После чашечки кофе и бокала шерри с мисс Крикдейл он забрал постиранное и выпил еще бокальчик с мисс Парадайз-89 – официанткой в «Небесном сонме», припасшей остатки масляного пудинга для Артура. Заключив пари и приняв пинту цветочного в «Жемчужных воротах», Лизандер в прекрасном настроении направился к «Яблоне». Но поскольку Тини сожрала список покупок, он забыл, зачем пришел.
Побродив по магазину и набив корзинку копченым лососем, мороженым «Марс» и бутылкой «Мюэ» для угощения Джорджии, он наткнулся на Еву, владелицу магазина, низенькую, пухлую и жизнерадостную.
– Кто снял Жасминовый коттедж? – спросил Лизандер.
– Миссис Левицки вернулась, – сказала Ева, шмыгнув носом. – Она была замужем за Борисом, этим русским. И поначалу очень счастливо. У нее двое милых ребятишек и волосы росли до поясницы. А после муж ушел к другой женщине.
– А-а, Рэчел. Она играет на пианино?
– Да. Ей очень нравится, когда ее называют Рэчел Грант.
– Да ведь я же ее знаю, – изумился Лизандер. – Она была так прекрасна, что я при встрече забыл о важной беседе. Изменилась, черт возьми.
Лизандер прихватил еще «Педигри Пал», жевательной резинки и морковки для лошадей.
– Это, конечно, здорово выбило ее из колеи, – продолжила Ева, записывая покупки Лизандера. – Она примкнула к партии «зеленых» и теперь всегда об этом напоминает. Эти фрукты якобы недостаточно полезны. Но у нас не диетический магазин. Потом она сказала, что жидкости для стирки, зубная паста и шампуни вредны. – Ева еще больше распалялась. – Я желаю ей, чтобы у нее позеленели волосы, а затем и выпали. Она уже разогнала многих моих покупателей.
– Но чем ей заниматься в Парадайзе? – спросил Лизандер, беря еще «Сан» и «Спортивную жизнь».
– Вернулась, чтобы аккомпанировать Гермионе. Но получает за это гроши. Говорит, Жасминовый коттедж очень темный. Неудивительно, все окна заклеены призывами «спасать китов, белых носорогов и тропические леса». Лучше бы занялась собственным спасением, – добавила Ева, перекладывая покупки из корзинки в сумку.
– Я по дороге домой загляну поздороваться с ней, – сказал Лизандер.
Ева проводила его на улицу, вынеся еды собакам и по палочке «Твикса» Артуру и Тини.
– Ну а что ты думаешь о фильме нашей мадам? – полюбопытствовала она.
– Вообще-то я ничего не понимаю в опере. Никак не могу понять, как это так громко и долго поют, когда собираются умирать, а уж бедра у Гермионы шире, чем у Артура. Но о бедрах чего разговаривать, лучше их использовать. А вон и священник.
Путь домой был почти таким же долгим, но уже с большим количеством вина после заключения пари и сопровождался беседой с Мамашей Кураж. Она возвращалась из «Ангельского отдыха» с мокрым платьем под мышками, некогда принадлежавшим Гермионе, а ныне купленным в палатке «Почти новых вещей» за два с половиной фунта.
– Не спеши, Сенди, – остановила она Лизандера. – Джорджия играет и поет в своей башенке, как жаворонок. Ты, небось, еще и не соскучился. Привет, Джек, привет, Мегги. Да, я знаю Рэчел. Всегда немножко не в себе. Муж был славный малый. Что-то такое сочинял. Покупал себе вино. Люди говорят, по дороге из России не вылезал из нужника.
Возвращаясь, Лизандер вычитал в «Сан», что во Франции бушуют лесные пожары. Может, это заставит Флору прекратить работу в лопухах под крик: «Раннальдини, еще!» Он подумал о том, что скажут Джорджия и Флора, когда одна узнает, с кем спит другая. Лизандер еще раздумывал, заходить ли к Рэчел, когда дело решил Джек. Заметив полосатую кошку на дороге, он отпустил веревку Артура и бросился в погоню, сопровождаемый Мегги.
Лизандер догнал их, но кошка уже взобралась на древнее айвовое дерево, оставив внизу лающих собак около размахивающей метлой и вопящей Рэчел:
– Пошли вон, проклятые.
– Не убейте их, – попросил Лизандер. – Ко мне, идите к Артуру и Тини.
Он схватил Джека, в то время как Мегги, испуганная громкими голосами, а следовательно, какой-то опасностью, стала носиться по лужайке, заливаясь лаем.
– Вы что, хотите разбудить моих детей? Почему эти чертовы собаки не на поводке? Заберите их из моего сада.
– Я искренне извиняюсь.
Взяв под мышки Джека, подхватив веревки лошадей и кликнув Мегги, Лизандер пошел по тропинке за ворота.
– Послушайте, вы меня не помните? Лизандер Хоукли. Мы встретились в аптеке и пошли к вам домой, неплохо проведя время до возвращения мужа.
Рэчел, казалось, медленно и болезненно из кошмаров настоящего погружалась в ужасы прошлого.
– Борис меня бросил.
В отчаянии она начала обрывать желтые цветки роз.
– Я знаю. Мне очень жалко.
– А что вы здесь делаете?
– Живу в коттедже «Магнит». Так где же ваши дети?
– Их забрал один приятель, когда я получила приглашение от Гермионы. У нее на следующей неделе променад-концерт, и ей надо пробежать партитуру.
