вчерашнем визите моего сына.

—А... — поскольку Роз специально следила, она заметила удивление, промелькнувшее на его лице. Затем Митч взял очки, которые снял чуть раньше, и принялся протирать их краем фуфайки. — Он вам сказал?

—Да. Харпер злился, поэтому поступил опрометчиво.

—Вроде как схватил газонокосилку вместо сучкорезов.

Роз не выдержала и рассмеялась.

—Примерно так. Мы оба ужасно взрывные, поэтому изо всех сил стараемся держать себя в руках. Не всегда получается... Примите мои извинения за его поведение.

—Не могу.

Он редко видел ее такой огорченной.

—Митч, я понимаю, Харпер перешел все границы, но он молод и...

—Вы не поняли. Я не могу принять извинения, так как извиняться не за что. Ни вам, ни ему. Он заботился о вас.

—Я не нуждаюсь в заботе и не хочу ее.

—Может, и так, но тот, кто вас любит, попыток не оставит. Мы все обсудили и пришли к взаимопониманию. Инцидент исчерпан.

—И никаких подробностей вы мне сообщать не собираетесь.

—Это наше с ним личное дело.

—Мужской кодекс чести.

—Вы же не собирались рассказывать мне о последней неприятности.

Роз подумала о звонке из Нью-Йорка и тут же постаралась забыть о нем.

—Нечего рассказывать. Я справляюсь.

—Что-то еще случилось после вчерашнего. Вы обычно сдерживаетесь, но я, похоже, застал вас врасплох. Что именно?

—Еще одна досадная неприятность, с которой я уже разобралась. Ничего важного. Вернее, я не позволю этому стать важным. Если я приму сию мерзость близко к сердцу, то стану жертвой, а он победителем. Я не буду его жертвой! Я никогда не была жертвой и начинать не собираюсь.

—Вы не станете жертвой, если поделитесь со мной, выпустите немного пара.

—Я не привыкла делиться своими проблемами, но ценю ваше предложение.

Митч взял ее за руку, удержал в своей.

—Пусть оно будет первым. Переходим ко второму. На следующей неделе в «Орфеум» привозят «Чикаго». Поедете со мной? А после спектакля пообедаем.

—Может быть. Митчелл, вы за мной ухаживаете?

—Мне хочется думать, что я романтично за вами ухаживаю, Розалинд, — ответил Карнейги, большим пальцем гладя ее ладонь.

—Милое слово романтично. И вы стараетесь не давить на меня, не спешить превращать романтику в близость.

—Если бы я давил, не было бы ни романтики, ни близости. Кроме того, я физически ощущаю, как дверь треснет меня под зад, когда вы вышвырнете меня из дома.

—Дальновидно. Я думаю, вы умный человек, Митч.

—Одурманенный...

—Еще одно милое слово.

—Надо мне быть поосторожнее со словами. Вы же им не доверяете.

—Да, умный человек. Хорошо, — у Роз был выбор, и она его сделала. — Идемте наверх.

Во второй раз за этот вечер она увидела пробежавшее по его лицу удивление.

—Вы серьезно? — Он поднес ее руку к своим губам.

—Да, очень серьезно.

—Тогда с удовольствием.

Роз вывела его из библиотеки в холл.

—Дом сегодня пуст. Нас только двое. Ну, трое... — поднимаясь по лестнице, Роз посмотрела на Митча снизу вверх. — Вас это тревожит?

—Вы имеете в виду, что онаможет наблюдать? — Митчелл вздохнул. — Ну, мы это выясним. Вы... — он осекся и покачал головой.

—Что?

—Нет, ничего.

—Ладно. Надеюсь, вы не прочь отложить обед.

Вместо ответа Митчелл повернулся, прижал ее к стене и впился губами в ее губы.

Все началось мило и спокойно, затем тепло превратилось в жар и требовательность. Роз вздрогнула, дрожь предвкушения разлилась по ее телу, напомнила о том, что чувствуешь, балансируя на краю пропасти.

Митч оторвался от ее губ, поднял голову:

—Кажется, вы что-то сказали?

Роз рассмеялась, почувствовав необыкновенную легкость, втащила его в свою спальню и захлопнула дверь.

Карнейги на мгновение задержался на пороге, оглядываясь... Красивая старинная кровать с четырьмя столбиками, шторы раздвинуты, и сквозь высокие окна в комнату вливается волшебная ночь. Серебристо-зеленые стены, антикварная мебель, простые линии, изящные детали.

—Она похожа на вас. Комната, — пояснил Митч. — Прекрасная и шикарная в своей элегантной простоте. Отражает ваше врожденное изящество и чувство стиля.

—После этих слов я жалею, что не стала прихорашиваться.

Митчелл взглянул на нее. Просторный джемпер, удобные брюки.

—Вы выглядите идеально, правильно.

—Правильная или нет, я такая, какая есть. Думаю, нелишне развести огонь.

Она шагнула к камину, но Митч остановил ее, подошел и присел на корточки перед камином.

—Я сам. Из вашей спальни чудесный вид на сады позади дома.

