Потом, сказала себе Ханна, она спросит его о доме Редли. И принесет извинения. И пообещает быть осмотрительнее. По крайней мере, в присутствии посторонних.

Но она не позволила себе подумать о том, что станет делать, если останется с ним без свидетелей, а такая возможность представилась Ханне только ближе к ночи.


Как и сказал мистер Адамс, герцог отсутствовал весь вечер. Однако должен же он вернуться домой? Было уже очень поздно, но Ханна не могла уснуть. Облачившись в халат, она мерила шагами коридор, посматривая на дверь покоев герцога. Он предупреждал ее, чтобы она стучала, если ей понадобится войти. В раздумьях Ханна прикусила губу. Есть ли у нее безотлагательная надобность говорить с ним? Удачная ли это мысль – сказать ему все именно сейчас? Удачная ли, вообще, эта затея?

Наконец она что-то услышала. Ошибки быть не могло: звуки, тихий рокот его голоса – герцог разговаривал с Телменом. Приложив ухо к двери, Ханна услышала, как отворилась и тихо затворилась другая дверь – и все стихло. В горле у нее словно образовался комок. Исполни, что задумала, – и дело с концом, сказала она себе и осторожно постучала.

Ответа не последовало. Наверное, Эксетер уже ушел в спальню. Ее сердце замерло. Ханна постучала еще раз, потом робко приоткрыла дверь, чтобы только заглянуть и убедиться, что его тут нет, а затем с чистой совестью вернуться к себе и лечь спать.

Герцог поднял взгляд из-за письменного стола. Перед ним лежали деньги – столбики монет и пачки банкнот. Еще был стакан с янтарной жидкостью, а рядом – тонкая тетрадь. При появлении Ханны Эксетер отложил перо. Его брови вопросительно поднялись.

– Добрый вечер. – Она облизнула губы. Ханна никогда не видела его в рубашке и брюках, поверх которых был накинут шелковый халат. – Можно мне поговорить с вами?

Он не ответил; но потом кивнул. Встал из-за стола и ждал с непроницаемым выражением лица. Ханна, сцепив руки, вошла в кабинет и слово в слово повторила речь, которую подготовила, пока взволнованно расхаживала по собственной спальне.

– Я хочу принести извинения за то, что сделала сегодня. Мой поступок был непростителен, и я хочу, чтобы вы знали, как я раскаиваюсь. Больше это не повторится, даю слово.

Склонив голову набок, Маркус смотрел на нее с нескрываемым скептицизмом. Господи! Ханна бросилась объяснять:

– Могу только сказать, что очень сочувствовала бедной леди Редли, ведь совсем недавно я сама едва не лишилась дома. А когда она рассказала мне про детей, я… Я ничего не могла с собой поделать. Но, конечно, была не вправе прощать карточный долг. Обещаю, больше никогда не буду покушаться на ваши полномочия.

– А, семейство Редли, – спокойно сказал герцог.

– Однако я должна искренне поблагодарить вас за доброту, ведь вы вернули им собственность, – торопливо добавила Ханна. Щеки ее порозовели – она не знала: смеяться ей или опрометью бежать к себе – от стыда подальше.

Маркус уставился себе под ноги и вздохнул. Что угодно, лишь бы не смотреть на эту женщину в халате из блестящего шелка цвета фиалки. Черные локоны свободно рассыпались по ее плечам. Он не желал видеть ее в ночной одежде после того, как весь день против собственной воли представлял ее вовсе без одежды.

В конце концов, он герцог Эксетер, и женщины дарили ему себя, а никак не наоборот. Но сегодня он потерял власть над собственным воображением. Что могло бы произойти в библиотеке? Что может произойти, если он решится снова подойти к ней так близко?.. А что случится, если он проведет с ней ночь в постели? Этими вопросами Маркус терзался весь день, с ужасом сознавая, что очень хочет сделать все это.

Мало того, он был готов забыть о нежелательных последствиях подобных действий. В общем, герцог несколько пал духом и в результате на целый день сбежал из дома, решив держаться от нее на расстоянии, дабы поберечь рассудок.

Но она явилась к нему сама и заговорила про Редли.

– Я принимаю ваши извинения, – холодно сказал Маркус. – На этом считаю дело закрытым. – Может быть, на его счастье, она поймет намек и удалится к себе, сбросит халат и ляжет в мягкую широкую кровать одна… Прогнав очередное соблазнительное видение, он с досадой продолжил: – Однако вы должны были учесть, что Редли добровольно предложил свой дом в качестве залога. Ему следовало держать слово, а не прикрываться женой и детьми.

– Конечно, – поспешно согласилась Ханна. – Я это отлично понимаю. – И осталась стоять, не замечая, что он ждет не дождется, чтобы она ушла.

– Что-нибудь еще? – спросил Эксетер, избегая смотреть в ее ясные синие глаза.

– Да, – ответила Ханна нерешительно. – Хотелось бы знать, зачем вы велели мистеру Адамсу вернуть бумаги на дом, да еще с приветом от меня?

Чертов Адамс, подумал Маркус. Когда этот болван научится осторожности?

– Мне эти бумаги больше не нужны.

– Да, – согласилась она. – Но…

Эксетер далеко не сразу нашел в себе силы спокойно встретить ее взгляд.

