— О, есть ли кто-нибудь на этом свете несчастней меня? — прорыдала она. Отчаяние охватило ее с новой силой. — Ну, почему я должна бежать, если вовсе этого не хочу?!

Глава 23

ЛЕДИ ЛАВИНИЯ ЕДЕТ В ТЕАТР

Весь следующий день Ричарда дома не было, и у жены его оказалось предостаточно времени, чтобы обдумать свое печальное положение. Она твердо решила бежать с Лавлейсом, теперь оставалось лишь сообщить ему об этом. Она никогда, никогда не опустится до того, чтоб просить Ричарда остаться с ней, зная, что он любит другую. Нет, это все же непомерное испытание…

Сегодня Карстерсы собирались в «Друри-Лейн»[47], насладиться игрой Гаррика[48] в одной из самых популярных комедий сезона — «Beaux Strafagem»[49]. Публика должна была собраться самая изысканная, поскольку в труппе сияла еще одна звезда — миссис Клайв, и естественно, леди Лавиния никак не могла пропустить этого события и все эти дни с нетерпением предвкушала возможность увидеть спектакль. Однако сегодня она предпочла бы остаться в постели и лить слезы. Но Лавинии надо было дать ответ, а кроме того она пригласила двух кузин, приехавших из Шотландии, составить ей компанию, и никак не могла подвести их.

Итак, в тот вечер все лицезрели ее в ложе, как и всегда прелестно одетую и обозревающую публику через лорнет. За спиной стоял муж — когда Лавиния подумала, что это их последний совместный выход в свет, то с трудом сдержалась, чтоб не разрыдаться на глазах всей почтеннейшей публики — а в кресле рядом разместилась ее кузина, миссис Флеминг. Мистер Флеминг стоял, заложив руки за спину, и время от времени издавал восторженное восклицание, когда его молодой родственник, Чарлз Холт, указывал на какую-либо персону, стоящую внимания. Это был плотный коротышка, одетый в унылый коричневого цвета камзол, довольно аккуратный в том, что касалось воротничка и манжет, но, по мнению Лавинии, свидетельствующий о безнадежном провинциализме его владельца. Этот мрачный костюм странно контрастировал с пестрым одеянием мистера Холта, являющим собой сочетание сочно-зеленых и розовых тонов, — и это еще при желтом жилете! — и с более умеренным, но куда более элегантным нарядом Ричарда, отдавшим предпочтение сегодня абрикосовому с серебром. Парик у мистера Флеминга тоже был абсолютно вне всякой моды — в виде накладки из волос, пристрастие к которым питают почему-то сельские джентльмены. Жена его тоже не блистала, зато громко выражала восхищение шелками и кружевами своей богатой кузины.

Миссис Флеминг выбрала себе в мужья человека более низкого происхождения, и Бельмануары так до конца и не простили ей этот скандальный мезальянс. Уильям Флеминг был всего-навсего простым шотландцем, а его отец — тут вся семейка просто передергивалась — обыкновенным фермером!

Лавиния была далеко не в восторге от приезда родственников и еще менее довольна тем обстоятельством, что они столь открыто и громогласно выражали свое восхищение почтенным Ричардом и его супругой.

— Ах, Лавви, если б ты знала, какое это счастье — сидеть здесь и любоваться всеми этими людьми! — наверное, уже в двадцатый раз восклицала миссис Флеминг. — Нет, я просто уверена, что стала безнадежно старомодной!.. И знаешь, эти огромные кринолины, которые тут носят, они приводят меня в полный восторг! Уверена, что мой раза в два меньше твоего, а вон у той дамы, ну, там, в амфитеатре, так еще шире!

Лавиния устремила взор в указанном направлении. В другое время и при других обстоятельствах ее непременно бы раздражило лицезрение леди Карлайл, постоянной соперницы во всем, что касалось моды. Однако теперь она сочла этот предмет не стоящим внимания и лишь заметила, что эти дурацкие гирлянды из роз на платье выглядят просто карикатурно.

Тут Холт обратил внимание мистера Флеминга на ложу, расположенную в глубине зала.

— Ей-Богу, Уильям! Это же герцогиня Квинсбери и ее сын Марч!.. Уверяю, во всем Лондоне не сыскать более приятных людей! Когда я последний раз был у нее…

— Чарлз знает буквально всех! — восторженно заметила миссис Флеминг и не поняла, почему ее кузина засмеялась.

Наконец занавес поднялся и началось первое действие. Лавлейса видно не было, и Лавиния пыталась сосредоточиться на спектакле. Однако, как правило, это плохо удается человеку, мысли которого целиком поглощены чем-то другим, более важным. Впрочем, она была не единственной, кому шутки Гаррика не казались забавными. Ричард, забившийся в уголок ложи, мрачно размышлял о том, что никогда больше не поведет свою жену в театр, никогда больше не будет сидеть вот так, рядом, наблюдая за переменчивым выражением ее живого личика.

Во время первого антракта Лавлейса все еще не было, однако объявилась масса знакомых, считающих своим долгом зайти в ложу и засвидетельствовать свое почтение Карстерсам. Маркхем, Уилдинг, Девере, сэр Джон Фортескью — все они заходили по очереди поприветствовать Лавинию и познакомиться с миссис Флеминг и ее мужем. Все они смеялись и обменивались шутками, а потом выходили.

