— Тебе сложно вести себя нормально? Я плохо с тобой обращаюсь?

— Что? Ты серьезно? — выдавила я изумленно. — Увезти за город и запереть в подвале — это нормальное обращение с человеком?

— Не будь идиоткой, — прошипел Гарри, обдавая меня легким запахом виски, — ты останешься здесь. Тебя ищет Эдгар, и мне к черту не уперлось вытаскивать тебя из его лап. Карта памяти должна попасть ко мне, а не к нему. Так что помалкивай и веди себя прилично, а не как стерва.

Я молчала, прикусив язык, но после, когда Гарри понял, что ответа не последует и уже собрался отвести меня обратно, я остановила его.

— Подожди. Я хочу знать…

— Что еще? — раздраженно спросил парень.

Я вскинула на него глаза.

— Расскажи мне, чем занимался Зейн?

На лице Стайлса заходили желваки. Он уперся одной рукой в столешницу справа от себя, и я увидела, как его пальцы сжались в кулак.

— Даже не заводи эту тему, Дженни. Вполне хватит того, что он натворил и оставил после себя. Если бы я случайно не услышал разговор отца, ты вряд ли была бы здесь, — Гарри навис надо мной. — И совсем не удивился бы, окажись ты найденной в придорожной канаве с перерезанной глоткой. А все потому, что твой ненаглядный Зейн спер важнейшую информацию о моем отце. Как умно, Малик. Как умно подставить свою наивную «подстилку».

Я насупилась, а Стайлс вдруг скользнул взглядом по моей груди, к счастью, скрытой свитером, но что-то привлекло его внимание, и я невольно прижала руку к горлу. Гарри склонил голову, заинтересованно посмотрел, отвел в сторону мою холодную ладонь и вытащил из горловины свитера медальон.

— Это откуда? — спросил он, задумчиво вертя круглое украшение, но я промолчала, и тогда взгляд Стайлса переместился на мое лицо. — Я спросил, откуда это?

— Я слышала.

— Тогда где твой ответ?

Молчание. Стайлс кивнул, оставив в покое мой медальон, и отошел назад, говоря:

— В подвал. Живо, — и громче, — Найл!

Блондин, казалось, материализовался из воздуха. Он вцепился в мой локоть и повел к двери подвала. Я не удержалась, все еще не понимая, что сейчас произошло, и оглянулась на Стайлса. Тот смотрел мне вслед и его взгляд был крайне задумчивым. Он явно что-то понял, но что?

* * *

Было уже очень поздно. Я это поняла по абсолютной темноте за окошком. Ведь известно, самое темное время именно перед рассветом.

Разглядеть в таком полумраке цифры на крошечном циферблате своих часов я не могла, потому оставалось лишь предполагать. Зажигать лампу и мешать Хейли не хотелось. Да и вообще, пришлось спрятать часы в кармане, поскольку, упав с лестницы, я разбила стекло циферблата.

Хейли мирно спала. Здесь было довольно холодно, потому я укутала Стоун в одеяло, а сама, натянув рукава своего свитера, сидела на матраце в ногах подруги. Я так и задремала, прислонившись спиной к стене, пока мой сон не нарушил грохот наверху, женский визг, а после дикий пьяный смех.

Мне даже представлять не хотелось, что там происходит, только бы нас не трогали. Пусть себе напиваются, желательно до беспамятства, чтобы о нас сегодня даже не вспомнили.

Не имею представления, как смогла уснуть, но музыка гремела так, что биты отдавали пульсацией в висках. Кто-то ставил одну и ту же композицию уже раз семь подряд. Меня мутить начало от этого заезженного поп-хита. Но на несколько часов все как-то стихло, и вот теперь снова эта песня, этот грохот. Хейли не слышала и продолжала спать.

Я вздрогнула от того, как близко, прямо за дверью, прозвучал голос Энди. Вот только его не хватало. Он явно обращался к Стайлсу, когда говорил:

— Давай… ну же… пусть знает свое место, сучка. Тащи ее сюда!

И теперь прозвучал уже ответ Гарри, который тоже приблизился к двери:

— Отвали, Энди. Они здесь не для этого.

— Эй, парни, взгляните на него, он ссыт за баб! Ну, трахнем по разочку, тебе-то что? Или есть планы на эту сучку со сладкой попкой, я бы ее отшлепал так, чтобы вопила…

— Заткнулся, — как-то уравновешенно прозвучал голос Стайлса, и я затаила дыхание в ожидании дальнейших слов, и Гарри добавил: — Я сам ее опробую. Но не ты, приятель.

«Что? Что он говорит? Он не станет…».

— Позже, — проговорил Гарри, и голоса отдалились.

Я, выдохнув, прикрыла глаза, не веря, что на этом все завершится. Не может это все закончиться нормально. Слишком опасно.

Я так и не уснула больше, вплоть до рассвета слушая шаги за дверью. Мне было страшно и очень холодно. Однако, к своему изумлению, когда меня кто-то коснулся, я поняла, что все же задремала ненадолго. Широко распахнув глаза, я встретила взгляд голубых глаз.

— Хейли… ты напугала меня…

— Поспи, ты замерзла. Ляг и поспи.

Я не хотела вырубаться, боясь, что за время пока буду спать, черти что произойдет. Но глаза закрылись сами собой, и я погрузилась в более спокойный сон.