Рэчел похудела еще больше, чем Джорджия. На лице были морщины, в огромных глазах не было огня. «Господи, что делают мужчины с женщинами», – подумал Лизандер. Была пятница, и Лизандер отдыхал вечером, ведь Гай в этот день возвращался домой. А еще он запасся вином и услышал сам, как говорит:
– Не хотите зайти на ужин, после того как закончите работу?
– Нет, спасибо. Лицо ее омрачилось.
– Гермиона задержит меня на несколько часов. Уж она-то своего не упустит. А потом надо будет ехать за детьми.
– А, ну да, – с облегчением сказал Лизандер. – Тогда в другой раз.
Его кожа была гладкой и загорелой, наверное, как какие-нибудь красные деревья в тропических лесах, которые она пыталась спасать. Белые травы падали прямо на глаза. Он был неотразим.
– Носите рубашку, иначе получите рак кожи от солнца, – проворчала Рэчел. – Озоновый слой такой тонкий. Хотя вам на это наплевать.
Захлопнув входную дверь, Рэчел заплакала. Она почувствовала облегчение от иссушающего ее горя после этой встряски. Лизандер пробудил в ней множество воспоминаний. В тот давний вечер, когда их так грубо прервали, она было уверилась, что Борис ее любит.
Брак обещал многое, после того как Борис не мог опомниться от ее стройной обнаженной спины с пышными ниспадающими волосами на исполнении Третьего фортепьянного концерта Бетховена в Москве. И любовь была такая, что казалось, ей ничто не повредит. Какое-то время они сияли на музыкальном небосклоне, как созвездие Близнецов: красивый юный дирижер быстро зацепился за лондонский «Мет» и, следовательно, ослепительная жена-пианистка.
Вырвавшись из оков коммунизма, Борис, уже имевший наклонности к красному вину, мясу и пышным женщинам, попал в ловушки капитализма: быстрые машины, одежда от дизайнеров, музыкальная и электронная аппаратура – все было неплохо, пока они оба работали.
Но с появлением детей возникли и трудности. Поскольку мать Рэчел продолжала работать, ей самой пришлось остаться с детьми дома, что перекрыло поступление денег.
Рэчел начала возмущаться отсутствием возможности заниматься своей карьерой. Потолкавшись в парке среди «зеленых», читающих «Гардиан» феминисток, она прониклась их губительными идеями, начала готовить вегетарианскую пищу и запретила Борису дома пить и курить. Решив вернуться к работе, она согласилась на турне по Америке, полагая, что мужу будет полезно остаться дома и присмотреть за двумя малышами. Он поймет, как ей все достается.
Но Борис, заскучав в семье и устав от стремления Рэчел к правде, которое многие называют бестактностью, вдруг почувствовал отчаянную тоску по теплу и партнерству.
И, вернувшись из Америки, Рэчел обнаружила, что у мужа роман с меццо Хлоей, красивой, стройной и счастливой оттого, что может говорить Борису, как он неблагополучен.
Почувствовав, что бросить Хлою не способен и слишком прямодушен в отличие от Гая, Раннальдини и Ларри, чтобы удерживать двух женщин, он наконец решил пожертвовать браком. Растерявшая все связи с музыкальным миром Рэчел не могла получить работу. А пара давних концертов, на которых она исполняла композиции – Бориса и с которых зрители уходили в перерывах, никак не способствовали ее карьере. Гермиона, как и ученики Рэчел, платила ей гроши, и она озлобилась из-за неспособности Бориса делать более или менее стабильные выплаты. Вечера пришлось проводить за переписыванием циркулярных писем, полных гнева и адресованных премьер-министрам зарубежных стран, в которых указывалось, что они должны сделать для охраны окружающей среды. И редкие ответы только уверили ее в правильности избранного пути.
После копченого лосося, «Мюэ», мороженого «Марс» и вечера любви в «Магните» – в «Ангельский отдых» ждали Гая и Флору, неожиданно все-таки приехавшую, – Лизандера разбудил телефонный звонок. Это была Рэчел, негодующая из-за того, что Гермиона отказала ей в работе, сославшись на кризис, но попросившаяся вместе с детьми на ужин. Лизандер, которому на самом деле очень хотелось спать после всех возлияний, все же сказал:
– Ну конечно.
Да, он подъедет и привезет ее. Ему тут же заметили:
– А что плохого в прогулке? Там всего-то полмили.
– Это была Рэчел, – вздохнул Лизандер.
– Она что, сказочно юна и хороша? – спросила Джорджия, выпрыгивая из постели и скрьшаясь в ванной, чтобы Лизандер, не дай Бог, не увидел ее повисшую кожу.
– Была когда-то, а теперь настоящая фурия. О дорогая, утро – такой ужас. Эта ночь для меня – трагедия, ведь я не увижу тебя до понедельника.
Войдя за Джорджией в ванную, он обнял ее за талию и прижался к плечам.
– Обещай мне позвонить при возможности и убеди своего туза-молодца поиграть в воскресенье в крикет.
Затем он открыл краны.
– Приму-ка тоже ванну, чтобы добраться до рюмочки в «Яблоне». Я куплю там что-нибудь на ужин и кассету с фильмом для мальчиков, пока не закрыто.
Вдруг Джорджия поняла, почему упоминание о Рэчел ее огорчило.
– В тот вечер Гай ужинал с Джулией. Рэчел была с ними, как раз тогда они и разошлись с Борисом.
"Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 1" отзывы
Отзывы читателей о книге "Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 1". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 1" друзьям в соцсетях.