– Войдите, – крикнул он.

Появился слуга с подносом, поставил его и, низко поклонившись, скрылся за дверью.

Только тогда Маркус разжал объятия, и Ханна буквально упала в ближайшее кресло. Эксетер пересек кабинет, открыл буфет орехового дерева и вернулся с бутылкой бренди в руках. Пододвинув ближе второе кресло, он налил Ханне чай и плеснул в чашку ароматный напиток.

– Выпей. – Маркус протянул ей чашку, и она повиновалась. – Вот и хорошо. – Он сел, решительно наклонившись к Ханне. – Я намерен допросить Лили. Думаю, она может поведать нам гораздо больше, чем мы могли бы узнать от мерзавца Бентли. Поэтому я очень надеюсь, что она захочет ответить на мои вопросы. Знаю, что у тебя тоже накопились кое-какие претензии к этой девице, однако позволь мне расспросить ее первым.

Ханна кивнула, подкрепляясь глотком приправленного бренди чая. В конце концов, Маркус хозяин дома и волен поступить со своей служанкой так, как сочтет нужным.

– Даже если тебе не понравятся мои методы, – настаивал он. Ханна хотела было возмутиться, но вспомнила историю с семейством Редли и передумала. Герцог усмехнулся. – Если тебе будет, что добавить, я дам тебе слово, – заверил он. – Не волнуйся, я хочу вытрясти из девчонки все, что ей известно.

Ханна снова кивнула. Заставив ее допить чай, Маркус встал, обошел письменный стол и достал какие-то бумаги из стоящего позади стола шкафчика. Сел за стол и раскрыл папку как раз в тот момент, когда раздался громкий стук в дверь.

Герцог поднял голову и встретился взглядом с Ханной. Она поставила на поднос пустую чашку и ободряюще улыбнулась.

Маркус крикнул:

– Войдите!

В кабинете появилась Лили. Она выглядела так, будто поднималась по ступеням гильотины. Ее взгляд метался между герцогом и герцогиней.

– Ваша светлость, – сказала камеристка, присев в реверансе.

– Садись, – приказал Маркус, снова становясь грозным герцогом.

Опустив голову, Лили торопливо пересекла комнату и села на стул, который ей указал хозяин. Некоторое время Эксетер молча рассматривал девушку, откинувшись на спинку кресла. Его взгляд, казалось, пронизывает ее насквозь. Молчание становилось невыносимым. Ханна едва сдерживалась, чтобы не вскочить и не наброситься на негодяйку, но она помнила, что обещала мужу не вмешиваться. По правде говоря, она даже не возражала против действий Маркуса: пусть напугает девчонку хорошенько.

– Итак, – наконец сказал Эксетер, отчего Лили буквально подскочила на стуле. – В моем доме завелся соглядатай?!

Камеристка бросила затравленный взгляд на Ханну, но промолчала.

– Шпион, который под покровом ночи шарит в моем личном кабинете, чтобы совершить бог знает какое злодеяние?! Мало того, похищает невинного ребенка и водится с бандитами и ворами, – продолжал Маркус убийственно спокойным голосом. – Сомневаюсь, что Бентли просветил тебя насчет наказания за убийство, в особенности за убийство герцога. А это виселица. Что касается остального, так этого достаточно, чтобы отправить тебя в тюрьму, где ты будешь томиться долгие годы, при условии, конечно, что окажешься достаточно живучей, чтобы не умереть раньше срока. – Эксетер сцепил перед собой руки. – Единственная причина, по которой полицейские до сих пор за тобой не явились, – мое желание получить ответы на все свои вопросы. Во-первых, что подвигло тебя предать меня и мою семью?

Лили была так напугана, что, казалось, вот-вот упадет в обморок.

– Умоляю, ваша светлость, – захныкала она. – Я же не украла ребенка! Не украла! Мисс Молли была в безопасности…

– Отвечай на мой вопрос! – закричал Маркус. – Почему ты меня предала?

Девушка съежилась от ужаса.

– Мистер Рис, сэр… – произнесла она дрожащим голосом. – Это он! Он велел мне…

Эксетер не сказал ни слова, но угрожающе нагнулся вперед. Его лицо было хмурым. Лили побледнела еще больше, но слова полились рекой.

– Он сказал… что на самом деле, сэр… это его отец был первенцем, родился прежде вашего батюшки, ваша светлость. И что есть какие-то бумаги, здесь, в вашем кабинете, которые могли бы доказать, что он, то есть мистер Рис, сэр… что его обманули. Он сказал, что… это он должен быть герцогом, а вы и ваш брат утаили эти доказательства. А если бы я им помогла их найти, он бы… – Она постаралась проглотить ком в горле. – Уж он бы обо мне позаботился, – лепетала девушка. – Потому что… он сказал… у нас с ним общий отец.

Маркус наверняка был поражен не меньше Ханны, но виду не подал.

– Чушь, – презрительно отрезал он. – Придумай историю получше.