— Эй… эй… проснись же ты, черт! — мужской голос прозвучал словно издалека, и я, еще не до конца осознавая, где нахожусь, медленно пробудилась. Моргнула. Пара секунд непонимания, и я резко выпрямилась, уставившись на блондина, который и тормошил меня до этого. — Поешь, — приказал он, указав на поднос на полу, а я огляделась, покрываясь потом от страха.

— Найл! — почти выкрикнула я, в то время как парень уже собрался уйти, и я добавила спокойнее: — Ты ведь Найл, верно? — он неопределенно передернул плечами. — Где моя подруга? Найл, где Хейли?

— Гарри сам расскажет. Поешь. А то потом нескоро… — и он ушел, оборвав себя на половине фразы.

Да, я поела. Хочешь выбраться — не сопротивляйся. Только не здесь и не сейчас. Мне нужны были силы. Я намеревалась, если получится, обезвредить Стайлса и сбежать. Ничего глупее даже в мыслях не допустила бы, если бы не исчезла моя подруга.

Спустя примерно час Найл пришел за мной. Я молча поплелась за ним. При дневном свете дом оказался гораздо приятнее. Такой простой уютный коттедж. Все светлое, ненавязчивое… Вот только кухня поразила меня оттенками: алые и черные. Необычно смотрелось.

Сегодня меня отвели в большую комнату с камином, и я поняла, что это гостиная. В центре стоял огромный угловой диван мягко-серого цвета с множеством подушек разных размеров. На стене я заметила большой плоский телевизор, под ним полки со стерео-техникой. Опять же вся стена — сплошные окна, на которых висели струящиеся тонкие занавески и отдернутые темно-серые шторы. На диване, боком к двери, сидел Стайлс и, откинувшись на подушки, монотонно щелкал кнопками пульта. После остановил выбор на каком-то черно-белом фильме, отшвырнул пульт на диван и повернулся к нам. Вид у него был не очень. Это результат ночной попойки: бледное лицо, растрепанные волосы, губы чуть потрескавшиеся; из одежды только джинсы, да и те расстегнуты так, что видна резинка темно-синих боксеров с кричащим именем «Calvin Klein».

Я отвернулась и стала дожидаться, что Стайлс скажет. На мне все еще были ботильоны, которые хотелось скинуть и переобуться во что-то мягкое и без каблуков, потому я немного нервно топталась на пороге, не подозревая поначалу, что Найл уже ушел. Когда я обернулась демонстративно игнорируя Гарри, увидела лишь пустоту коридора. Я раздосадованно посмотрела на Стайлса и дернулась — он глядел на меня.

— Садись, — похлопал он рукой по дивану рядом с собой. — Давай же, Джен, пошевеливайся, у меня нет настроения вести беседы.

— Еще бы… — тихонько сорвалось с моих губ, и Гарри приподнял брови, медленно растягивая губы в улыбке.

— А ты, как понимаю, тоже не спала. Надо было заглянуть к тебе, — цокнул он с издевкой, и снова повторил: — Садись.

Я приблизилась и опустилась на диван подальше от парня. Тот опять откинулся на подушки, сцепил пальцы на животе и уставился на меня.

«И что дальше? Я должна подождать? Или спросить о чем-то?».

— Где Хейли? — задала я вопрос, устав от этого глупого и напряженного молчания.

— Недалеко.

— Так… окей, ясно. И… что это должно значить? Куда ты ее увез?

— Разговор не об этом. Твоя подружка в порядке. А мне нужно забрать у тебя кое-что… Ты помнишь наш вчерашний разговор, Дженни? — Стайлс поднялся, застегнул штаны и подошел ко мне. Он присел рядом, несмотря на то, что прекрасно видел, каково мне сейчас. Гарри снова вытащил мой медальон, повертел его и спросил, заглянув в глаза: — Это ведь подарок Зейна? — и неожиданно: — Ты любила его?

Я открыла рот в немом возмущении, но тут же закрыла, облизнула пересохшие губы, опуская голову, и ответила:

— Тебя это не касается.

Стайлс повернул мое лицо к себе, поддев пальцами подбородок.

— Меня касается все, что касалось Малика. Соответственно, ты тоже в этом списке, — его пальцы вертели медальон, а после на губах снова заиграла веселая улыбка, и Гарри, резко дернув, сорвал с меня цепочку. Я вскрикнула от боли и прижала руку к образовавшейся царапине на шее, которая стала немного кровоточить.

— Ты… — шикнула я, не зная, какие подобрать слова для этого чокнутого, но Стайлс поднял вверх указательный палец, этим жестом затыкая меня, в то время как сам он неотрывно разглядывал медальон.

— Когда он подарил тебе эту вещицу? — я промолчала, и Стайлс одарил меня резким тяжелым взглядом, рявкнув: — Когда, Джен?

— Не знаю… не помню уже… за недели две до гибели, наверное. Я не знаю… — солгала я. Конечно я все помнила.

Гарри встал, прошелся по комнате, при этом казалось, он что-то ищет, а после, сам себе кивнув, он бросил медальон на пол и принялся топтать его каблуком. Я вскочила, бросившись на парня и заорав:

— Ты что? Ты что делаешь? Спятил? Отойди! Перестань!