Людмила Немиро - Черная бабочка

— Что тебе надо? — грубовато бросила я, глядя на дверь. Та открылась, и в ванную вошел Гарри. — Я не давала разрешения…

Он цокнул, мол, что за ерунду ты несешь, и, подойдя ко мне, присел на выступ, вернее, на ступеньку, и спросил:

— Что было перед тем, как подожгли дом? — Да неужели он заинтересовался, а то я уж было решила, что ему плевать на случившееся. — Кто-то приезжал? У тебя был разбит нос. Тебя ударили…

— Да, именно так, — перебила я, отворачиваясь и прячась в пене почти по самый подбородок. — Дьюи.

Стайлс вздохнул, кивая:

— Думаю, не стоит напоминать, что я предупреждал тебя.

— Сам знаешь, моей вины здесь нет.

Гарри ничего не ответил, только повернулся, подхватил островок пены, и я предсказуемо дернулась, на что губы парня дрогнули в легкой улыбке.

— Я хотел бы узнать насчет Луиса. — «Неожиданно для меня». — Вы подружились? — он сощурил глаза, наблюдая за моей реакцией.

— Нет, ничего подобного.

— И это весь ответ?

— А чего ты ждешь от меня? — удивилась я, стараясь говорить со Стайлсом очень сдержанно и спокойно, чтобы не провоцировать. — Он просто… помягче в общении, чем ты. Только и всего.

Снова Гарри кивнул, уже полностью повернувшись ко мне, и принялся водить пальцами по поверхности воды, разгоняя пену. Его вид был задумчивым, что напрягало меня еще больше.

— А вы… ты встречался с Луисом? — не отрывая глаз от татуированного запястья Стайлса, выдавила я, и парень метнул на меня слегка удивленный взгляд.

— Это не твое дело, Джен, верно? — немного сведя брови на переносице, сказал Гарри и встал.

Я следила за ним пристально, когда он прошелся по ванной комнате, постоял ко мне спиной, глядя на свое отражение, а после снова повернулся, опираясь на раковину.

— Почему ты так смотришь? — не удержалась я.

— Как? — сама невозмутимость.

«Да, боже мой, зачем я вообще говорю с ним? Постоянно вопросом на вопрос».

— Я не знаю, — честно ответила я, потому что действительно ничего не понимала. Он не изменился, просто стал много думать. Или он всегда так? — Ты сосредоточен на чем-то.

— Верно, — Стайлс пожал плечами. — Так и должно быть. У меня бизнес, Джен. Я не могу быть рассеянным, не могу отвлекаться на всякие глупости.

— Под глупостями ты подразумеваешь…

— Тебя.

Оу, отлично. Ну да, в принципе, верно. Зачем ему со мной нянчиться? Вот Гарри и освобождает меня. Игра повернула не туда, я имею в виду поступки его отца. Так что теперь Стайлс не видит смысла продолжать это идиотское общение. Я, кстати, тоже не вижу в этом смысла.

— Ты любила Зейна? — Стайлс — победитель в конкурсе «Задай неожиданный вопрос». Я уставилась на него, но тут же отвернулась. Не люблю, когда меня так «сканируют». — Ты же спросила меня о Луи, тогда почему я не могу поинтересоваться твоим отношением к Малику?

— Я отвечу так же, как ты: не твое дело.

— Ясно, — кивнул Гарри и скрестил руки на груди, выставляя напоказ все тату на левой руке. — Значит любила.

— И что с того? Это плохо? — неловко улыбнулась я. — Или если у мистера Стайлса каменное сердце, то все такие же, как он?

— Грубиянка, — хохотнув, фыркнул Гарри. Ему нравились эти перепалки, будто мы соревновались в остроумии. Или даже в колкостях. Кто кого больнее? — Тебя плохо воспитывали.

— А тебя? Как понимаю, ты родился в клубе «Фелисити».

Стайлс громко рассмеялся. Так забавно и заразительно. Я улыбнулась. Однако все быстро сошло на нет, потому что мы, переглянувшись, оба вмиг осознали, что между нами не должно быть такого общения. Мы не друзья. Гарри — мой похититель. Он бизнесмен, прикрывающий легальными делами все самое нелегальное. Например, убийства.

Подумав о нем в этом ключе, я насупилась и уставилась прямо перед собой. Повисла тишина. Неприятно как-то. Только что смеялись, а тут вдруг…

Он все не уходил. Вот как нарочно.

Стоял и смотрел на мой профиль.

— Что такое, Джен? — внезапно хрипловато спросил Гарри, но я не повернулась, а просто сказала:

— Не понимаю, о чем ты.

— О том, что ты расстроилась.

Я прикусила язык, только бы ничего ему не ответить. Хватит этих нелепых совместных дней. Я словно привыкаю к нему. Даже запах стал нормой, постоянный запах Гарри. Раздражает меня.

— Выйди, я хочу одеться.

Стайлс не шелохнулся, а я, повернувшись к нему, невольно сглотнула, скользнув взглядом по его фигуре в черной майке и джинсах.

Да что за дерьмо? Я начинаю злиться. Почему он никак не уйдет?

Тихий приглушенный смех, и Стайлс, уже выходя, бросил:

— Ладно, а то сознание потеряешь от моего вида.

