Джорджетт Хейер - Черная моль

Леди О’Хара предложили угощение — на особо ценном и любимом блюде мисс Бетти богемского стекла, что само по себе уже являлось великой честью, и когда в гостиную заглянул мистер Болей, он обнаружил там свою сестру и дочь, сидевших бок о бок с очень хорошенькой и необыкновенно живой маленькой дамой, которой он никогда не видел прежде, занятых беседой и поглощающих пирожные. При виде этой картины он торопливо ретировался и заперся у себя в библиотеке.

Леди О’Хара искоса взглянула на своего спящего мужа, но особой суровости в ее взгляде не читалось. Он дремал, развалившись в шезлонге под огромным дубом, сама же она занималась рукоделием, расположившись в нескольких шагах от него. Глаза Майлза были закрыты, рот же, напротив, широко открыт. Миледи нахмурилась и кашлянула. Потом снова откашлялась, погромче, и не без результата: спутник ее жизни закрыл рот и приоткрыл сонный ленивый глаз. Миледи тут же напустила на себя самый удрученный вид, что не осталось незамеченным — сонный глаз подмигнул ей. Опасаясь, как бы он не закрылся снова, Молли ответила укоризненным взором и заговорила тоном, в котором отчетливо слышался упрек:

— Не думаю, что это слишком любезно с вашей стороны, сэр, спать, когда мне так необходимо поговорить с вами!

О’Хара поспешно открыл второй глаз.

— Что ты, любовь моя, я вообще не спал! Я… э-э… думал.

— Неужели, сэр? И что же, вы всегда думаете с разинутым ртом и похрапывая, а?

О’Хара вздрогнул.

— Богом клянусь, я не храпел! — воскликнул он. — Просто подло с твоей стороны, Молли, так издеваться над муженьком!

— Ты просто большой ребенок, Майлз! — продолжала поддразнивать его она. — К тому же на парике у тебя сидит гусеница и все съехало набок.

— Гусеница съехала? — удивился О’Хара.

— Да нет же, глупый, парик! Подожди, сейчас поправлю, — она встала и подошла к нему, поправила парик и удалила с него гусеницу с помощью двух ловко свернутых листиков. Затем чмокнула мужа в лоб и уселась у его ног.

— Кстати, ты так и не спросил меня, куда я ездила вчера днем.

О’Хара хорошо знал, что от него требуется, и изобразил на лице глубокий интерес.

— И куда же это вы ездили, миледи?

— Навестить мисс Болей и ее племянницу, сэр!

Она посмотрела на него с торжеством и одновременно несколько вызывающе.

— Черт, быть не может!

— Очень даже может, сэр. Я ведь чувствую, что-то происходит. И еще помню о том твоем письме, где ты писал, что Джек влюбился в Диану. Вот и подумала, надо бы съездить, познакомиться с ней.

Майлз уставился на жену со смешанным выражением восхищения и досады.

— Так ты правда ездила, кошечка?

— Да. И поняла, что она тоже влюблена в него. Чего и следовало ожидать.

— Почему это следовало?

— Да как же можно в него не влюбиться? Он такой жутко обаятельный, что я и сама не отказалась бы выйти за него замуж!

И она склонила головку, чтоб скрыть мечтательную улыбку, заигравшую у нее на губах.

— Прости, не понял? — растерянно спросил О’Хара.

Миледи водила пальчиком по узору на юбке.

— Ну, в том случае, разумеется, если б уже не была замужем за тобой, Майлз.

Но О’Хара заметил улыбку. Глубоко вздохнул и траурным тоном заметил:

— Река всегда под боком, мадам.

Пальчик миледи дрогнул и замер. Затем она коснулась руки Майлза.

— Это скверная шутка, Майлз.

Он засмеялся и стал играть ее локонами.

— Но ты сама напросилась на нее, звездочка моя!

— Ничего я не напросилась. А что касается Джека, дорогой…

— Я думал, речь идет именно о Джеке.

— Майлз, ну когда ты наконец замолчишь и будешь слушать, а?

— Уже слушаю, дорогая.

— Хорошо. Так вот, как я уже говорила, вчера я ездила в Литтлдин и познакомилась с мисс Болей.

— Ну и какое она произвела впечатление?

— Диана изумительно красива… какие глаза, Майлз! А какие волосы!.. Мисс Болей тоже очень мила и такая забавная! Мы угощались, а потом я заговорила о Джеке…

— Надеюсь, ты не назвала его Карстерсом?

— Да нет, какой же ты глупый! Конечно, нет! Так получилось, что мисс Болей упомянула его первой и назвала мистером Карром. Ну и я тоже стала так называть… И заметила, что сама Диана не обмолвилась о нем и словом и вид у нее при этом был точно замороженный, что, разумеется, убедило меня, что она влюблена в него по уши.

О’Хара искренне изумился.

— Но отчего это ты пришла к такому выводу, раз она вообще о нем не говорила, а, девочка?

— Этого тебе никогда не понять, дорогой. Просто потому, что ты мужчина. Ладно, неважно, пришла и все. Мне страшно понравилась Диана и я решила поговорить с ней наедине. Сказала, что очень люблю розы, и она тут же вызвалась показать мне сад. Того мне и надо было. И вот мы пошли, вдвоем. Думаю, я тоже понравилась Диане, потому что…

— Ерунда!

