Молчи, Дженни, ты сильная, молчи. Они ублюдки. Но ты справишься.

— Конечно, мистер Стайлс, — кажется, я удивила всех, — безмерно вам благодарна. — Повернувшись к Луи, я шагнула к нему и протянула руку, сказав: — Мистер Томлинсон, — его пальцы обхватили мою ладонь. — Мне будет приятно с вами работать.

Голубые глаза смотрели недоверчиво и насмешливо. Но на крошечную долю секунды промелькнуло что-то такое, что испортило мне настроение окончательно. Бесповоротно испортило настроение. Вероятно, Луи было не совсем плевать на то, как он поступил с Гарри, потому мои слова, добавленные едким тоном, вывели наружу его истинные чувства:

— Надеюсь, ты так же, как и я, видишь его каждую ночь. Надеюсь, он приходит к тебе, Луи Томлинсон.

И я отошла назад, резко развернулась на каблуках и поспешила прочь из кабинета.

Легким не хватало кислорода. Я задыхалась. Тискала на кнопку вызова лифта, потом, не дождавшись его, пошла по коридору, сама не зная, куда именно. Картинки того сна мелькали перед глазами: серая простыня, рука, свисающая с края. Простыня и рука…

Глаза. Зеленые глаза, наполненные жуткой болью, растерянностью. Глаза раненного Гарри. Холодные губы умирающего Гарри…

Не могу так. Не могу. Я хочу что-нибудь изменить. Хотя бы как-то. Я должна что-то сделать.

Да. Я должна. Но что и как?

* * *

«Я купила кофе. Да, этот стаканчик для тебя, Гарри. Я делала это каждое утро последние полгода. Покупала кофе для тебя, говорила с тобой и выпивала вместо тебя твой кофе.

Прости, милый, я была в Манчестере и не знала, что ты тоже там. Прости. Я не пришла к тебе. Так больно из-за этого. Но вот твой кофе…».

Я поставила стаканчик на перила террасы. Ярко сияли гирлянды. Зейн пытался повесить портрет Джеммы внизу в гостиной. А я…

Я стояла на террасе, думая о том, что этот дом мой, и Гарри будто нарочно купил его для меня в таком месте, словно поковырялся в моих мыслях, разведав, что я люблю. И я любила этот дом всем сердцем. Даже плохие воспоминания, связанные с проведенным временем в этом доме, когда Гарри продержал меня здесь две недели, не испортили того, что было до тех событий.

— Готово, — тихо отозвался Малик. — Здесь… красиво, — улыбнулся он, окидывая взглядом округу. — Так спокойно.

Я кивнула.

— Дженни, я хотел поговорить насчет…

— …Луи, — понимающе качнула головой я. — С ума сойти. Зейн, как Эдгар может? Я не понимаю…

— Знаю, это сложно, Джен. Но я хочу, чтобы ты просто доверилась мне, ладно? — мои брови поползли вверх, и Малик, заметив это, поднял руки, сказав: — Да-да, звучит нелепо, понимаю. Но есть кое-что такое, что мы должны сделать, чтобы Луи попался. Он виноват. Страшно виноват. Никто из нас не в восторге от его появления в нашем бизнесе. Поэтому просто продолжай ходить на свою работу и не думай об этом, ладно? Мы все уладим, Джен.

Я ничего не ответила.

— Дженни, — снова позвал Малик, когда понял, что так и не достучался до меня, — у нас сильная команда. Мы всегда справлялись. И тогда, и сейчас тоже. Энди, Найл и Стивен, они все профессионалы и знают свое дело. Я обвел всех вокруг пальца почти четыре года назад, и Гарри все равно вышел на меня. Он отыскал меня, понимаешь? Я сдался, начал следить за вами, потом Томлинсон со своими снимками, которые мне швырял Гарри… Я не мог, не разобравшись, признаться, что мы не были вместе в ту ночь. Я не знал, кто во всем виноват. Не знал, кто убил Джемму. Гарри понял гораздо раньше меня, но… все равно… поздно, — Зейн прикрыл глаза, проводя ладонью по лбу, утирая испарину. — Это чертовски хитрая игра, но… я думаю… ты не должна терять надежду, Джен.

Он так посмотрел мне в глаза, что у меня внутри все сжалось.

— Что это значит? — выдавила я.

Я правда ничего не понимала.

— Просто нельзя терять надежду, Дженни. Никогда.

Он постоял еще немного, глядя вдаль, после чего сказал:

— Я останусь с тобой на ночь, ты не против? Мне следует присмотреть за тобой.

— Это лишнее, Зейн, — прихватив стаканчик кофе, я вернулась в дом, и Малик тоже последовал за мной, плотно закрывая дверь.

Я присела на диван. Парень прошелся ко комнате, теребя пальцами губы, и все равно повторил:

— Я остаюсь. Тебе нельзя торчать здесь одной.

— Как хочешь, — устало отмахнулась я и добавила: — Постельное белье в комоде в соседней спальне. Можешь в ней устроиться. И я вдруг решилась спросить то, что меня долгое время смущало. — Зейн, кто пополнил тот счет на мое имя? Эти деньги до сих пор мои. Я не знаю, кому их вернуть.

Малик застыл в дверях.

— Это сделал я. Хотел подстраховать тебя на случай, если ты решишь уехать. Разве Гарри не говорил тебе?..

