Светлана Тимина - Черная Орхидея

       - Я не смогла тебя защитить, дочурка... Прости! - она подходит и прижимает меня к своей груди. - Ты постарайся, ладно? Я не могу тебя потерять. Пообещай!

       - Ты меня не потеряешь! Что за глупости? - свод тоннеля сотрясается, по нему словно пробегает рябь. 

       - Пора. Он пришел за тобой!

       - Систер! - тянет меня за руку Настя. - Слушай, а можно я заберу себе твой планшет и полушубок, когда тебя не станет? Ааа! 

       - Закрой рот, паршивка малолетняя, - ласково произносит Лена, отталкивая Настю. Впивается пальцами в мои плечи. - Юля, ты сейчас звонишь мне! Но говоришь с ним! Поняла? У тебя мало времени! Вспомни точный адрес, где ты! Что из окна видно! Постарайся уложиться в несколько секунд! Поняла меня?

       Ни черта я не поняла... Сбрасываю ее руки, делаю шаг вперед... Но перед этим завожу руку за спину, показывая Лене большой палец. Перед шагом навстречу обрыву, без какого-либо страха...

- Юля! Юля, успокойся, это просто сон!

       Свечи догорели, за окном серые сумерки. Наверное, я вздрагиваю, сбрасывая оковы сна, потому что сильные руки прижимают меня к себе... или удерживают в шаге от обрыва, или же обнимают, чтобы шагнуть в него вместе.

       - Мне начинать привыкать к боли?

       Серое и неприветливое утро за окном. Слышно, как шелестит ветер в кипарисах, живом ограждении этого загородного дома, ставшего местом моего заточения. Днем будет дождь, я чувствительна к таким вещам. Сдавливает виски, затяжной сон не помог ни капли. Как и контрастный душ, и самый крепкий кофе, который в последнее время лучше пить с закрытыми глазами, чтобы прогнать ненужные ассоциации. Мое безумие кофейного цвета теперь только в его глазах.

       - Когда я сделал тебе по-настоящему больно?

       Мне не холодно, но я сжимаю третью за утро чашку обеими руками, словно удерживая ускользающее тепло и не позволяя холоду проникнуть под кожу... Холоду реальной угрозы потери себя, дамоклова меча, нависшего надо мной... Я ненавижу себя за беспечность.

"Одна девочка однажды, не сумев вовремя прикусить язык, продала душу Дьяволу за розовый "Порше Кайен", колечко от "Тiffany", штамп в паспорте и иллюзию того, что стала акулой бьюти-бизнеса..."

       Это не моя история. И никогда ею не будет.

       Дима, я тебя умоляю. Когда? Тебе точное время и географические координаты? Список, заляпанный кровью моего вывернутого наизнанку сознания с зашкалившими линиями маршрута до преисподней? Давай, я попытаюсь. Может, еще до того, как я выцепила тебя взглядом в суши-баре? Или спустя пару часов, когда мои губы опухли от твоих поцелуев, а я вместо того, чтобы бежать и забыть, рванула со скалы без страховочных тросов, поскольку нуждалась в подтверждении работоспособности своих женских чар, как в кислороде? Комплексы детства никуда не делись. Где-то с этого этапа я подписала контракт на прием боли в больших количествах.

       Что ты хочешь услышать в ответ? Наверное, вполне логичное "колени!" "ремень!" "кнут!" "анал!"? Тяжелее всего было с коленями, но я уже этого не помню. Прочую боль тоже не запомнила особо - может, ее и не было? Ты хоть немного представляешь, что творилось у меня внутри? Как горели ментальные капилляры под током отчаянной душевной боли? Наверное, не представляешь совсем. 

       Я ничего ему не отвечаю. 

       - Я не садист, мне не нравится причинять тебе боль.

        Да, я так и подумала. Розовый зайчик. Мишка Тедди с приступом бешенства.       - И плетки у тебя для красоты? - вчерашний разговор о самых серьезных вещах сейчас кажется очередным бредовым сном. Допиваю кофе и тихо офигеваю от легкости общения. Ни дать, ни взять, два старых друга слетелись на кофе-брейк поговорить о жизни.

       - Большей частью, да. Если меня об этом не попросят.

       - А когда я тебя об этом просила?

       Я скорее чувствую, чем вижу, в его глазах предостерегающую вспышку холодного огня. Но сейчас совсем не страшно. Желание одно-единственное - прекратить этот фарс, который вчера сама так беспечно поддержала.

       - Ты просто не оставила мне выбора. - Серьезность или... сказочный долбо...зм?

       - Выбор есть всегда, любимый, - растягиваю последнее слово в манерно-издевательском тоне, почти повторяя его слова тогда, перед открытием ворот ада на моей квартире. - Отправить меня домой, раз я так тебя напрягла. Второй этаж, ненадежно... Но можно с высокой скалы и прямо в море... 

       - Что это, Юля? - он улыбается, а я непроизвольно офигеваю от непредсказуемости его реакции на мои слова. - Хорошее настроение или генеральная репетиция?

       - Репетиция чего?

       - Первого семейного скандала, к примеру. Классический штамп.

       Отставляю чашку в сторону, стягиваю полы халата на груди. 

