Кэтрин Коултер - Чандра

– Увы, нет, – засмеялся Джерваль, – у меня разорван плащ.

– Значит, ты хочешь, чтобы я его заштопала, – пробормотала она.

Юстасу было жарко. Он вошел за молчаливым темнокожим рабом в спальню Али ад-Дина. Торговец посмотрел на него своими черными глазами. Его длинный халат был подпоясан расшитым золотом кушаком. Али ад-Дин был богатым человеком, членом Верховного суда Акры.

Хотя Али ад-Дин принял христианство, он приветствовал Юстаса по-мусульмански, коснувшись лба пальцами, унизанными дорогими перстнями.

– А, сэр Юстас, – сказал он, – вы пришли за прекрасной английской принцессой и ее компаньонкой?

Юстас кивнул. Али ад-Дин указал на груду подушек, лежавших вокруг низенького столика, инкрустированного слоновой костью.

Девушка– рабыня, налив в кубок сладкого кипрского вина, поставила на стол вазу с фруктами. Юстас взял несколько фиников.

– Надеюсь, принц Эдуард и его спутники здоровы?

Юстас уже привык к тому, что восточные люди всегда ходят вокруг да около, прежде чем перейти к главному.

– Да, – ответил он, положив в рот финик.

Али ад– Дин считал сэра Юстаса высокомерным тупицей, какими, впрочем, ему казались и все люди из свиты английского принца. Однако он улыбался.

– Боюсь, что пока, сэр Юстас, вам придется довольствоваться моим обществом, поскольку очаровательные дамы еще не закончили туалет.

– Я подожду, – сказал Юстас, положив в рот еще один финик. – Как вы знаете, принц приказал мне сопровождать миледи, поэтому я буду ждать, сколько бы ни пришлось. Кстати, принц весьма высоко ценит ваше гостеприимство.

– Это большая честь для меня, – отозвался Али. Он раскусил сэра Юстаса и понимал, что тот не отличается ни таким религиозным фанатизмом, как английский принц, ни такой слепой преданностью, как Пейн де Чаворс или Джерваль де Вернон, жены которых сейчас совершали омовение в его ванне.

– Очень жаль, что королю Людовику не удалось добиться успеха, – сказал Али. – Он был больным старым человеком. Сарацины считают, что теперь, когда король Франции Филипп и король Сицилии Карл заключили перемирие с султаном Бейбарасом, Акра будет для них не таким уж крепким орешком. Вся Акра, милорд, восхищена необычайной храбростью англичан.

Юстас с удовольствием выслушал это. Да, они спасли прекрасный город, один из нескольких христианских форпостов в Палестине. Венецианцы и генуэзцы хранили здесь львиную долю своего состояния, поэтому интерес султана Бейбараса к этому городу вполне объясним. Но разве может выстоять тысяча людей против огромной армии Бейбараса! Эдуард удивился, почему сарацины бежали из осажденного города.

– Вы, кажется, выдержали осаду.

Али пожал плечами:

– Торговец должен устраивать свои дела так, чтобы выжить – независимо от того, кто захватит власть.

– У вас много рабынь, – заметил Юстас, увидев еще одну молоденькую девушку.

Али улыбнулся:

– И много прекрасных женщин, мой друг. Несколько рабынь сейчас помогают мыться вашим дамам.

– Принц с удовольствием прибудет к вам на пир сегодня вечером,– сказал Юстас.

– Мой дом всегда к его услугам. Но, как я понимаю, он скоро покинет Акру.

Юстаса удивило, что торговец посвящен в планы принца. Сам он не советовал Эдуарду оставлять Акру, этот вполне цивилизованный город, и отправляться в глубь страны.

– Не знаю, – ответил Юстас.

– Впрочем, это не имеет значения. – Али махнул рукой девушке-рабыне с выразительными глазами и почти обнаженным животом.

– Ее зовут Лока, – сказал Али. – Ей тринадцать лет, но в искусстве обольщения мужчин ей нет равных. Вечером после пира вы могли бы поразвлечься с ней.

– С удовольствием, – ответил Юстас.

– Она никогда не видела таких женщин, как вы, – сказала Бери, – и утверждает, у вас белоснежное тело и даже между ног светлые волосы.

Джоан де Чаворс расхохоталась, а Чандра покраснела, испытывая смущение перед рабыней, которая сейчас стояла перед ней на коленях.

– Помолчи, Джоан, – нахмурившись, сказала Чандра. Ей было не по себе оттого, что она обнажена. Казалось, рабыням доставляет удовольствие глазеть на нее и прикасаться к ней. – Спасибо, Бери, я уже чистая. Мне бы хотелось искупаться в бассейне.

Бери полила Чандру из кувшина теплой душистой водой.

Чандра, улыбнувшись, прыгнула в бассейн. Вынырнув, она легла на спину и посмотрела на Джоан, полную и неповоротливую. Чандра была все еще очень худа, однако здоровье ее заметно улучшилось. Она видела сэра Элвана лишь однажды с тех пор, как их лагерь разместился у ворот святого Антония. Он прощупал ее живот и сказал Джервалю, что опасений нет.

Выйдя из бассейна, Чандра услышала голос Джоан:

– Вот если бы Пейн сейчас поплавал бы со мной! Клянусь, тогда вскоре у него появился бы сын, которого он так ждет.

– А по-моему, лучше родить дочь, Джоан. Она смеялась бы вместе с тобой, и вы были бы счастливы.

