— Ага, сэр, делаем, всё, что в наших силах, сэр. Рад вас видеть, мистер Карн. И миссис Карн тоже. И мисс Карн, надо полагать.

— Пожалуйста, проходите, — сказала Амадора Морвенне. — Джеффри Чарльз так часто говорил о вас. Вот сюда. Но вы и так знаете дом. Хорошо его помните.

— Я так рада за вас, миссис Полдарк, — сказала Морвенна. — За вас обоих.


Она оглядела маленькую прихожую, когда вошла. Морвенна чуть поежилась.

— Вы озябли? Пока ехали так далеко?

— Нет-нет. Мне не холодно, — заверила Морвенна. — Вовсе не холодно.


III

Обедали они в зимней гостиной, которую молодые Полдарки пока использовали в качестве столовой. Первый вечер Полдарки провели в большом зале — ради забавы, любви, развлечения и интимной близости; когда же наконец спустились на землю, комната показалась им слишком большой для двоих.

Все старались показать себя с лучшей стороны, каждый слишком явно хотел говорить и вести себя правильно. Джеффри Чарльз выглядел излишне радушным, Морвенна, не самый хороший собеседник, прилагала огромные усилия, чтобы вступить в разговор; только Лавдей прощалось молчание. Морвенна хотела подняться и помочь Мод Трединник, жене Джека, которая прислуживала за столом. Амадора беспокоилась за еду, приготовленную Энн Боттрелл, женой Неда Боттрелла из Грамблера; но Джеффри Чарльз был непреклонен с каждым, кто пытался суетиться за столом. Всем следовало сидеть и ждать, и точка. И, наконец, свершилось. Вино вкупе с едой постепенно расслабило нервы, разрядило атмосферу, помогло подлинной доброжелательности выйти наружу.

— Мы устроим большой праздник, — сказал Джеффри Чарльз. — Настоящее пиршество. Я подумал, что сначала это будет по случаю новоселья, когда всё зайдут отпраздновать наше возвращение. А затем устроим просто домашний праздник. Но потом стало совершенно очевидно, что если нам не хочется, чтобы кто-нибудь из гостей провалился под половицы или какая-нибудь впечатлительная дама обнаружила крысу, решившую полакомиться её фруктовым силлабабом, то лучше подождать. Стало быть, остаётся самый обычный праздник, который мы проведём за неделю до отъезда. Или устроим праздник пораньше, в самый разгар пребывания, пока мы не устанем от вас и не растеряем радушие. Сколько времени ты можешь здесь пробыть, Дрейк?

— Здесь? Ох, даже не знаю. Тебе бы хотелось, чтобы мы остались надолго?

— Как можно дольше. Пока вам тут хорошо. Ты ведь знаешь, как мне хочется, чтобы вы оба, все вы, остались здесь и позаботились о доме в наше отсутствие, чтобы зажили вместе с нами, когда мы вернёмся навсегда. Наверное, это неосуществимая мечта, я прав? Ты прочно осел в Лоо?

Дрейк взглянул на Морвенну. Та молчала.

— Пока что мы живем в Лоо, Джеффри Чарльз. Там теперь наш дом... Но это не значит, что мы будем редко видеться с тобой или не навестим Тренвит, если захочешь. Поездка долгая; мы выехали в четыре утра; но если капитан Полдарк одобрит, другой капитан Полдарк, то тогда можно иметь два дома сразу, а один из них тот, где вы с миссис Полдарк будете когда-нибудь жить.

— Ну разумеется, — согласился Джеффри Чарльз, и поскольку не мог дотянуться до Дрейка через стол, то похлопал Морвенну по руке. — Понятно. А я всегда об этом мечтал... ты ведь знаешь... Но пока-то вы останетесь?

Морвенна улыбнулась ему.

— Насколько пожелаешь, насколько вы оба пожелаете.

— Мы всё равно собирались сюда приехать, — сказал Дрейк, — но у нас появился внезапный заказ на судно для ловли скумбрии, он поступил почти в тот же день, когда пришло письмо, где ты сообщаешь потрясающие новости о возвращении домой. Это задержало меня, поскольку заказ оказался срочным, а молодой человек пожелал, чтобы менее чем через пару месяцев судно было готово к эксплуатации. Я остался, чтобы проверить законченные чертежи и деревянный каркас. Я могу там понадобиться только через пару недель, а пока работы им хватит.

— Ну что ж, тогда давайте хорошо проведём эти две или три недели, — улыбнулся Джеффри Чарльз и провёл пальцем по линии усов. — Так необычно: когда я видел тебя в последний раз, ты становился отличным колёсным мастером. Теперь же всё изменилось, и ты стал судостроителем.

— Благодаря другому капитану Полдарку — Россу. Представляешь, прошло уже столько времени, а мне всё так же трудновато называть его по имени.

— Значит, мы в одинаковых условиях, потому что хоть он на самом деле мой кузен, я всегда называл его дядей, и каждый раз, как открываю рот, едва успеваю себя поправить!

— Думаю, мне следует сообщить ему о новом судне, которое я взялся построить для того юноши. Клоуэнс была обручена с молодым человеком по имени Стивен Каррингтон? Юношу, который приехал ко мне в Лоо, зовут Стивен Каррингтон. Мне любопытно, это тот же самый человек?