       - Давай в открытую, Дима. Какая, нахрен, семья... Хотя в какой-то момент это да, было весело.

       - А мне так не показалось. Мы говорили о серьезных вещах.

       - Я тебя умоляю! Или ты настолько е..нулся в своих фантазиях о мировом господстве, что для тебя и штамп в паспорте не преграда?

       Он просто спокойно смотрит на меня. Затем вздыхает.

       - Еще одно правило, которое ты не имеешь права изменить. Как только ставишь свою подпись на свидетельстве о браке, из твоего лексикона исчезают все ругательства. До единого. Моя жена будет леди во всех смыслах. Так что советую начинать привыкать к этому заранее.

       Мне хочется рассмеяться ему в лицо. Ему плевать на собственную садистскую сущность, а вот ругательства оскорбляют восприятие! Гребаный эстет! Мне предлагается под его плеткой орать не "больно!" а "неперевершено!?"

       Слова замирают на моих губах, виски простреливает вспышкой какой-то обреченной тревоги. Я хочу верить, что это просто пониженное давление из-за дождя, еще одна чашка кофе снимет этот симптом, но горло перехватывает уже знакомой судорогой предчувствия. Я в аду при любом раскладе!

       Если бы я могла понять, что именно в этот момент он меня даже не жалел... Окружил огненным кольцом заботы и нежности с готовностью на любой компромисс, перестал видеть во мне ту, которую следовало держать за горло и подчинять своей воле методом кулака и жесткого секса... Что его слова о браке несли иную смысловую нагрузку, совсем не ту, что я нарисовала в своем возбужденном разуме. Ему не нужна была легализация моего уничтожения таким способом! Он не хотел ломать во мне ничего уже в тот момент, когда мы завели этот разговор. Но почему я исключала с пеной у рта все мысли о том, что он уже пошел мне навстречу?

       "Ты была недостаточно взрослой для всего этого" - услышу я слова, которые отчасти освободят меня из замкнутого периметра разъедающей вины, спустя несколько месяцев. А потом, скрываясь от себя самой, буду разбивать костяшки пальцев о плитку, сжимая зубы, чтобы не орать с надрывом связок в личные мрачные небеса "какого хрена ты молчал и не убедил меня?!" Действительно, какого? Дима, неужели ты боялся, что я тебе не поверю? Да в страхе перед неизвестностью совместного будущего я готова была поверить даже в самую сказочную ложь из всех существующих! Чего ты ждал? Что я сброшу сеть отчаяния и пойму в самые краткие сроки, что бояться абсолютно нечего? Как же ты ошибся. Я могла. Ты ведь не зря всегда называл меня умной девочкой... Если бы не страх, который свел все грани моего интеллекта к одному: я здесь для того, чтобы терпеть боль и быть основной пешкой в твоих жестоких играх, я бы разложила по полочкам каждый твой поступок с холодным рационализмом, чтобы понять одно...

       Если бы ты хотел только секса в кандалах, ты бы его получил иными методами. Без теоретического креста на своей холостяцкой жизни. Без розового Порше Кайена и салона красоты. Это не чувство вины в тебе играло и не желание купить мою покорность. В тот момент ты бы лег костьми, чтобы сделать меня счастливой, потому что не соврал в одном: ты действительно увидел всю мою женскую сущность, скрытую за семью замками свободолюбивой стервозности. Ты с самого начала знал, что это маска, с которой я чуть ли не родилась, поэтому не понимала, что ее можно снять. Эта маска подчинила меня, чтобы я выстояла в жестоком мире, пока рядом не появится сильный мужчина, способный закрыть стеной от всех невзгод и позволить мне быть слабой. Дать вполне легальную санкцию на слезы, забрать ненужный груз ответственности одним росчерком пера...

       Я не могла этого понять в 19 лет. А потом - простить тебе, что ты не объяснил мне этого.

       Время плавно отсчитывало секунды с минутами до переломного момента. Совсем скоро я потеряю себя окончательно...

       "Можно, я заберу твой планшет и полушубок, когда тебя не станет?"...

       Что мне пытались подсказать эти обрывочные сны? Наверное, только из-за них я была сейчас разбита, дезориентирована и уязвима. Мне казалось, они были негласным предупреждением, лучшим выходом из ситуации. Я почти разучилась принимать решения рядом с ним, так просто было уцепиться за неясный протест подсознания? Но сначала, попытаться... Наверное, часть меня смогла уловить это окончательное начало глобального потепления в отношениях... Смогла уловить, но не смогла верно истрактовать!

       - Я прошу тебя. - Просить не трудно, и нервное заламывание пальцев сейчас совсем не от дискомфорта мимолетного унижения. Нет. Это гребаная декорация к такой желанной на подсознательном уровне уязвимой жертвенности! - Забудем наш вчерашний разговор. Просто давай мы на какое-то время по возвращению исчезнем из жизни друг друга. Я запуталась, мне надо побыть одной и все обдумать. Я хочу сама прийти к ответственному решению! Добровольно сказать тебе "да", если потом предложение останется в силе! И машину водить я не умею, ты же помнишь... И насчет бизнеса... Надо уметь распоряжаться прибылью, а я остерегаюсь, что спущу ее в первом же бутике подчистую!