По выражению ее лица Дэвид понял, что говорить с ним она не намерена, и со странным ощущением досады откинулся на спинку стула. Непонятно почему, но эта девушка ему нравилась. И пусть эта воровка создавала массу проблем, была остра на язычок, влекла она его не меньше, чем в тот день, когда увидел ее на постоялом дворе. Ему очень хотелось с ней поговорить, и не только про злополучную печатку.

Дэвид вытянул больную ногу и поудобнее устроился на стуле.

– Вот незадача: ты все время молчишь. Может, я что-то не то сказал? Наверное, старею – вот и разучился общаться с дамами?

Девушка издала непонятный звук, и Дэвид, тяжело вздохнув, продолжил:

– Да, похоже, так и есть. Или вы считаете иначе? Может, дадите какой-то совет?

Девушка совершенно невозмутимо вычищала ложкой остатки еды с тарелок и отправляла в рот, но Дэвид видел, что она его слушала, поэтому продолжил:

– Дело в том, что ты бросила мне вызов. Обычно у меня не возникает проблем с общением, а из тебя не вытянешь ни слова, кроме разве что ругани.

– Катись к черту!

– Вот видишь – опять грубишь. Что же мне с тобой делать? – Дэвид склонил голову набок и принялся демонстративно ее разглядывать, а потом задумчиво проговорил:

– Может, если посадить тебя на хлеб и воду, ты окажешься разговорчивее?

Девушка окинула его презрительным взглядом, и Дэвид вдруг понял, что сломить ее таким способом не удастся: она всю жизнь именно так и питалась.

– Нет, так с дамами обращаться нельзя, – словно рассуждая с самим собой, лениво проговорил Дэвид и медленно улыбнулся. – Вот если попробовать соблазнить тебя… Да, именно! Мне нравится искушать девушек.

Дэвид наклонился вперед, опершись локтями о край стола, и тихо проговорил:

– Ну и что же для тебя самое соблазнительное? Я ведь все равно это выясню, так или иначе.

Девушка смотрела на него прищурившись, и во взгляде этом светилось не только презрение, но и гордость. Дэвид чувствовал, что и он для нее крепкий орешек. Значит, им предстоит нешуточная борьба, кто кого переупрямит. Вот и сейчас пленница даже не двинулась с места, когда он встал и направился к двери, а лишь искоса взглянула на него.

Дэвид закрыл комнату на ключ, ломая голову над тем, что могло бы вывести из равновесия эту фальшивую вдову, но ни один из методов, которых знал немало, не годился. Не желая признавать поражение, Дэвид мысленно пообещал себе, что если не достигнет цели к концу недели, то целый месяц не притронется к спиртному.


Вивиан тоже напряженно искала выход из ситуации. Ей стало ясно, что ее похититель не будет таким покладистым вечно. Он буквально кипел энергией, и это просто чудо, что целых пять дней прошло спокойно.

Соблазнить… Что он имел в виду, Вивиан прекрасно знала: такие взгляды у мужчин и раньше видела, – хоть ее мучитель и отличался от тех, с кем ей приходилось иметь дело. А что, если он и правда попытается ее соблазнить?

Вивиан нервно сцепила пальцы и окинула взглядом комнату. Ничего не изменилось: она все так же сидела взаперти за крепкой деревянной дверью, на третьем этаже, а два окна открывались всего на пару дюймов, так что ни выпрыгнуть, ни выбежать, уловив момент, в коридор. Нет, нельзя расслабляться: надо что-то придумать. Вспомнив, как хозяин дома назвал ее крепким орешком, она фыркнула. Если для него это было скорее развлечением, то для нее – вопросом жизни и смерти. Он мог в любой момент вызвать полицию, и тогда она оказалась бы в настоящей тюрьме, а потом, может, и на виселице.

Пока он, конечно, не сдал ее властям и даже обещал отпустить, как только получит назад чертово кольцо. Вивиан пока не представляла, как его добыть, но решила, что, наверное, будет лучше откровенно поговорить с хозяином на эту тему, а не продолжать играть в молчанку.

Глава 9

Дэвид не переставал удивляться, насколько разнообразны интересы Маркуса. Впрочем, старший брат был всегда умнее и способнее – об этом постоянно твердили и учителя. Отец тоже радовался, что поместье унаследует именно Маркус. Дэвида это тоже более чем устраивало: можно было веселиться и гулять напропалую: никто не ждал от него серьезных поступков. Теперь же все изменилось: Дэвид то и дело получал доказательства, сколь многого добился Маркус, а его жизнь проходила впустую. Каждый день на стол в кабинете брата ложились все новые письма и отчеты, и Дэвид не всегда знал, что со всем этим делать.

Вот и сейчас Адамс передал ему документ, написанный убористым почерком, и Дэвид, нахмурившись, спросил:

– Черт, а это еще что такое?

Время шло к вечеру, и он уже мечтал об ужине. Основную часть писем они разобрали, самые неотложные дела решили.

– Это законопроект, – ответил помощник. – Вас просят проголосовать за возвращение золотого денежного стандарта.

Дэвид выронил документ, словно обжегшись, и переспросил:

– Денежного стандарта?

Адамс быстро сообразил, что новый хозяин мало в этом понимает, и объяснил, в чем дело. Избиратели требовали, чтобы банки восстановили свободный обмен банкнот на золото, отмененный во время Наполеоновских войн.

– Но у меня нет голоса в парламенте, – сказал Дэвид. – Я не могу проголосовать «за».