Он все видел. Опять. Я тоже не слепая. Думала уже и не раз о нем. Гарри смотрит за собой, держит себя в форме. К тому же его одежда, она слишком хорошо подобрана. Он не обделен вкусом. А запах… Я знала, что это за аромат. Я страдала этой ерундой: часто заглядывала в дорогущие магазины парфюмерии и с невозмутимым видом обнюхивала все, что могла. После так же невозмутимо уходила. Хейли подшучивала надо мной из-за этого. Зато она всегда знала, к каким запахам я тяготею больше всего. На Рождество мы вместе с ней ехали в Бостон и покупали каждая себе в подарок крошечный флакончик новых духов. Совсем крошечный, потому что это было дорогое удовольствие.

Несмотря на всю такую загадочность и скрытность, аромат, выбранный Стайлсом, говорил сам за себя — динамичный и прямолинейный. Я улавливала эти нотки: чуточку перца, немного корицы и свежесть. Без сомнений, D&G.

Я снова подумала об акценте Гарри, когда, уже вытираясь полотенцем, услышала за дверью, как он тихо напевает себе под нос. Рехнуться можно, он до жути странный.

Парень, который умеет петь, играет в «снежки», мило смотрит на своего приятеля — убийца и бандит? Что-то из области фантастики. Но выводы делать было рано. Я совершенно не знала этого человека.

Стайлса уже не было в комнате, когда я покинула душную ванную. Его голос доносился из стороны кухни, ну примерно оттуда. Я поспешно оделась, наконец полностью в свою одежду, выстиранную. Даже белье было на месте. После этого стало немного спокойнее, словно я нацепила броню, защиту от воздействия Стайлса.

Вечером я планировала сразу же прямиком отправиться к Хейли в больницу. Она лежала в Бостоне. В той же клинике, где до этого была моя мама. Однако говорить о предстоящей поездке Стайлсу я не собиралась. Он тут же начнет мне угрожать, запугивать и в итоге вообще не выпустит отсюда.

Примерно около семи часов вечера Гарри вышел из кабинета, уставший и с покрасневшими глазами. Я торчала в гостиной, сидя на диване и тупо пялясь в окно. Приятно, но тоскливо наблюдать, как темнеет небо, как сумерки сгущаются, забирая день в свои объятия, и в права вступает ночь.

За время, что я провела в одиночестве, я успела подумать обо всем. Даже о Зейне. Меня все еще тревожило все, что я о нем узнала. Как-то так вышло, что за всеми этими приключениями в компании Гарри я забыла о нем. Мне стало стыдно. Ведь…

Я любила его, боже. Сердце заходилось от воспоминаний. Он не мог так солгать. Я, черт подери, слишком сильно его любила… Мне было очень больно от всего, что наговорил о Зейне Стайлс.

— Ты здесь? — тишину нарушил низкий голос.

Я не шелохнулась в полумраке. Подумала и сказала:

— Я люблю Зейна до сих пор. Не хочу больше слышать о его подлости. Он не был таким.

Гарри тяжело вздохнул. Я физически ощутила его напряжение. Встала и посмотрела на него.

— Мне плевать на твои проблемы и на то, что вы не поделили. Я люблю его, Гарри, и не позволю тебе выдумывать все это…

Стайлс долго буравил меня темным взглядом. Я улавливала злость в его глазам даже без нормального освещения.

— Ты дура, Джен, — заключил Гарри ледяным тоном. — Живи в своем вымышленном мирке и тешь себя глупыми иллюзиями. Когда-нибудь сама поймешь, с каким дерьмом встречалась.

— Не думаю, что он хуже тебя.

Гарри подошел очень близко. Он смотрел надменно, сверху вниз, сдержанно, будто изучая.

— Ты не то говоришь мне, Дженни, тебе так не кажется? Ты все еще здесь, в моей квартире. Зачем все портить?

Я промолчала, потому что он был прав. Зачем? Разойдемся мирно. К черту прошлое. Мне страшно из-за будущего.

— Собирайся, — бросил Стайлс и, постояв еще пару секунд, развернулся и вышел из комнаты.

Я, выдыхая, опустила голову. Мне было стыдно из-за своих слов. Плевать, обидела я Стайлса или нет. Мне стало не по себе из-за того, что он сдержался. Я едва не нарвалась на неприятности. Когда уже мой язык перестанет опережать мысли? Я никогда не была такой резкой и грубой. Все изменилось. Люди меняются.

— Эй, на тебе лица нет, — проговорила Хейли, коснувшись моей головы рукой. Я сидела на стуле рядом с койкой и утыкалась лбом в плечо подруги. Это у нее шутки такие. Да, она всегда веселится. — Что-то стряслось?

— Не смешно, — пробормотала я, шмыгая носом. Не очень мне хотелось ее расстраивать, но вид у Стоун был отвратительный. Вся в синяках и ссадинах. Глаза заплывшие из-за сломанной переносицы. — Мне так жаль…

— Да прекрати уже, Джен, серьезно. Я жива и отлично. А то сама сейчас разревусь. К тому же Гарри пообещал «починить» мой нос. Как-нибудь съезжу на ринопластику. Все будет хорошо, милая.