Людмила Немиро - Черная бабочка

Лицо Малика окаменело, и он опустил глаза.

— Простите.

Я вышла в зал, моргая и прогоняя слезы, прошла в коридор и оказалась на улице. Я вообще не хотела здесь быть. Но Хейли буквально вымолила у меня эту поездку, и да, я не собиралась отпускать ее одну. Я просто струсила поначалу, а потом поняла, что конечно не могу взять и проигнорировать день рождения лучшей подруги.

— Джен, — выскочил следом Малик, и я от досады даже прикрыла глаза.

Он подошел ко мне, в то время как я просто топталась у стены и натягивала на пальцы кофточку. Было холодно.

— Неужели это правда, Зейн? — вскинула я на него глаза. — Неужели тебе всегда было плевать на меня? Гарри доказывал мне, что ты виновен во всем. Он говорил, что ты был привязан к Джемме. Зейн, как такое возможно?

Малик смотрел на меня угрюмо. Я помнила этот взгляд. Раньше от него обрывалось мое сердце, сейчас я чувствую лишь обиду на этого парня.

— Ты ведь все равно не поверишь мне и… слушай, Дженни, — Малик шагнул ко мне, понизив голос, — Томлинсон в Бостоне. Я знаю, что он вьется возле тебя. Этот засранец найдет способ добраться до тебя…

— Что? — перебила я. — Какой смысл теперь? Зейн, прекратите это, я прошу. Гарри… — я сглотнула, — Гарри нет столько времени, а вы продолжаете… И еще эта журналистка около двух недель назад… Что за черт, зачем вы все ходите за мной?

— Стоп, что? — почему-то напрягся Малик. — Какая журналистка?

Я замерла.

Что, опять? Опять это повторяется? Когда от меня отвяжутся?

— Не знаю какая. Просто журналистка.

— И о чем она спрашивала?

Я развела руками, громко отвечая:

— О боже, Зейн, ничего серьезного. Заявилась в офис, оторвала меня от работы с одним из сотрудников… я стажиру…

— Знаю. Что дальше?

— Дальше она просто спросила какой-то бред, что-то вроде, уверена ли я, что история Гарри Стайлса не является повтором истории Зейна Ма… твоей истории, в общем. Говорю же, бред какой-то, — я застыла на месте, ловя хмурый взгляд парня. — Постой. Что происходит?

Руки будто обрели отдельную жизнь: принялись мять кофту, заправлять волосы за уши, потирать шею. Я страшно напряглась. Спина взмокла от холодного пота, что прошиб меня.

— Не знаю, Джен. Но со Стайлсом это вряд ли связано. Я сам видел тело, Дженни… Он был…

Я не дала ему договорить и разрушить мою слепую надежду: прижала к его рту ладонь, ощутив колючую щетину на его подбородке, и, глядя в знакомые темно-карие глаза, проговорила:

— Нет, Зейн, никогда не говори мне этого.

И я обошла его, собираясь вернуться в клуб.

— Дженни! — окликнул Малик. — Я не лгал тебе.

Я качнула головой, выдыхая:

— Джемма была беременна… Ты не лгал?

— Прости.

Это все, что он может мне сказать?

— Зейн, я никогда не смогу понять тебя.

— Знаю. Но я ее… любил, — и снова: — Прости.

Я развернулась, горько хмыкнув, и пошла к входу в клуб.

Нужно было как-то провести этот вечер. Но мне стало хуже. Простуда брала свое.

Хейли пошла в полный отрыв. Я ее понимала. Праздник все-таки, зачем ей грустить. Музыка звучала, казалось, в горле, настолько шумно здесь было. Я стояла у края танцпола, держа в руках какой-то легкий коктейль, легонько подергиваясь в такт песни. Признаться, в моей голове была полная каша. Мне хотелось принять таблетку и лечь в теплую постель, но только не находиться здесь, когда…

Черт! Когда чьи-то руки вдруг ложатся на мою талию, мягко разворачивая.

— Зейн, — нахмурилась я, уставившись в глаза достаточно пьяного и пританцовывающего Малика. — Перестань. У меня нет настроения.

— Да брось, Дженни, тебе тоже нужно веселиться. Иначе сойдешь с ума.

Я прищурилась, отпивая коктейля. Горло обжигал даже этот легкий алкоголь, я поморщилась.

— Не думаю, что хочу этого.

Я отвернулась и проследила взглядом за обошедшим меня Зейном, который тут же начал танцевать с Хейли. Та весело смеялась, запрокидывая голову, гладила Малика по плечам, игриво манила того пальчиком. Они были такими жизнерадостными, веселыми и совершенно не одинокими. У них были друзья, симпатии, работа, любовь и все прочее.

У меня по всем пунктам этого списка тоже стояли галочки, кроме одного: любви не было. Точнее, объекта моей любви. Само чувство никуда не ушло, стало прогрессировать и развиваться в какой-то глупый синдром нехватки Гарри Стайлса, что, разумеется, развивало во мне комплекс неполноценности.

— Да ты чего? — донесся до меня голос Стоун, она обращалась к Малику. — У нее даже татуировка есть! Да-а-а, Зейн! Там твое имя!

Боже, Хейли.