– Герцог отдал свои полномочия его светлости графу Роксбери, – пояснил Адамс почтительным тоном. – Лорд Роксбери хочет знать, как распорядиться его голосом.

Сначала Дэвид решил, что надо голосовать «за», чтобы упорядочить выпуск бумажных денег: ему нравился вес настоящих монет в кошельке, но, возможно, он ошибался – вдруг все тут же кинутся менять банкноты на золото и опустошат банки? Маркус ничего не говорил по этому поводу, так откуда ему знать, как проголосовать? Написать Роксбери, чтобы поступал так, как считает нужным? Но ведь если он ошибется, то последствия могут быть непредсказуемы.

Дэвид вздохнул и мрачно проговорил:

– Адамс, ты когда-нибудь чувствовал себя полным болваном, который что ни делает, постоянно ошибается?

– Сэр, это чувство со мной всегда! – с жаром признался помощник.

Дэвид хмыкнул и хмуро улыбнулся:

– Думаю, это неизбежно, если работать с моим братом.

Адамс покраснел, потом побледнел и воскликнул:

– О нет, сэр! Вы меня не так поняли. Я не хотел сказать ничего плохого про герцога, это образцовый руководитель и рачительный хозяин…

– Ты и правда так думаешь? – перебил его Дэвид. – Да мой братец требовательный как черт!

– Э-э-э… – Адамс выглядел таким испуганным, будто встретил в джунглях тигра. – Да, милорд, но его светлость всегда поступает справедливо. Я стараюсь у него учиться, пока меня не уволили.

– А ты ждешь увольнения? – удивился Дэвид.

Секретарь покраснел, отчего теперь казался совсем юным.

– О да, сэр, жду, жду каждый день. Я вижу, как его раздражают мои ошибки. Он бы никогда меня не нанял, если бы его не попросил об этом мой дядя, мистер Коул, наверняка много чего присочинив о моих способностях.

Секретарь замолчал, а совсем погрустнев, Дэвид скрестил руки на груди, покрутил головой, разминая затекшие мышцы шеи, и заметил:

– Слава богу, брат тебя не уволил, иначе я бы совсем пропал. Похоже, нас уволят вместе.

– О нет, сэр! – воскликнул секретарь. – Вы прекрасно справляетесь с делами, его светлости не в чем вас упрекнуть, а вот я делаю одну ошибку за другой. И знаю, что он мной очень недоволен.

– Разве? – рассмеялся Дэвид. – Мне кажется, ты просто не видел Маркуса по-настоящему недовольным.

Адамс открыл было рот, пытаясь возразить, но передумал – видимо, понял, что ответить на это нечего. Дэвид опять вздохнул и взглянул на бумагу перед собой.

– Не представляю, что ответить Роксбери. – Ладно. Займусь этим позже.

Дэвид поднялся.

– Пожалуй, на сегодня хватит. Пора по домам. До завтра.

– Да, милорд. – Адамс поклонился, и Дэвид пошел к двери.

В коридоре его уже ждал Харпер.

– Слугам полагается дополнительный выходной, когда семья в отъезде? – спросил у него Дэвид.

– Да, – ответил дворецкий. – Его светлость всегда дает такое распоряжение, если уезжает.

– Как часто это бывает? – уточнил Дэвид, надевая шляпу.

– Довольно редко, поскольку хозяин очень много работает, – подумав, сказал Харпер.

– Я так и думал. Брату надо больше отдыхать. Хорошего вечера.

– И вам тоже, милорд. – Дворецкий поклонился, лакей открыл дверь, и Дэвид вышел на улицу.

Было еще совсем светло. Надев перчатки, Дэвид с наслаждением вдохнул свежий воздух. Хватит уже переживать о законопроектах, поставках и проблемах с канализацией. Он свободен, по крайне мере на этот вечер, и сегодня попробует уговорить миссис Грей открыть наконец свои пухлые губы и сказать ему пару слов.

Нога сегодня болела гораздо меньше, и Дэвид пошел домой пешком. Может, доктор и прав: нужно больше времени, чтобы окончательно выздороветь. С легким сердцем он поднялся по ступенькам и вошел в холл, где его уже ждал Беннет:

– Беннет, у нас есть шоколад? – с ходу ошарашил дворецкого Дэвид.

– Шоколад? Вот уж не знаю… Мне посмотреть?

– Да. И если нет, то нужно достать.

– Да, сэр.

Дворецкий ушел, а Дэвид направился по лестнице вверх, улыбаясь от предвкушения: вечер обещал быть интересным. Сменив в спальне сюртук на домашний халат, он направился навестить свою пленницу.

За то короткое время, что он переодевался, Беннет успел собрать для девушки два подноса. Они стояли у двери, сам преданный слуга ждал его рядом, а когда Дэвид поднял крышку, сказал:

– Я нашел шоколад.

На одном подносе был сервирован ужин, и от него так пахло, что у Дэвида сразу заурчало в желудке. На втором стоял серебряный кувшинчик со сливками, чайник с горячей водой, пара маленьких чашек и большая плитка шоколада.

– Прекрасно! – похвалил слугу Дэвид, открыл ключом дверь, и Беннет внес в комнату поднос с ужином.

Вид у него был, как всегда, невозмутимый – похоже, он с полным спокойствием относился к странной гостье у них в доме. Когда дворецкий вернулся в коридор, в комнату зашел Дэвид и поставил свой поднос на каминную полку.