Боже, отчего я прежде никогда не понимала, как прекрасна и богата моя жизнь, думала Лавиния. Начался второй акт и гениальная игра Гаррика целиком захватила ее. На какое-то время все беды были забыты, и она, как и остальные, громко хлопала в ладоши и весело смеялась.

Но внезапно она вспомнила все и снова погрузилась во мрак. Однако Ричард слышал ее веселый смех и сердце его заныло от отчаяния. Нет, ничего уже не исправить. Лавиния счастлива, что уходит от него.

Занавес опустился, и тут миссис Флеминг спросила, не Трейси ли сидит в ложе напротив. Лавиния посмотрела. Да, в ложе, в полном одиночестве, сидел Трейси и, по-видимому, не подозревал о ее присутствии.

— Разве это не Трейси? — продолжала бубнить миссис Флеминг. — Я же прекрасно помню его лицо!

— Да, — кивнула Лавиния и махнула брату рукой.

Герцог поднялся, поклонился и вышел. Через несколько минут он уже был у них в ложе и целовал ручки дамам.

Тут Лавиния заметила Лавлейса — тот стоял внизу, в партере, и смотрел на нее. Затем тоже исчез, и она поняла, что он идет к ней. Очевидно, Гарольд не заметил герцога, стоявшего в глубине ложи, в тени.

Ричард с мистером Флемингом вышли. Чарлз Холт продолжал развлекать миссис Флеминг, полностью завладев ее вниманием. О, если б только Трейси ушел! Как может она дать ответ Лавлейсу, раз ее брат тут!..

Капитан Лавлейс постучал в дверь. Беззаботным голоском она пригласила его войти, а при виде его изобразила на лице удивление. Герцог, наблюдавший за сестрой сквозь полуопущенные веки, метнул в сторону Лавлейса взгляд, от которого тот сразу почувствовал себя не в своей тарелке.

Лицо его светлости не отражало никаких эмоций, однако Лавиния поняла, что брат настороже, словно он догадывался о ее замысле и приготовился разрушить его. Затем она увидела, как он улыбнулся Лавлейсу и пригласил его присесть. То ли случайно, то ли намеренно, но он так подвинул кресло, что сам оказался между сестрой и капитаном. А потом заговорил с миссис Флеминг и, казалось, забыл о возлюбленных.

Лавинии только и осталось что слушать болтовню неутомимого по этой части мистера Холта, затем уголком глаза она заметила, что Лавлейс стал аналогичной жертвой ее кузины. Ей никак не удавалось ни заговорить с ним, ни даже подать сигнал, так умело его светлость управлял всем этим маленьким спектаклем. Теперь Лавиния окончательно уверилась, что делает он это нарочно. Наверное, догадался, что у нее с Лавлейсом сегодня серьезный разговор и твердо вознамерился помешать им. Как он об этом догадался, понять она не могла, но слишком хорошо знала брата, чтоб удивляться. Он никогда не позволит ей обесчестить их имя — и это тоже она прекрасно понимала. В какие бы тяжкие он сам ни пускался, поведение сестры должно быть безукоризненно; уж он-то сумеет найти способ разлучить ее с Гарольдом, даже если для этого потребуется его убрать. Она весьма смутно представляла, как он это сделает, однако не сомневалась, что сумеет и сделает. И тогда ей придется остаться с Ричардом, которому она не нужна!.. О, если бы только Трейси ушел… Ах, что это? Он, кажется, встает?!

Его светлость герцог Андоверский приглашал капитана Лавлейса разделить с ним ложу. Нет, отказа он не примет. И Трейси с торжеством увел своего пленника.

Через минуту вернулся мистер Флеминг. Третий акт уже начался, когда в ложе появился Ричард и тихо занял свое место. Спектакль продолжался. Во время следующего антракта ни Трейси, ни Лавлейс в их ложу не зашли, и Лавинии лишь оставалось наблюдать, как брат знакомит ее возлюбленного с Эндрю. Да, ловко же он обвел капитана вокруг пальца!.. Теперь уж он его не отпустит.

Заглянул засвидетельствовать свое почтение лорд Эйвон, всего неделю назад вернувшийся из Бата. О, ему так много надо рассказать очаровательной леди Лавинии!.. О том, как Чолмондли и Фэлматч затеяли дуэль в Кресчент-Филдз и были арестованы. Как же разозлился тогда Бью, весь так и кипел от ярости, но возраст уже начинает сказываться и ходят слухи, что власть ускользает у него из рук. В любое другое время миледи упивалась бы этими сплетнями, но теперь они казались ей скучными, а собеседник — так просто раздражал.

Спектакль шел своим чередом. От шуточек Скраба и Бонифация зал так и покатывался со смеху, лишь Ричард и его жена едва улыбнулись. Даже несравненной Китти не удалось завладеть вниманием Лавинии. Удастся ли Лавлейсу перемолвиться с ней словечком в последнем антракте?.. Тут миссис Флеминг начала донимать ее встревоженными расспросами и она, выдавив улыбку, сослалась на головную боль и изобразила интерес к происходящему на сцене. Всего один антракт… Придет ли он? Тут вдруг ей на плечо опустилась чья-то рука. А в ушах зазвучал голос Ричарда — мрачный, но вежливый.

— Тебе, должно быть, жарко, дорогая? Не желаешь ли немного прогуляться?