Глава восьмая


I

Вернувшись ранним утром после очередной вылазки, Джереми увидел, что мать уже на ногах. Пока он переходил по дощатым мосткам к дому, та вышла из парадной двери с ведром воды.

Ещё задолго до восхода солнца свет окутал землю и море, за которое цеплялись клочки тумана, напоминающего нагретое в кастрюле молоко для получения сливок. Ветерок подует позже, а пока стоял штиль.

— Ты сегодня рано встал, любовь моя, — отозвалась Демельза.

— О тебе можно сказать то же самое, мама. Ты поливаешь цветы?

— Нет. — Она заглянула в ведро. — Пока на листве есть роса — самое время ловить улиток. Если залить их морской водой, они сразу сдохнут.

— Отец уже встал?

— О да. Во дворе. Сегодня мы начинаем работу на Длинном поле.

— Ясно. Хороший урожай? — Именно это ему следует спрашивать, решил Джереми.

— На верхней части — так себе, но внизу очень приличный.

— Стало быть, лишняя пара рук не помешает?

— Можно даже не спрашивать.

— Что ж, сперва я схожу в Лежер и узнаю, всё ли там благополучно. Когда завтракаем?

— Через полтора часа.

— Тогда позволь мне испробовать силы в убийстве слизняков. Вижу, у тебя есть перчатки. Я не против улиток, но слизняков трогать голыми руками как-то неприятно.

— Тогда бери только улиток.

— Не вижу ни одной!

— А ты присмотрись повнимательней.

Мать с сыном присели на корточки у шток-розы. Джереми близоруко вглядывался в высокую зелень и вдруг услышал хруст под ногой и обнаружил первую улитку. Оба рассмеялись.

— Только наступая на них, я могу их заметить! — смеялся Джереми.

— Принесу-ка я тебе очки деда, — предложила Демельза.

— Не знал, что у него были очки.

— Они в ящике стола в гостиной. Я примеряла их в том году, когда перед рождением Гарри с моими глазами стало твориться что-то смешное, но они не помогли.

— Не знал, что ещё и с твоими глазами творилось смешное, вдобавок ко всему остальному.

— Ну теперь с ними всё в порядке, — сказала Демельза, с отвращением снимая жёлто-бурого слизняка с обратной стороны камня. — А как это понять — «вдобавок ко всему остальному»?

— Так ведь ты серьезно болела, мама, даже если теперь эта мысль кажется тебе возмутительной.

— Наверное, решила, что семья стала для меня слишком непосильной ношей!

— В особенности недавно родившийся член семьи. Как он?

— Капризничал ночью. Но теперь он об этом и думать забыл.

Несколько минут они спокойно продолжали свое занятие. Затем переместились к анютиным глазкам. Джереми стал рассказывать:

— Пару недель назад я получил письмо от одного человека, который интересуется паровыми механизмами, какой-то доктор. Не знаю, может, просто чудак. Предложил встретиться в Труро в любую среду. Я пока не ответил.

— Почему?

— Не могу решиться.

— Разве тебе есть что терять?

Джереми рассмеялся.

— Целый день потеряю. Сказать по правде, за последние дни я так и не смог пробудить в себе большого интереса к этой теме.

Демельза села на корточки и внимательно посмотрела на него.

— Или интереса к любой другой теме?

— Похоже, так оно и есть.

— Что случилось в Рождество?

— В Рождество?

— Примерно в то время. Когда родился Гарри.

Он повернул цветок анютиных глазок.

— Кто-то успел его подъесть.

— Гусеница, похоже... Да, точно. Только какая-то мелкая.

— Ты очень многое замечаешь, мама, — сказал Джереми.

— И не только гусениц.

— Знаю.

— Так не расскажешь?

— Не могу. Но не беспокойся.

— А меня это беспокоит. Когда мой старший сын вдруг кажется таким потерянным. Это как-то связано с Кьюби?

Джереми покраснел.

— Раньше — да. Мне тошно от того, как я живу, а помимо отвращения есть и кое-что другое. Мне... кажется, у меня просто чёрная полоса. Тебе надо просто немного подождать.

— Тебя уже не так сильно волнует Уил-Лежер.

— Не так, как раньше. — Его голос изменился. — Но не тревожься. Это всего лишь лёгкая хандра. — Он похлопал её по пояснице. — Всё будет хорошо.

— Как бы не так.

— Ну и ну, а ты вспомни себя, когда носила Гарри! Мы ведь только что об этом упоминали.

— Но ты не носил Гарри, любовь моя. А какой ношей ты обременён?

Послышался всплеск, поскольку Джереми наконец нашёл улитку и кинул её в воду.

— Невзирая ни на что, — ответил Джереми, — я только с тобой могу нормально поговорить. Интересно, почему.

— Даже не представляю.

— Как же отцу повезло!

— О-хо-хо, благодарю. Но долгое время он порой желал другую.

— Знаю. Глупо с его стороны.

— Ох, она была хороша. Куда лучше, чем я могла себе даже представить.