– О нет! Это все правда! – закричала Лили. – Мистер Рис… он мне так сказал. Я сначала отказывалась, говорила, что не смогу… но потом… он знал про мою мать и сказал, что ему очень жаль, что отец так с ней обошелся. Сказал, будто я ему сестра и он хочет воздать мне по справедливости. – Она густо покраснела. – А я никогда не знала отца. Мама только и сказала, что он умер, когда я была совсем маленькой. И теперь у меня в целом мире никого, и…

Лили сжалась в комок на своем стуле и голосом жертвы продолжала:

– Я ничего не знала ни про какое убийство! А если и вправду было доказательство, что он настоящий герцог, так ему и надо было быть герцогом, разве нет? Я не думала, что он хочет кому-то навредить, просто добивается справедливости! Он меня попросил… и это было очень легко сделать. А потом он потребовал привести к нему девочку. А вот этого я сделать не могла, ни за какие деньги!

Она порывисто повернулась к Ханне.

– Клянусь, мадам, я не позволила бы им тронуть вашу дочь даже пальцем!

Но Маркус только зло прорычал:

– Что ты должна была для него сделать?

Лили вытерла глаза тыльной стороной ладони.

– Всего только отпереть вон то окно. – Она указала на французское окно напротив письменного стола. – А еще он расспрашивал меня о вас, мадам, – добавила горничная, обращаясь к Ханне. – Вы его ужасно интересовали!

– И что же он хотел знать?

Лили немного подумала.

– Что вы за женщина, ваша светлость, – сказала она. – И правда ли, что ваш брак с герцогом по любви? – Девушка снова покраснела. – Я говорила, что, наверное, между вами была ссора, потому что я ни разу не видела… чтобы в вашей комнате, мадам…

– Остановись, я поняла, – прервала ее Ханна.

Лили ни разу не видела в ее комнате Маркуса – до сегодняшнего утра, когда он был в ее постели. Неудивительно, что девушка уронила поднос с завтраком. Глаза мужа лукаво заблестели, но Ханна сделала вид, будто этого не заметила.

– И ты рассказала ему про Молли, – напомнил горничной Маркус.

Она кивнула.

– К своему вечному стыду, мадам. Да, это от меня он узнал, что вы обожаете свою малышку.

Эксетер откинулся на спинку кресла. Было рано снимать девицу с крючка. Впрочем, он ей верил. Ее рассказ вполне согласовался и с тем, что он услышал из разговора Дэвида и Бентли, и с тем, о чем догадался сам. Он совсем забыл, что их с Бентли отцы также являлись близнецами. Только в отличие от них с Дэвидом, они были совершенно непохожи.

Значит, кузен думал – или убедил себя, – что герцогский титул по праву принадлежит ему, и собирался воплотить свою претензию в действительность любыми путями. Интересно, гадал Маркус, неужели Бентли искренне полагал, будто в его кабинете спрятаны какие-то документы? Или просто хотел получить возможность сунуть нос в дела герцога?

Без малейшего сомнения, он решил сыграть на желании девушки узнать своего настоящего отца, манипулировать ею ради воплощения черного замысла. Эксетер не исключал и того, что Бентли, добейся он успеха, в конце концов отправил бы Лили на виселицу за убийство. Да, кузен вполне был на такое способен. Наверное, сам передал бы девушку полиции и заявил, будто раскрыл преступление.

– Значит, он сказал, что его отец был также и твоим отцом, – напомнил Маркус. – Какое доказательство он предъявил?

Лили растерянно моргала.

– Ну как же, он… – Она запнулась. – Он признался. Сказал, что нашел дневник своего отца и вычитал там эту историю. Ну, как его отец соблазнил мою мать, когда она служила в горничных в Эйнсли-парке. Он… сказал, что был потрясен, – пробормотала Лили. Нелегко было расставаться с иллюзией. – Сказал, что не сможет объявить меня своей сестрой публично, но все равно я буду ему как родная, что он станет заботиться обо мне, как брату положено заботиться о сестре. А раз я ему сестра, то должна помогать.

– Он показывал тебе этот дневник?

– Нет, ваша светлость, – прошептала девушка.

– Он предъявил тебе какое-нибудь доказательство? Или было только его слово?

Она помотала головой. Маркус тяжело вздохнул.

– Мой дядя умер несколько лет назад, – сказал он Ханне. – И насколько я помню, он был не из тех, кто стал бы вести дневник. Дядя был мечтателем, художником-любителем. Он думал только о живописи, о картинах. Вздумай он побаловаться с горничной из Эйнсли-парка, мой отец немедленно призвал бы его к ответу. – Герцог помолчал. – Не сомневаюсь, Бентли это знал.

Лили кивнула.

– Да, ваша светлость. Какая же я была дура! Развесила уши…

Маркус вдруг понял, что даже сочувствует девушке. Это все Ханна виновата, решил он про себя. Впрочем, на жену он и не думал сердиться. До появления Ханны ему и в голову не пришло бы, что Лили нужно пощадить.

– Сколько тебе лет? – отрывисто спросил герцог. Конечно, история Бентли – ложь от начала до конца. Однако попробуй докажи. Но он попытается. Цепочка рассуждений должна привести к Лили, которая, как ни крути, предала своего хозяина ради красивой сказки!

– Почти двадцать три, ваша светлость.

Маркус задумался.

– Двадцать два года назад мой отец женился на Розалинде. Дядя, кажется, был тогда в Эксетер-хаусе. Но годом раньше… – Маркус покачал головой, припоминая. – Нет, его не было в поместье. К тому моменту он уже года два путешествовал по Европе. Помню, как на следующее лето, во время свадебных торжеств слушал его рассказы о Греции и Италии.