– Я вернул Редли бумаги на дом, потому что вы ему сказали, что его долг прощен. Поскольку вы моя супруга и герцогиня… – Он немного помедлил. – Я обязан уважать ваше решение. Откажись я поддержать ваше стремление сделать доброе дело, вы бы оказались в глупом положении и почувствовали себя оскорбленной. Я никогда не стал бы унижать свою жену подобным образом.

У Ханны защемило сердце. Она была готова к хорошей взбучке, по крайней мере, к строгому назиданию, что нарушила условия договора и впредь должна следить за своими словами и действиями. Герцог простил долг в двадцать тысяч фунтов только потому, что не хотел ставить ее в неловкое положение, хотя она и не жена ему вовсе. Ханна была польщена и восхищена его поступком, но все же что-то ее настораживало.

– Спасибо, – тихо сказала она.

Он не сводил с нее пристального взгляда.

– Не стоит благодарности.

Разумеется стоит! Сначала Эксетер очень рассердился, когда она ему сказала… А потом посмотрел на нее по-другому – вот как сейчас. Этот пристальный взгляд должен был заставить ее занервничать. В самом деле, Ханна уже поняла, что герцог решил, будто она пришла, чтобы извиниться за то, что не позволила ему себя поцеловать. А значит, он подумал об этом, едва она вошла в его гардеробную, откуда так легко попасть прямо в спальню.

Маркуса Риса Ханна невзлюбила, как только его увидела. Он был с ней груб, оскорбил ее, вынудил пойти на авантюру, которая была ей ненавистна. Но именно благодаря ему у них с Молли были теперь кров, еда и одежда. Более того, они буквально купались в роскоши. Эксетер представил ее высшему обществу Лондона в качестве своей герцогини, послал ей шкатулку с драгоценностями, достойными самой королевы. А еще простил огромный карточный долг, только чтобы не ставить ее в трудное положение.

Ханна обдумывала то, что Розалинда рассказала ей про леди Уиллоуби. Сначала связь с этой интриганкой казалась ей чем-то вроде черной метки. Почему герцог выбрал леди Уиллоуби, если мог получить любую другую женщину? Однако то, что произошло сегодня утром, дало Ханне новую пищу для размышлений.

И ее наконец озарило. Если Эксетер хотел соблазнить ее там, в библиотеке, а она почти не сомневалась, что именно таково было его намерение, почему он отступил сразу, как только она, не подумав, сморозила глупость? Настоящий распутник сразу распознал бы в ее словах всего лишь паническую попытку воспротивиться собственным отчаянным желаниям и его бы это не остановило. Продолжи он на нее наседать, сделай хоть небольшое усилие – Ханна не сомневалась: она не смогла бы отказать ему во второй раз.

Но Маркус отступил – в прямом и переносном смысле, – вернувшись в состояние холодного отчуждения, что было для нее достойным предлогом, чтобы уйти. И Ханна решила, поразмыслив, что сделал он это намеренно. И все-таки, похоже, герцог просто очень одинок, а она его обидела.

– Я не хотела мешать вашим занятиям, – неуверенно произнесла Ханна, глядя на лежащие на столе деньги. Эксетер пожал плечами. Интересно, что он делал с этой кучей денег, подумала она. Решил сосчитать посреди ночи? Вот, значит, чем занимаются богачи? – Я собиралась выпить чая, – вдруг выпалила Ханна. Подняв брови, он потянулся к звонку. – О, нет! Не нужно звонить. Я сама пойду на кухню и налью себе чай, – смущенно пролепетала она. – Слуги, наверное, уже легли спать.

Маркус удивленно кивнул.

– Понятно.

Ханна неуверенно улыбнулась. Если она ошибается… Если она раздосадовала его тем, что явилась с извинениями… Но он снова разглядывал ее так, будто хотел прочесть ее мысли. Ханна подумала: самое худшее, если герцог ответит отказом и сочтет ее провинциальной простушкой.

– Может быть, выпьем чай вместе?

– Я бы не хотел мешать. – Он по-прежнему не сводил с нее глаз.

Ханна покачала головой – единственное, на что она оказалась способна под этим пронизывающим взглядом.

– Вы не помешаете.

Еще минуту Эксетер стоял не шелохнувшись, и она решила, что это отказ.

– Тогда с удовольствием.

Глава 14

Они сошли вниз вдвоем в полном молчании. Маркус понимал, что ему не следовало принимать ее приглашение. Игра с огнем, вот что это! И как только его хваленое самообладание дало столь опасный сбой? Боже правый, что на него нашло?

Ханна привлекательная женщина. Пусть так, но в Лондоне таких много. Он ее хочет? Пусть так, но у него могут быть и другие. И тем не менее, стоит ему увидеться с ней, и он уже сам не свой, смущенный и неуверенный в себе. И герцог не понимал, отчего это происходит.

Почему бы ему не отправить ее прочь? Вот ведь какая ирония, думал он, едва сдерживая горькую улыбку. Она единственная женщина в Лондоне, которая ждет не дождется, чтобы его покинуть, но которую при этом он сам никак не может выбросить из головы. Дэвид смеялся бы до колик, если бы узнал, какой неожиданный поворот приняла его злая шутка.