Людмила Немиро - Черная бабочка

Я сразу же напряглась еще больше. Говорю же, Бауэр что-то сказал ему обо мне. Но что? Я ведь вообще никуда не встревала.

Глаза щипало от недосыпания, я часто моргала, после потерла веки пальцами и спросила:

— Что случилось? Можешь сказать прямо?

— Ничего не случилось. Ну… кроме того, что на кухне стынет твой кофе. И я… э-э-э… разбил твою сахарницу. — Я уставилась на него с непроницаемым выражением лица. — Что? Черт, кто вообще насыпает сахар в стеклянную херню?

— Все, Гарри… — развела я руками, внутри давясь смехом от комичности ситуации, — в моей семье и среди моих знакомых у всех сахарница… — я не договорила, захохотав в голос, и перекатилась на спину, закрывая лицо ладонями, при этом говоря: — Гарри Стайлс, у тебя проблемы с головой, клянусь! Господи, это немыслимо!

— Эй! Прекращай! — посмеиваясь, сказал Стайлс. — Я хотел тебя развеселить. Ты постоянно хмуришься. Это раздражает. Но сахарница правда вдребезги.

К тому времени, как я перестала угорать над Гарри, он снова погрузился в свое привычное мрачно-задумчивое состояние, вертя в пальцах айфон. Вновь тайны, вновь что-то не так.

Я вздохнула и поднялась. Молча прошла в ванную, сорвав попутно со спинки стула халат, и принялась приводить себя в порядок. Волосы, которые я обычно на ночь собирала в хвост, сегодня невозможно было расчесать, потому что я забыла заплести их. Минут десять ушло на тщательное распутывание, после еще пять на расчесывание, и лишь потом я увидела в отражении хоть что-то божеское. Мешки под глазами — «привет, мои спутники!» — сегодня оказались особенно заметными. А, может, это меня из-за Гарри так нервировал мой внешний вид?

В общем, я вернулась в спальню спустя минут тридцать. Стайлса обнаружила на кухне. Он сидел за столом и, залипая в свой телефон, пил, видимо, вторую чашку кофе. А, нет, мою порцию пил.

— Там есть еще, — не поднимая глаз, сообщил парень, когда я обиженно вздохнула.

— Ты никогда не хотела выучить иностранный язык? — А он мастер ставить в тупик.

— Ну… — я налила себе кофе, насыпала из пачки сахара в пустую чашку, уже оттуда зачерпнула ложкой себе и, размешав, обернулась к Стайлсу. Поперхнулась, потому что как раз делала глоток, а Гарри смотрел прямо в глаза. Что за привычка? Так убить можно. — Испанский. Я его в школе учила, после ходила на курсы, когда поступила в университет. Но времени не хватало на все, потому забросила.

— М-м-м… Горячо… — протянул Гарри, улыбнувшись. Я на долю секунды представила его испанцем и снова почти поперхнулась, но, к счастью, пронесло. — Я учил французский. Кстати, довольно неплохо его знаю. А Луис, между прочим, наполовину француз… Ты не присядешь, ma poule*?

Я невольно задумалась, опускаясь на стул напротив Стайлса, отмечая для себя, как бы потом не забыть перевести это словосочетание. Надеюсь, это не ругательство… Надеюсь. Хм, а насчет Луи… Теперь мне понятно его имя**.

— А твой акцент? — осторожно поинтересовалась я. Мы впервые говорили не о Зейне и о не том, какая я стерва, а просто говорили. Боже, этот день нужно отметить красным маркером.

— Настоящий. Я англичанин и много времени провел в Британии. Так что… — он посмотрел на меня поверх чашки. — И да, между прочим, я совсем не люблю чай.

Кстати, Гарри выглядел довольно мило с растрепанными волосами, в своей белой футболке, сидя вот так передо мной на моей маленький кухне. Я улыбнулась. Стайлс в ответ выгнул бровь. Линия его подбородка затвердела, и я поняла — он стиснул зубы.

Оу, отлично, я вызываю у него раздражение. Здорово. Вероятно, сейчас запустит в меня кружкой.

— У тебя глаза сверкают, когда ты улыбаешься, — вместо кружки в меня «прилетел» неожиданный комплимент. Ну, я его именно комплиментом и записала. — Забавно, конечно. Ты… кхм… изменилась, — хмыкнул Гарри.

— Вот видишь, чем тебе отвечают люди, когда ты становишься нормальным, — выпалила я, скрывая смущение, потому что сама понимала, что он правильно подметил: я изменилась, стала веселее, энергичнее и все воспринимала теперь намного проще. Будто камень с плеч. И я знала, что со мной. То же самое я чувствовала с Зейном. Хейли была права…

Стайлс кивнул, снова отпив кофе, глядя на меня, а я отвела глаза.

Так хотелось еще что-нибудь спросить, чтобы продолжить этот адекватный разговор, но я не знала, о чем вообще можно спрашивать у Гарри. Он спас ситуацию, проговорив:

— Так какие планы у тебя на сегодня?

— Ну… э-эм… я… Пойду на тренировку! — на ходу придумала я и, кивнув, повторила: — Да, я иду к Патрику.

— К Патрику?

— Ну да. Это тренер. На работе пока затишье, так что я…

— И чему же тебя учит Патрик?

— Ну-у-у… э… — начала глупить я. Нещадно глупить. Так, что Гарри немного наклонился вперед, как бы показывая, что все еще ждет ответа. — Разные приемы. — Вот не хотела напоминать об этом, но он сам спросил. — Самооборона и все такое.

