Людмила Немиро - Черная бабочка

Я ошеломленно раскрыла рот. Что происходит? Я когда-нибудь перестану задавать этот вопрос? Они во что играют: кто выстрелит первым?

— Да что такое? — проговорила я разочарованно. Будто до этого верила в их святость. — Вы можете оставить меня в покое?

Луи и Гарри переглянулись так, словно думали, что мне можно сказать, а чего нет.

— Я поясню, — усмехнулся Томлинсон и повернулся ко мне. Стайлс прищурился, когда затягивался, и внимательно посмотрел мне в глаза, а Луи сказал: — Я допустил мысль, что Гарри заинтересовался тобой больше, чем это было с ним раньше. Тогда решил проверить его. Но он вызвался проверить и тебя, Джен: кому все же отдаешь предпочтение ты. Это просто шутка… — он умолк.

Я, признаюсь, ничего не понимала. Они заключили что-то вроде пари?

От грязи на своей коже, несуществующей грязи, той, которая осталась на мне после прикосновений Стайлса, я невольно поежилась. Мне хотелось немедленно уехать и принять душ. Стереть из памяти все, что случилось. Но это был не конец.

— Луи проиграл свою машину, — улыбнулся Гарри.

Его это забавляет? Я так таращила на Стайлса глаза, что он не выдержал и сказал:

— Брось, Джен, это просто шутка. Луи не с кем было пойти на вечеринку. У меня уже была пара. Вот он и ляпнул о тебе. Я зацепился за эту мысль…

— Увы, — развел руками Луи, — у меня даже доказательства твоей капитуляции есть, — это уже Томлинсон адресовал мне. Я остолбенела. Удивительно, однако по лицу Гарри тоже скользнула тень.

— Ты о чем? — спросил он.

Луи самодовольно хмыкнул и, достав из кармана свой телефон, что-то поискал и повернул экран к Стайлсу, а после показал и мне.

Внутри все рухнуло к пяткам. От ужаса и стыда я готова была закричать или отключиться, или убежать прочь, подальше от этих двоих. Томлинсон сфотографировал нас… Меня… сидящую на капоте… Я ненавижу его. Ненавижу их…

Попятившись, я успела заметить, как Гарри метнул в мою сторону потемневший от злости взгляд. После уже за моей спиной раздался звук разбившегося об асфальт телефона. Кажется, Стайлс что-то сказал Луи. Но тот смеялся. Я почему-то не слышала реплик Гарри, только слова Луи врезались в мозг:

— Да она шлюха, очнись. Что тебе в ней так нравится? Все ведь было так хорошо. Тебе плевать на это… Гарри…

Я не знаю, чем там все закончилось. Такси приехало, я быстро села в машину. Даже не оглянулась на них. Теперь я точно окончательно и бесповоротно не хочу знать о Гарри Стайлсе и его друзьях ровным счетом ничего. Я не хочу их знать…

Думаете, у меня были силы вынести все это дерьмо? Нет. Не было. Я не настолько непробиваемая. Меня всегда будоражила любая мелочь. Просто я должна быть спокойна. Я должна держать себя в руках. Не обращать на это все внимания…

Мои руки едва не скрючились от того, насколько сильно я натирала свои плечи вспененным гелем для душа. Только бы отмыться. Только бы больше не чувствовать его запах. Не признавать свое поражение. Нельзя допускать мысль о том, что он был так близко. Он собирался отвезти меня к себе. Чертов ублюдок. И я тоже… я… Луи прав. Я повела себя как шлюха, которая пришла на вечеринку с одним парнем и едва не переспала с другим.

Нет… Ничего не было. Мне просто сегодня не повезло…

Я тихонько присела на дно ванной. Плакать и не собиралась. Меня душил стыд, смешанный со злостью, не более того. Катись они все к черту со своими шутками. Я не должна вестись на это…

Глаза закрылись под теплыми струями. Я потянулась, закрутила вентили. Прижалась виском к стене и снова закрыла глаза. Невольно стал всплывать образ Зейна. Карие теплые глаза. Его взгляд, он всегда был добрым, или страстным, порой горящим. Но никогда Зейн не причинил мне боли. Я не могла поверить в его предательство. Сердце все еще томилось от мыслей о нем. Он мой первый мужчина. Я так его люблю, что сил нет передать, насколько мне больно без него… Я тоскую…

Его губы… они такие мягкие. Такие ласковые. Пальцы нежные. Они скользят по коже моей груди, перемещаются на живот. Он терпелив, но никогда не тянет дольше, чем я могу вынести все это. Он целует меня и целует. Обнимает. Прижимает к кровати. Простыни мнутся под нами. Пальцы переплетаются. Я так его хочу. Глаза открываются, чтобы встретиться с сияющим в темноте карим взглядом, но…

Я резко подскочила на месте, прерывисто дыша озираясь по сторонам. Моя ванная, я и сон…

Это был сон. Просто сон и все. Там были другие глаза. Они не были карими. Тоже черные, но это из-за темноты. Я знала, что нечто подобное ожидает меня в снах, потому что Стайлс стал моей настоящей проблемой. Это переходило уже на подсознательный уровень. Это нечто большее…