Я прикрыла глаза, глубоко вдыхая, но, открыв, тут же встретилась взглядом с Маликом. Его глаза блестели. Он направился ко мне. Я качнула головой и, расталкивая людей, громко шмякнула бокал на барную стойку и выскочила в коридор, что вел к туалетам.

— Эй… эй, подожди, — нагнал меня темноглазый парень. — Дженни, постой.

Я не смотрела на него. Стояла прямо перед ним, но глаз не поднимала. Не хотелось видеть его. Я привыкла видеть другие глаза. И этот коридор… Я наверняка сойду с ума, если не уеду отсюда.

— Это правда? — спросил Зейн, стоя напротив меня. Темная футболка, открывающая татуированные накачанные руки. Но не те. — Ты набила тату? Значит… Гарри не лгал тогда?

«Я поняла одно. Да, Гарри, я поняла это спустя столько месяцев: я всегда буду искать тебя. До поздних ночей буду таскаться по нашим местам. Буду окровавленными пальцами ковырять перила на том мосту. Буду кричать в пустоту, пока губы не потрескаются, а связки не подведут.

Я буду звать тебя, Гарри. Буду смотреть в глаза людей в толпе и буду искать тебя среди них. Как же мне плохо без тебя. Ну за что ты так со мной? За что вы все так со мной?».

— Он никогда не лгал, — только и смогла я выдавить совершенно болезненным голосом, после чего подняла глаза на Малика. — Я хочу уйти отсюда. Я прошу, Зейн, он ведь… Зейн… Гарри не мог умереть.

Малик опустил глаза, и его руки обхватили мои плечи, когда он по-дружески сдержанно прижал меня к себе.

— Мне жаль, — прохрипел он искренне и горячо. — Мне так жаль…

Господи. Почему? По-че-му?

Понедельник.

О да. Тот самый день, в который хочется проклясть все живое.

За воскресенье я немного подлечилась — спасибо маме и Хейли с их заботой — потому теперь поднималась на лифте в офис мистера Стайлса. Не знаю, зачем он вызвал меня, но явно не просто так, чтобы поболтать за чашечкой чая. Он, собственно, мне не босс, но все же в этой корпорации он главный, и то, что после всего случившегося Эдгар принял меня на работу, было крайне удивительно, да, это уж точно.

Что может делать психотерапевт в транспортной компании? Перекладывать бумажки в небольшом кабинете и принимать прилизанных сотрудников, которые сморкаются в платочек, изображая крайнюю степень тревожности, чтобы я доложила об их состоянии боссу, и тогда он отпустит их на выходной. Да, вот такая стажировка. Но, как сказала моя мама, я знала, на что иду. Так и есть.

— Привет, Джен! — поздоровалась все та же секретарша.

— Кали, как дела? — кивнула я в ответ.

— Отлично, спасибо. Мистер Стайлс уже ждет тебя.

— Да, хорошо, спасибо.

Я потянула немного вниз платье-футляр, пригладила волосы, заправив одну прядь за ухо, и постучала в дверь.

— Входите, мисс Дэвис, — донесся низкий голос мистера Стайлса.

Я послушно шагнула в помещение. Сердце пропустило удар, когда я мельком, лишь мельком взглянула на парней, что рассредоточились по кабинету, потому что здесь были все. Даже…

— Что он здесь делает, мистер Стайлс? — едва шевеля губами, выдавила я.

— Привет, Дженни, — знакомый тягучий голос Луи Томлинсона резал мне слух. Я ненавидела этот голос.

Я проигнорировала его. Мне смотреть на него тошно, не то чтобы ответить.

Судя по выражению лица Малика, что стоял у окна в идеально на нем сидящем костюме, он тоже был не в восторге от появления Луи.

— Дженни, — поднялся из-за стола Эдгар.

И я сорвалась, громко выпалив:

— Он убил вашу дочь, потом сына, и вы… вы в своем уме?

Эдгар, как ни странно, стушевался от моих слов. Конечно. Ведь все же и он причастен к тому давнему делу. Ко многим делам.

Мои глаза едва не полезли из орбит, когда на стене я вдруг увидела тот портрет, что подарила Гарри.

— Я хочу забрать его, — зло и твердо сказала я, неотрывно глядя на изображение Джеммы. Пусть хоть кто-то напоминает мне о чертах лица Гарри.

— Успокойся, Джен, — подошел ко мне Малик, опуская руку на плечо. — Дом у озера все так же твой. Ключи у тебя. И машину Гарри Сэм отдает тебе. Я знаю, ты получила водительское удостоверение, так ведь? — сглотнув и моргая, чтобы прогнать слезы, я кивнула. — Сегодня вечером поезжай туда. Я привезу портрет, ладно, детка? — понизив голос до шепота, произнес Зейн. Он явно хотел, чтобы я непременно поехала туда. Что-то снова было не так. О Господи. Мне жутко не по себе. — Вот и чудесно. А теперь выслушай Эдгара.

— Джен, — раздраженно отозвался Стайлс, в то время как Томлинсон не сводил с меня внимательного взгляда, стоя слева у окна. — Луи назначен твоим директором. Теперь ты в его подчинении. Я продал ему некоторую часть компании. Или ты соглашаешься, или я выкидываю тебя на улицу. Причем помни о том, что я спустил тебе с рук все то, чего ты наплела на телепередаче. Помни мою доброту, Джен.