Я, честно, не помнила, говорил ли, потому что в тот момент я была напугана его поведением. Те дни почти стерлись из моей памяти. Только один отпечатался навсегда…

Я встала.

— Забери деньги обратно.

— Джен, это не обсуждается. Доброй ночи.

Итак. Счет в банке от Зейна Малика. С ума сойти. А ведь Гарри тогда едва меня не убил из-за этого.

Теперь вот я ночую в доме, который купил для меня Гарри, за стеной спит Зейн. Это невероятно. Все невероятно. Даже то, что они оставили мне все это. Меня смущает такое количество ненужных мне вещей. Я просто хочу снова увидеть Гарри.

Если бы мне сказали, что так будет, я никогда в жизни не поверила бы в это. Никогда, я серьезно. Такого поворота нельзя было предположить. Но это случилось и пора бы смириться, и хотя у меня это выходит крайне паршиво, я должна смириться.

* * *

Утро было блекло-солнечным. Рассвет теплился бледным оранжевым сиянием, раскрасив небо прямо над лесом на другом берегу озера, но тучи так и стремились охватить все вокруг сумраком. Я поднялась как раз с рассветом. Прошла к лестнице, накинув поверх пижамы теплый кардиган, попутно притормозила у двери комнаты, где спал Зейн, прислушалась — тишина — и отправилась… Да, я пошла осматривать дом. За все это время мне ни разу не удалось пройтись по всем комнатам.

Сварила себе кофе, оставив и для Зейна, и побрела по первому этажу. Гостиная комната была мне знакома, и сюда очень хорошо и гармонично вписался портрет Джеммы. Здесь находился камин, а вся восточная сторона стены была стеклянной. У Гарри это явно занимало первое место — больше стекла и, как следствие, много света. Так странно. Но я должна была давно привыкнуть к тому, что Гарри сочетал в себе противоречивые качества: мрачный и угрюмый внешне, но милый, веселый и открытый внутри. Потрясающий человек…

Как же отвратительно, что я только сейчас поняла, кого потеряла. Поехать на мост, поддавшись лживым словам… Но и Гарри поддался им, ведь мы оба доверяли Луи. Особенно Гарри, он вообще готов был жизнь за него отдать. Я так думаю. Не уверена, но между ними были такие близкие и теплые отношения…

Выйдя из гостиной, в которой был минимум мебели, я приблизилась к двери, что была с правой стороны от лестницы — слева располагалась кухня — толкнула ее и открыла рот от изумления, входя в фиолетово-сиреневое с серебром помещение. Это была спальня для гостей, но… боже мой, какая-то словно… сказочная. Я серьезно. Просто мне дико нравились оба эти оттенка, а еще и серебристый — это привело меня в полный экстаз. Именно потому я стояла и таращилась на поблескивающие обои, на тонкие шторы и легкие занавески, на фоторамку на тумбочке. Пустую фоторамку. Аккуратно застеленная кровать, круглый серый и очень пушистый ковер на полу, комод с зеркалом у стены, небольшой платяной шкаф. Эта комната была невероятно уютной, и ее окно выходило на запад, прямо на густой хвойный лес.

— Божественно, — прошептала я, глядя на вечнозеленую растительность.

Отпив немного горячего кофе, я вышла из комнаты, пересекла холл и, отперев входную дверь, растерянно вдохнула неожиданно свежий воздух. Влажный ветерок запутался в моих волосах, и я накинула на голову капюшон куртки, которую прихватила в холле, выходя из дома. Горячая чашка быстро остывала в моих вмиг замерзших руках, но я все равно не могла уйти из этого места, упрямо шагая по небольшому пирсу к самому краю, после чего остановилась у перил и всмотрелась в воду. Я решила поговорить с Гарри в последний раз, потому что мне было пора признать то, что все это время никак не хотело укладываться в моей голове — Гарри Стайлса больше нет. Значит я просто обязана принять это.

— Привет, — глупо пробормотала я, неловко переминаясь с ноги на ногу; мне было так же не по себе, как тогда, когда я записывала то сообщение на диктофон его телефона, — я больше не принесу тебе кофе, Гарри. Прости меня за это, ладно? Думаю… — я опустила глаза, ковырнув ногтем немного потрескавшуюся белую краску на перилах, — думаю, если бы ты задумал что-то похожее на случай Зейна, то не выдержал бы… Брось, Гарри, я знаю тебя, — хохотнула я, заговорив громче, — прекрасно знаю твой характер, ты давно объявился бы. Сдержанность и ты — понятия просто несовместимые. Именно поэтому я решаю здесь и сейчас: я ухожу, Гарри. Я ухожу от тебя. Это все, что я могу сделать… Прости меня.

Я поднесла пальцы к губам, прикрыла заслезившиеся глаза, сглотнула комок в горле и отправила ему воздушный поцелуй, повернувшись на звук шагов. Это воображение шалит, да? Раскрыв глаза, я уставилась на него. Он шел ко мне. Мой Гарри. Это точно его походка, шаги такие уверенные. Его драные на коленях черные джинсы, серый свитер, а в кудрях путается ветер. Его зеленые, такие чистые и ясные глаза смотрели с прищуром, но бесхитростно. Его прическа… Он был пострижен, но все равно ему никогда не справиться с этими кудряшками. С ними он как мальчишка…