— Да замолчи ты, Майлз! Потому что она оттаяла и стала так дружелюбна. И мы все говорили и говорили…

Тут она уловила над головой какое-то движение и услышала, как муж деликатно кашлянул. Вопросительно приподняла бровки.

— В чем дело, сэр?

— Ничего особенного, звездочка, ровным счетом ничего. Продолжай… Так ты говорила?..

— Да, говорила! — тут глаза ее сверкнули, но она сдержалась и прикрыла их ресницами. — Но сказать тебе всего просто не могу.

Муж издал вздох облегчения.

— А если и дальше будешь вести себя столь непристойным образом, то вообще ничего не скажу!

Удовлетворенная тем, что он не посмел возразить, она продолжила:

— Итак, мы поговорили по душам, и из того, что она сказала и о чем умолчала, я сделала вывод, что Джек по какой-то дурацкой причине не сделал ей предложения.

— По дурацкой, дорогая? — перебил он ее.

— Ах, знаю, тебе, разумеется, эта причина кажется вполне обоснованной, но вот что я скажу, Майлз: жестоко так обращаться с бедным ребенком! И знаешь, ей даже все равно, что он разбойник!

— Но дело тут совсем не в том… Я так понял, что…

— Да, но он мог бы сказать, что ни в чем не виноват! О, Майлз, ну что ты на меня так смотришь! Конечно, мог! Клянусь, если б ты посмел обращаться со мной подобным образом, я бы ни за что не приняла тебя, до тех пор, пока бы ты не раскаялся! И я намерена поговорить с Джеком.

— О, это будет завлекательное зрелище, уверен. Однако подумала ли ты, как можешь ранить при этом его чувства?

— Но он не понимает… Теперь я совершенно уверена, она была бы счастлива стать его женой и…

— И ты считаешь, что Джек должен набраться наглости просить ее об этом, зная, в каком он сейчас положении?

— О!.. Ну я не знаю, не знаю!

— Я тоже, любовь моя. Джек прав. Сперва ему надо отмыть свое имя от грязи.

— Тогда скажи на милость, отчего он это не делает? — воскликнула Молли.

Настал черед Майлза показать свое превосходство.

— Дело в том, девочка, что тебе этого все равно никогда не понять, просто потому, что ты женщина.

Леди О’Хара пропустила мимо ушей эту ремарку.

— Но что можно сделать?

— Ничего. Он должен решить все сам. Некогда он заставил меня дать слово, что я буду хранить его тайну, иначе я уже давно поговорил бы с Ричардом.

— Ненавижу этого Ричарда! — воскликнула миледи. — Злой, эгоистичный тип! А теперь Джек настаивает, что должен уехать, и немедленно и, если б ты только видел, какое отчаяние отразилось на лице Дианы, стоило мне упомянуть, что он снова собирается за границу! Майлз, мы должны удержать его здесь как можно дольше! О, дорогой, как все это ужасно!..

Тут О’Хара предупреждающе сжал ее руку и она умолкла. Через лужайку к ним направлялся милорд.

— А я опозорился, — заявил он. — Сидел с вашим бесенком, Молли, и когда он окончательно разбушевался, дал ему нитку бус, что вы оставили на столе, чтоб успокоить.

— Мои любимые индийские деревянные бусы!

— Да, кажется так. Ну вот, краска с них сошла, а когда Джейн вернулась, Дейвид выглядел так, словно подхватил какую-то страшную болезнь. Она так перепугалась, бедняжка, — он уселся в пустующее кресло Молли и стал оттирать носовым платком зеленое пятно с пальца.

Молли рассмеялась.

— Бедная Джейн! Ей предстоит нелегкая работа, отмывать этого бесенка! А вы поспели как раз вовремя. Мы говорили о вас.

О’Хара едва не застонал и, хмуря брови, многозначительно покосился на жену.

— Вот как? Польщен. Могу ли я узнать, что именно говорили?

— Да просто о том, что мы не хотим отпускать вас во Францию.

О’Хара с облегчением вздохнул.

— Вы очень добры, миледи. Я и сам сожалею, но это необходимо.

— Так уж необходимо? Но вы с тем же успехом можете поселиться здесь, поблизости, с какой-нибудь пожилой симпатичной женщиной, которая будет вести хозяйство и… и Джимом… и разными приятными безделушками.

Милорд покачал головой.

— Нет уж, благодарю!

— Да-да! А потом, со временем, глядишь, и женитесь! — набравшись смелости, продолжила она.

— Ничего не выйдет. Поскольку выбора у меня не будет, придется жениться на симпатичной пожилой женщине. Вы меня заставите, я знаю!

Молли рассмеялась.

— Нет, серьезно, Джек, почему бы вам не осесть где-нибудь поблизости?

— Только не со старухой, Молли!

— Да Бог с ней, со старухой! Почему бы не подумать об этом? Никто вас не знает… не захотите видеть никого, так и не будете и… О, Джек! Только не смотрите на меня так! Ну, Майлз, скажи, разве он не странно себя ведет?