«Ты сделал для меня все, что мог. Ты дал мне себя, я взамен подарила тебе свое сердце. Навсегда. Просто знай, я не предам тебя так, как предал меня ты. Я люблю тебя, Зейн Малик, но сейчас должна отпустить. Ты рядом, я знаю. Порой мне кажется, что ты вот-вот распахнешь дверь и по привычке войдешь в мою квартиру. Твои глаза цвета шоколада вспыхнут, а «капризных» чувственных губ коснется улыбка. Я вскочу и брошусь тебе на шею. Ты хрипловато засмеешься, а я буду вдыхать твой запах… тот самый аромат… Боже. Зейн, прости меня. Я не помню твоего запаха. Теперь он сменился другим и мне страшно, что ты не можешь помочь избавиться от этого. Я так растеряна, Зейн. Я люблю тебя, но я растеряна. Я не знаю. Что мне делать? Как перестать видеть его глаза среди толпы? Как не слышать его голоса? Я хочу все стереть и больше никогда не возвращаться обратно, в тот клуб, не поехать за Хейли. Потерять дружбу с ней, но не узнать, что ты встречался с его сестрой. Что у нее родился бы ребенок от тебя. Мне плохо от этих мыслей. Я зла на тебя, Зейн. Я зла, но все еще люблю тебя… Прости меня. Твоя Дженни».

Я сунула письмо, написанное для Зейна этим утром, под вырезанный квадрат газона, прямо на его могиле, и прикрыла сверху тем же пластом, немного примяв траву. Пусть оно лежит здесь. Мне даже легче стало от этого. Психологи утверждают, что письма, пусть написанные в никуда, но помогают избавиться от душевных терзаний. Это лучшая терапия. Когда вслух ты никому не можешь признаться во всем, что тебя мучает.

Мне пора было ехать в университет. Хейли не пошла со мной на кладбище. Она знала, что я должна побыть одна.

Я приехала как раз к первому занятию, умудрившись не опоздать. Теперь социальную психологию вел профессор, приехавший из Нью-Йорка. Это обрадовало студентов, потому что Коллинза ненавидели все. Я о нем больше не думала. Я думала о Сэмиюеле Блэке, который вот уже четыре дня посещает лекции. Ровно эти самые четыре дня назад я уехала из загородной резиденции мистера Райли, оставив Луи и Гарри разбираться со своими дурацкими играми.

Рождественские каникулы были отменены из-за скандала с бывшим директором университета. Администрации предстояло много разбирательств. А в свете того, что с профессорами теперь тоже было туго — все подняли настоящую шумиху из-за Коллинза — то нам и подавно не светил отдых. Как сказали представители комиссии, которую прислали в Бостон из Вашингтона: «Все студенты теперь свидетели, и мы нуждаемся в их показаниях». СМИ тоже трещали по местным каналам о «взятках», которые брал Коллинз со студенток, но когда открылся факт, что даже с десяток парней попали под влияние профессора, нам и вовсе объявили, что каникулы, ранее запланированные на период с начала января и почти до конца того же месяца, теперь отменяются. Это было жестоко. Мы вымотались из-за напряженного графика занятий, а тут такое. Именно потому многие студенты «забили» на учебу и укатили домой, чтобы нормально вступить в новый год.

Мы с Хейли планировали просто взять себе парочку дней выходных. Недели нам было много…

— Эй, привет, подружки! — громко воскликнул Джонни Крэйг, помахав нам рукой, и пересек кафе, где мы с Хейли и Джастини поедали свой ланч. — И привет тебе, звезда Бостона! — я непонимающе моргнула, глянув на Стоун, но та развела руками. — Ну, ты чего? — парень упал на стул рядом со мной и ткнул меня локтем в бок. — Я офигел, когда увидел тебя в том красном платье! — мое сердце ускорило темп. — Крутые фото! А я думал, ты со Стайлсом…

Я поняла, о чем он. Но зато Джастини не понимала. Хотя и Хейли не слишком была в курсе случившегося на той вечеринке. Так что обе не понимали, что все-таки произошло и о каких фотографиях идет речь.

Я испугалась, потому что решила, что приятель говорит о том моменте у машины… Но нет, Джонни тут же показал нам свой телефон, на экране которого были фото с вечеринки.

— Где ты их взял? — качнула головой Стоун, покосившись на меня подозрительно, потому что на снимках я была довольно крепко зажата Томлинсоном.

— В сети, где же еще? — спрятал телефон приятель и, продолжая посмеиваться, снова обратился ко мне, а я при этом упрямо делала вид, что просто читаю свой конспект, просто жую дольку апельсина, просто не обращаю внимания на их беседу обо мне: — Так ты уже с этим? Прикольно.

Я посмотрела на него, закатывая глаза и качая головой. Мне хотелось показать Джонни, да и девчонкам, что я не слишком-то взволнована тем, что засветилась в местной прессе. Но, черт, я была взволнована. Очень. Пальцы немного подрагивали, когда я взяла стаканчик с кофе, поднесла его к губам и тут же наткнулась взглядом на сидящего за пару столиков от нас Сэмми. Он посмотрел на меня и отвернулся, продолжив есть.