Ширли Карр - Чего хочет граф

– Но в этом нет необходимости. Я в полном порядке.

Синклер нахмурился:

– И все-таки позвольте...

– Нет, – решительно заявила Куинси.

Синклер внезапно улыбнулся и, покосившись на кухарку, спросил:

– Неужели вы боитесь осмотра, приятель?

– Видите ли, я... – Куинси расправила плечи и посмотрела Синклеру прямо в глаза. – Я не очень привык к докторам.

Синклер вздохнул и снова улыбнулся:

– Давайте обсудим это в библиотеке, хорошо?

Несколько секунд Куинси медлила. Затем кивнула и последовала за графом.

Харпер тоже вошел в библиотеку; в руках он нес поднос с двумя бокалами и графином бренди.

– Я отпустил Томпсона до завтрашнего утра, милорд, – сообщил дворецкий. – Матильда и Мод обещали присмотреть за ним.

– Только не говори об этом Бродерику, – проворчал Синклер. – И, пожалуйста, закрой дверь, когда будешь уходить.

Как только они остались одни, он налил бокал бренди и протянул его Куинси. Потом налил себе.

– Вы уверены, что с вами действительно все в порядке?

– Абсолютно уверена. – Куинси поставила свой бокал на стол. – Кроме маленькой шишки на виске, никаких последствий.

– Подойдите сюда, к окну, – сказал вдруг Синклер. – Раз уж мы не можем позволить доктору осмотреть вас, позвольте хотя бы мне это сделать.

У нее ёкнуло сердце.

– Но это не...

– Не спорьте.

Она судорожно сглотнула и отступила на шаг.

– Боже мой, Куинси, я же не съем вас! У меня действительно есть в этом кое-какой опыт. В армии у нас не всегда был рядом доктор, и мы научились справляться сами. Элиот служил под моим командованием пять лет, и он прекрасно пережил мое лечение. И я ведь не собираюсь извлекать пулю из вашего плеча. Идите сюда. Немедленно.

Куинси со вздохом повиновалась. Теперь она стояла от графа так близко, что они могли бы танцевать вальс. Синклер осторожно убрал с ее лба волосы и осмотрел шишку на виске. Когда же он выдохнул, и его теплое дыхание коснулось ее уха, по спине Куинси пробежали мурашки. Ей захотелось прильнуть к нему, чтобы стать еще ближе. Хотелось, чтобы его теплые крепкие руки обнимали ее и ласкали.

Но что же с ней происходит? Откуда у нее вдруг появились такие мысли? Наверное, все дело в том, что здесь, рядом с графом, она чувствовала себя в безопасности. Находясь на том складе, она совершенно не думала об опасности, но сейчас, оказавшись в библиотеке, внезапно подумала о ней. Ведь ее могли убить, а затем бросить ее тело в Темзу, и никто бы об этом не узнал. Что бы тогда стало с Мел и бабушкой?

– Похоже, больше ничего серьезного, – произнес Синклер, делая шаг назад. – Но завтра у вас будет огромная шишка. Хотите сохранить сувениры? – Он протянул ей мелкие кусочки кирпича, блестевшие от макассарового масла, которым она мазала волосы.

Куинси попыталась улыбнуться:

– Думаю, нет.

– Вы дрожите... – Прежде чем она успела отреагировать, Синклер привлек ее к себе и обнял.

Куинси невольно прижалась щекой к груди графа и почувствовала, как билось его сердце. Теперь она уже совершенно успокоилась и, закрыв глаза, наслаждалась новыми для нее ощущениями. Внезапно Синклер склонился над ней, и ей показалось, что он поцеловал ее в висок. Да-да, она могла бы поклясться, что он поцеловал ее.

Поцелуй? Ноги ее подогнулись, и она еще крепче прижалась к графу. Он же вдруг рассмеялся и сказал:

– Знаете, после такого испытания большинство женщин впали бы в истерику.

Сделав над собой усилие, Куинси отстранилась и отступила на шаг.

– Говорите, в истерику? – переспросила она.

– Ну... видите ли, не только женщина, любой человек отреагировал бы... – Синклер в смущении откашлялся и добавил: – Что ж, вернемся к делам. Почему вы оказались в доках?

Куинси пригладила волосы и сделала глубокий вдох. «Правильно, вернемся к делам, вот именно». Усевшись за письменный стол, она с невозмутимым видом проговорила:

– Милорд, у меня есть доказательства, что Джонсон завышал счета и прикарманивал разницу. И я полагаю, что иногда он указывал в отчетах на торговцев, которых в действительности не существует. Тот склад был указан в счете как адрес одного из таких.

Синклер уселся на диван и положил ногу на оттоманку. Халат его распахнулся, но Куинси попыталась не обращать на это внимания.

– Выходит, он довольно глубоко залез в мои карманы? – осведомился граф. – Какова же сумма? Больше десяти тысяч фунтов, о которых вы говорили вначале?

– Боюсь, как минимум вдвое больше.

– Проклятие! – Он помассировал бедро. – Говорите, один из несуществующих торговцев? А сколько их всего?

– Возможно, трое.

Синклер откинул голову на спинку дивана и закрыл глаза. Прошло несколько минут, и Куинси решила, что он заснул. Она уже собиралась вызвать Харпера, когда Синклер вдруг застонал и поднялся. Приблизившись к столу, он сказал:

– Отправляйтесь домой, Куинси. – Он провел по ее щеке костяшками пальцев, и ее глаза сами по себе закрылись. – Пусть Элиот отвезет вас. Миссис Хаммонд говорит, что завтра будет солнце. Если она окажется права, мы с вами снова займемся этим делом. Если же она ошибается, то, что ж... – Он пожал плечами и, прихрамывая, вышел из комнаты.