Стайлс растянул губы в той одурительной улыбке, от которой я постоянно начинала хлопать ресницами.

— Так вот кто научил тебя превращать парней в инвалидов. Отлично, — он снова сделал глоток, — я загляну сегодня.

Вначале я недоверчиво засмеялась, но когда на лице Гарри не дрогнул ни один мускул, моя улыбка сползла, и я выдала:

— Нет.

— Что, прости?

— Я не хочу, чтобы ты приходил и… Я должна хотя бы там побыть без наблюдения. Патрик научит меня новым приемам.

Гарри опустил голову, вздыхая, после чего вновь посмотрел на меня, говоря:

— Вообще-то, я тренируюсь каждую неделю, Джен. Я занимаюсь кикбоксингом. Почему я должен спрашивать, хочешь ли ты меня видеть в спортивном зале? — и, помолчав пару секунд, Стайлс сказал: — И что ты так вцепилась в этого Патрика?

Я встала и подошла к мойке за спиной Гарри. Я опустила пустую чашку в раковину и повернулась к нему. Стайлс сидел так же, не оглянувшись.

— Ты ревнуешь? — вдруг осмелилась спросить я и прикусила губу, подавляя улыбку.

— Да, — хмыкнул Гарри, следя за мной взглядом, потому что я обошла его. — Мне так хотелось замутить с Патриком. Конечно я ревную. Прямо сгораю весь…

Я прищурилась, скрестив руки на груди, и решила добить:

— Но из-за того парня на вечеринке взбесился.

Взгляд Стайлса уничтожал.

Он откинулся на спинку стула, запустил пальцы в свои густые волосы и пожал плечами.

— Ты меня взбесила. У тебя хорошо это получается.

— Но ты не ревнуешь? — щекотала я себе нервишки и, судя по дрогнувшим ноздрям Гарри, ему тоже. — Тогда не о чем беспокоиться. Что если ты, увидев, как Патрик меня зажимает, пустишь пулю в его симпатичную голову?

Гарри внимательно смотрел на меня, и он, конечно, понял, что я тут вытворяю, и мигом включился в игру.

— Не сомневайся, так и будет. Думаю, я могу убить его хотя бы за то, что его голова кажется тебе симпатичной, — подмигнув мне, проговорил Гарри, и я широко улыбнулась. — Который час, ma poule?

О! Верно! Я должна узнать, что это значит.

— Почти двенадцать, — спокойно сказала я, и тут же: — Ох! Что? Серьезно? Вот это я спала. Мне нужно… много всего…

На самом деле, ничего мне не нужно было, поскольку в университет я собиралась завтра. Сегодня же день потерян из-за ночных посещений моей квартиры Стайлсом. Но он так смотрелся здесь. В общем, мне нравилось, да.

— Слушай, — сказала я, потирая переносицу, когда Гарри уже вышел из кухни и обувался в коридоре. Он вскинул на меня глаза, после отвернулся взять куртку с крючка, и я уставилась на пистолет у него за поясом. Вот как раз об этом речь. — Ты не мог бы больше не размахивать этой штукой каждый раз, когда я не хочу с тобой ехать куда-то? А то это странно выглядит. Так, знаешь ли, можно ко многому принудить… — «Заткните меня, пока не поздно».

Я заткнулась.

Гарри надел куртку, поглядывая на меня.

— Много просишь, детка, — осмотрел он меня как-то вот слишком придирчиво. Что там в его голове происходит? Какие мысли бродят? И тогда… на мосту…

— Гарри, — ковыряя обои на стене, сказала я. — Спасибо. Ты мне помог, знаешь? Ну, уговорил… Я так паршиво себя чувствовала…

Стайлс молчал. Я настороженно посмотрела на него. Он был непроницаем. Просто постоял в молчании, а после бросил:

— Увидимся, Джен, — и вышел из моей квартиры, оставив всего себя здесь, весь свой запах, всю мужественность.

«Ma poule», — был мой запрос в Гугл.

Ответ вызвал недоумение. Курица? Серьезно?

Я полезла читать более подробную информацию об этом и то, что обнаружила заставило меня растерянно хлопать ресницами.

Да ты просто сама нежность, Гарри Стайлс. Надо же… Как мило.

На сердце снова стало теплее. Но так не пойдет. Сначала в меня пистолетом тычет, после называет «моя цыпочка». Совсем не в себе.

Но, это ми-и-ило.

«Ma poule».

Да, это самое милое, что говорил мне Гарри.

Harry

Дерьмово, когда все так совпадает. Ты сидишь на кладбище и смотришь на холодное надгробье. «Здесь покоится…».

Здесь моя милая Джемма. Мой светлый кусок воспоминаний. Я помню тот день. Полностью.

У Джеммы поднялась в тот летний вечер высокая температура. Насчет беременности не знал никто, кроме меня и Зейна. Отец позвонил мне около девяти часов вечера, сообщив, что ей нехорошо. Я сказал, что немедленно приеду, хотя до этого торчал в офисе. Но Эдгар заверил меня, что паниковать не стоит. Спустя четыре часа он снова позвонил, попросил меня взять парней и съездить на сделку. Он сказал мне про Фьерро. Сказал, что тот прячет какое-то дерьмо в своем компьютере, и я, заинтересовавшись, немедленно вызвал Зейна, чтобы тот отвез Джемму в госпиталь. Отец попросил позвонить ему и немедленно отправить в наш дом.