—Да, — Роз прошла к дверям на веранду, проверила, заперты ли они. — Иногда по утрам, когда есть время, я с удовольствием пью кофе на веранде.

Когда огонь занялся, Митч заговорил также непринужденно, как она.

—Не могу придумать лучшего способа начать день.

Роз подошла к кровати и откинула покрывало.

—Или его закончить. Бокал вина или последнюю чашку кофе перед сном я тоже часто пью там. Помогает успокоиться после дневной суеты. — Она протянула руку, чтобы выключить свет.

—Почему бы не оставить?

Роз отрицательно покачала головой:

—На первый раз довольно будет огня в камине.

Роз замерла в ожидании. Митчелл подошел к ней, положил ладони на ее плечи... В этот момент дверь спальни распахнулась и с грохотом захлопнулась.

—Думаю, это только начало, — вздохнула Роз.

—Мне все равно... — его руки скользнули к ее лицу. — Мне все равно, — повторил Митчелл, целуя ее.

Ее пульс словно с цепи сорвался. Как будто весь организм проснулся и мгновенно ожил в радостном предвкушении. Роз сомкнула руки на шее Митча, чуть повернула голову, впилась губами в его рот.

И тут начали бить часы — бить нервно, отчаянно. Роз прижалась к Митчеллу не только от вспыхнувшей страсти, но и в поисках защиты.

—Касайся меня! Держи меня крепче! Я так хочу чувствовать тебя...

Митч осторожно опустился с ней на кровать. Роз вздохнула, ощутив тяжесть мужского тела, предвкушая все, что последует дальше. Он касался ее, как она хотела, и она стонала.

Роз словно излучала тепло, но Митчелл не удивлялся. Он знал, чувствовал, что под ее холодной красотой тлеет огонь.

Изящное, но крепкое, тренированное тело. Какее разум. И столь же привлекательное.

Ее вкус. Вкус запретного, созревшего плода. И аромат. Аромат ночных садов.

Ладони Роз забрались под его рубашку, заскользили вверх по его спине. Твердость и сила рук этой женщины возбуждающе спорила с гибкостью ее тела, шелковистостью кожи.

Роз сорвала рубашку через его голову, вонзила зубы в обнажившееся плечо...

Запертые двери, выходящие на веранду, распахнулись, порыв ветра обрушился на Митча, но он лишь схватил покрывало, потянул его вверх и накрыл себя и Розалинд.

Роз рассмеялась, нашла в темноте под одеялом его губы. Стараясь не отрываться от нее, Митч стянул и отбросил ее джемпер.

—Скажи мне, если замерзнешь.

—Это невозможно.

В ней разгорался пожар, а ей все хотелось большего. Больше прикосновений его рук, его губ. Она требовательно выгнулась ему навстречу. Восторг и блаженство пронзили ее... Восторг капитуляции, блаженство подчинения.

Они срывали друг с друга остатки одежды. Одеяла слетели на пол, и теперь только мерцающий в камине огонь окутывал катающиеся по кровати тела. И даже доносившиеся до Роз глухие рыдания не мешали ей наслаждаться растущим возбуждением.

Глядя в горящие глаза Митчелла, раскрываясь ему навстречу, она приподнялась и вздохнула, когда он овладел ею.

Их взгляды, раз встретившись, больше не отпускали друг друга. Бешеный ритм замедлился, Роз задышала прерывисто, судорожно глотая воздух. Волна наслаждения накрыла ее и смыла с лица земли.

Митч видел, как нарастает ее наслаждение, как дрожит жилка на прекрасной шее, как затуманиваются ее глаза, почувствовал, как она напряглась и содрогнулась под ним, как затаила дыхание, услышал долгий тихий стон. Затем ее тело расслабилось, словно растаяло, капитулируя, и тогда он впился в ее губы отчаянным поцелуем и перестал сдерживаться.


Двери веранды были заперты, как и оставила их Роз. Странно, как они могли распахиваться. В камине потрескивали поленья, мерцал огонь. Дом затих, спокойный и теплый.

Роз лежала, прижавшись к Митчу, посреди кровати, смакуя отблески наслаждения, и не удивилась бы, если бы незаметно задремала.

—Кажется, она сдалась, — заметил Митчелл.

—Да. Пока, во всяком случае.

—Ты была права насчет огня. Очень уютно и мило.

Митч перекатился вместе с Роз, глядя в ее глаза.

—Я с тобой... — он умолк, покачал головой, легко коснулся губами ее губ. — Я с тобой.

—Да, — Роз, улыбаясь, провела рукой по его волосам. — Чудесно... Мне давно не хотелось быть с кем-то. Знаешь, у тебя хорошие руки... для ученого. — Она сжала его бицепс. — Я люблю сильные руки. Не подумай, что я легкомысленная, но должна сказать, что люблю лежать обнаженной с мужчиной, который держит себя в форме.

—Заменим мужчину на женщину, и я скажу то же самое. После нашей первой встречи я смотрел тебе вслед. У вас отличная задница, мисс Харпер.