– Ну что ты, Чандра! – воскликнула Джоан. – Пейн так мечтает о сыне. Неужели ты думаешь, что сэр Джерваль отказался бы поплавать с тобой?

Чандра покраснела, вспомнив, как мылась в Сицилии, когда Джерваль не отрываясь смотрел на нее.

– Какие глупые шутки, Джоан, – сказала Элеонора, наслаждаясь приятной истомой, – как видишь, чтобы зачать ребенка, вовсе не нужна такая роскошь, как здесь.

– Пейн говорит, что обязанности, которые возлагает на него принц, не оставляют ему времени на меня. К тому же, принц Эдуард и сэр Джерваль гораздо моложе бедного Пейна и более выносливы. – Джоан вздохнула. – Может быть, сегодня ночью он забудет об усталости.

Чандра заметила, что Бери пристально смотрит на нее. Потом рабыня предложила девушке лечь животом на стол.

– Вас разотрут особым маслом от солнечных ожогов.

Теплая жидкость растеклась по телу Чандры, чьи-то нежные руки втирали масло в ее кожу. У Чандры от удовольствия закружилась голова, она так расслабилась, что с трудом открыла глаза.

– Вы очень красивы, – сказала Бери, – а я думала, что вы безобразная и толстая.

– Почему, Бери?

Бери улыбнулась:

– Вы такая счастливая, госпожа. Вы – знатная дама и можете делать то, что хотите. А я – рабыня и должна выполнять волю своего господина. Моя мать тоже была рабыней. Один армянский торговец продал меня Али ад-Дину, когда мне было тринадцать лет. – Бери приказала девушке-рабыне принести еще один флакон с душистым маслом.

– Мой господин, – добавила Бери, – очень обязан вашему супругу, который защищал его в Верховном суде от обвинений одного торговца из Генуи. Генуэзцы – дурные, грязные люди и так алчны, что готовы отдать Акру султану Бейбарасу, если это поможет им набить кошельки.

– Да, – отозвалась Чандра, – муж рассказывал мне об этом.

– Ваш супруг очень красив, – заметила Бери. – Но есть еще один английский лорд, чье имя я никак не могу выговорить. Его глаза проникают в самую душу.

– Не сэра ли Юстаса де Лейбрана ты имеешь в виду?

– Нет, нет! Он сейчас беседует с хозяином, ожидая, когда вы все закончите купание.

– Может, ты говоришь о Грейламе де Мортоне?

Бери радостно кивнула.

– Да! Вы его хорошо знаете?

– Да, – Чандра нахмурилась, – он груб и безжалостен, и я не люблю его.

– Мужчины должны быть безжалостными, – возразила Бери, – это делает их еще более желанными.

– Ну-ка вставай, Чандра, – сказала Джоан, – теперь моя очередь. Пусть и меня натрут этим прекрасным маслом.

Чандра поднялась. Сняв с головы полотенце, она тряхнула волосами. Бросив взгляд на Бери, Чандра поняла, что та утратила к ней интерес.

Пиршественный стол накрыли во внутреннем дворике дворца Али ад-Дина. В воздухе пахло фимиамами, а масляные лампы заливали все мягким светом. Вечер был безветренным и душным. Пожилой архиепископ Тедальдо Висконтини одобрительно посматривал на Чандру. Здесь был и сэр Элван. Увидев, что ножны его меча усыпаны драгоценными камнями, Чандра заметила:

– Должно быть, врач получает много подарков от своих пациентов.

– О нет, Чандра! – воскликнул Джерваль. – Сэр Элван больше чем врач. Он – тамплиер, а в торговле разбирается не хуже, чем в медицине.

– Говорят, вы придерживаетесь иных взглядов, чем госпитальеры.

– Видите ли, миледи, причины наших разногласий возникли еще до моего рождения. У тамплиеров – одни взгляды, у госпитальеров – другие.

– Христиане, – заметила Чандра, – должны всегда иметь общую позицию.

– Боюсь, что это невозможно, – улыбнулся сэр Элван.

Чандра сидела рядом с мужем на мягких подушках. Возле каждого гостя стоял раб. За отдельным столом сидели принц Эдуард и принцесса Элеонора, Али ад-Дин и король Кипра и Иерусалима Гуго III.

Вдруг Чандра услышала, как Роджерде Клиффорд сказал Джервалю:

– Похоже, это прощальный пир. Король Гуго не может более оставаться здесь, как не может и отдать Кипр на растерзание алчным баронам.

– Ты прав, Роджер. Сейчас, когда бароны заявили, что хотят защищать лишь Кипр, у него действительно нет причин оставаться здесь, – ответил Джерваль. – Хотя король Гуго и обещал дать нам людей для борьбы с сарацинами, но их будет немного.

– По-моему, король не пользуется большим влиянием,– заметила Чандра.

– Никогда не подозревал, что дамы интересуются такими вопросами, – удивился Роджер де Клиффорд.

– Почему же, сэр Роджер? – спросила Чандра.

– А откуда ты узнала об этом, Чандра? – Джерваль был удивлен не менее Роджера.

– От Али ад-Дина.

– Боюсь, варвары – наша последняя надежда, – вставил Пейн де Чаворс. – Эдуард что-нибудь знает об Илкане Абага, Роджер?

– Как известно, сейчас армия Абага сражается в Туркестане. Он согласился предоставить нам посильную помощь, но когда это будет, никто не знает.

– Тысяча воинов не может противостоять султану Бейбарасу, – пробормотал Юстас. – Только варвары способны обратить его в бегство, но, кроме обещаний, от них пока ничего нет.