– Джо, почему ты так рано вернулась? – Мелинда, с корзинкой шелка для вышивания, встретила Куинси на лестнице, ведущей в их квартиру. Она с открытым ртом смотрела на отъезжающий экипаж.

– У нас произошел... несчастный случай, и лорд Синклер отпустил меня пораньше.

– Несчастный случай?!

– Дитя мое, что с тобой случилось?! – воскликнула бабушка, когда Куинси вошла в квартиру.

– С Джо произошел несчастный случай. О, ты порвала сюртук!

Куинси сбросила сюртук и подошла к окну.

– Надеюсь, его можно починить. И я не ранена, Мел, если тебя это интересует.

– Конечно, я знаю, что ты не ранена. Думаешь, я бы беспокоилась о сюртуке, если бы ты пострадала? Ты же единственная, кто может носить его!

Куинси рассмеялась и взяла на руки серого кота, мурлыкавшего у ее ног.

– По крайней мере, Сэр Эмброуз беспокоится за меня, – сказала она, погладив кота по голове. – Правда, Эмброуз? Наверное, ты и сегодня поймал крысу себе на обед?

Кот потерся носом о ее подбородок и снова замурлыкал.

– Расскажи нам, что случилось, дорогая, – попросила бабушка.

– Ничего особенного. – Куинси пожала плечами. – Просто один из слуг споткнулся на лестнице и свалил меня. А этот слуга... он очень высокий и широкоплечий. Но лорд Синклер все равно сегодня чувствовал себя плохо, так что он отослал меня домой.

– О, как романтично! – Мел прижала руки к груди. – А граф красивый? Скажи, он не удержит эти полдня из твоего жалованья?

– Нет, уверена, что он чувствует ответственность за случившееся, хотя это не его вина. – Куинси опустила кота на пол и повернулась к сестре. – Что же касается красоты, то полагаю, что лорд Синклер довольно привлекательный.

Бабушка искоса взглянула на Куинси:

– А где твои очки?

– О, лорд Синклер случайно положил их в карман своего халата. Я вышла из комнаты, чтобы доктор не мог осмотреть меня, и забыла забрать их.

Бабушка подошла к столу и усадила старшую внучку рядом с собой.

– А теперь расскажи, о чем ты умолчала, – тихо сказала она.

Куинси вздохнула. Сэр Эмброуз запрыгнул к ней на колени и уютно устроился там.

– Когда слуга свалился на меня, я ударилась головой и ненадолго потеряла сознание. Лорд Синклер послал за доктором, чтобы убедиться, что мы не пострадали. Пока он осматривал Томпсона, я вышла из комнаты. Вот и все.

– Хм... И у графа остались твои очки? Это нехорошо. – Бабушка начала барабанить пальцами по столу. – Ты сказала, он сегодня плохо себя чувствует?

– Он страдает от полученной на войне раны, которая все еще сильно болит. Из-за этого он иногда становится... словно медведь с больной лапой. Дворецкий говорит, что он чувствует себя хуже, когда погода сырая и холодная. Думаю, я привыкну к этому, как и все остальные в доме.

– Хм... – Бабушка взяла Куинси за руки. – А может, служба у Синклера тебе в тягость?

Куинси покачала головой:

– Нет-нет, совсем не в тягость. Я бы даже сказала, что мне эта работа нравится.

Бабушка прищурилась и пристально посмотрела на внучку.

– А может, ты начинаешь симпатизировать графу, а?

– Конечно, нет! – притворно возмутилась Куинси. – Но мне действительно нравится работать на него. Обычно он очень любезен.

– Как знаешь, ma cherie. – Бабушка улыбнулась ей и снова принялась за шитье.

– Ложитесь, милорд, и я вотру еще мази в вашу ногу.

– Проклятие, Бродерик, забудь про мазь, – проворчал граф. – Где бренди?

Синклер рухнул на постель и почувствовал, как что-то кольнуло его в бок. Он сунул руку в карман халата и вытащил очки Куинси. Оправа была безнадежно испорчена, но правая линза уцелела.

Тут Бродерик подал ему стакан с бренди, потом спросил:

– Так как насчет мази, милорд?

– Ладно, согласен.

Бродерик стал втирать ему в ногу мазь. Синклер же, осушив стакан, посмотрел сквозь очки на узор на обоях и с удивлением пробормотал:

– Это же обычное стекло.

– Что вы сказали, милорд?

– Налей мне еще один стакан, – ответил Синклер. Он внимательно осмотрел очки и усмехнулся. Да, конечно же, Куинси совершенно не нуждалась в очках, а это стекло – просто часть обмана.

Синклер вдруг вспомнил, как осматривал Куинси у окна в библиотеке, и тихо вздохнул. Разумеется, он сразу понял, что с ней все в порядке, но ему так нравилось вдыхать ее аромат и так нравилось к ней прикасаться...

– Как ты себя чувствуешь, дорогой?

Синклер поспешно набросил одеяло, на колени и сунул очки в карман.

– Мама, даже у слуг хватает вежливости стучать, прежде чем войти в мою спальню.

– Да, я знаю. Но иногда мое единственное развлечение за день – это смущать тебя.