Господи! Вместо одного мертвеца нас станет двое.

Но голос Алекса, завораживающий, вкрадчивый, обволакивал Викки, и она смотрела на мужчину уже не так с ненавистью, как со странным, противоестественным интересом — противоестественным в первую очередь для женщины, которая стоит с пистолетом в руках и явно намеревается кого-то пристрелить.

— Викки, — Алекс не умолкал, видимо, поняв, что его тактика привлечь к себе внимание определенно работает, — ну почему ты настолько наивна? Могла бы себе жить, работать какой-нибудь уборщицей. Твой бывший муженек — я имею в виду того, второго, — вон, устроился в приличную контору, зарабатывает себе на жизнь финансовым мониторингом.

Я с трудом осознала, что речь идет о моем отце.

— А ты за пистолет схватилась, решила убийством промышлять, — Алекс сделал небольшой шаг вперед. — В конце концов, есть полно работы, которая тебе подойдет. Например, — он скривился, смерив Вику оценивающим взглядом, — в борделе. Хотя, возможно, тебя уже и не возьмут. Как на свой уровень самооценки, ты в самом деле старовата.

Викки не выдержала. Она издала какой-то странный полувскрик-полурык и, хотя не собиралась этого делать, перевела дуло пистолета с меня на Алекса. Мы стояли в разных сторонах, и Викки замешкалась на секунду, не зная, в кого целиться, кто может быть для неё опаснее, хотя я на самом деле не могла даже встать. Низ живота скрутило от боли, сердце колотилось с явным намерением вывалиться из груди, и меня отчаянно тошнило от запаха крови — а я даже боялась опустить глаза вниз и посмотреть на лежавшего на увядшей ноябрьской траве Олега.

Очевидно, Алекс не боялся выстрелов. Викки даже не успела нажать на курок; стоило ей отвести от меня дуло пистолета, как Вольный в один прыжок подскочил к ней и схватил за запястья. Я услышала гневный рык сопротивляющейся… даже не хищницы, а скорее гиены, которая очень хотела отведать свежатины, но, к сожалению для неё, не успела добраться до подло загнанной жертвы.

Где-то далеко взвыла сирена. Громко, устрашающе и так поздно. Полицейские, как-то отстраненно подумала я, вот оно, как невыносимо вовремя.

Олег лежал на траве с широко распахнутыми глазами. Дышал. Я не знала, был ли он в сознании или застрял где-то в промежутке между этим и иным миром, с трудом отвоевывая секунду за секундой, но видела только залитую кровью свадебную рубашку, и платье своё

— всё красное, липкое и омерзительное., потому что я испачкала руки в Олеговой крови, даже сама не поняла, когда, и вытирала их о белую ткань, пытаясь избавиться от тошнотворного ощущения. От самой себя вдруг стало противно, и я почувствовала, что вновь потекли по щекам слезы, и мелкие соленые капли смешивались с кровью. Во рту чувствовался её солоноватый привкус, всё тело будто выворачивало наизнанку, но я сдерживалась — что-то не позволяло мне издать тот самый истошный звук, которым Викки сопровождала своё поражение.

— Пожалуйста, — прошептала я, забыв о том, что творилось вокруг, о криках вырывающейся Викки, о ещё одном выстреле пистолета, возможно, уже и не её. — Пожалуйста, не умирай.

Олег улыбнулся. С трудом, явно превозмогая боль.

Перевел на меня замутненный, но всё же живой взгляд.

— Руки вверх! Работает полиция! — женский оклик, ещё один дикий вой Викки.

Алекс, с трудом сдерживающий раздражение:

— Чернявская, ну ты как всегда, очень вовремя!

Всё это звучало там, далеко, будто в другой вселенной. Я видела и слышала сейчас только Олега — и с ужасом, отзывавшемся в болезненно сжимавшемся сердце, осознавала, что спустя несколько секунд моя страшная, полная сомнений сказка закончится смертью главного героя. Того, без которого я уже не смогу полноценно ощущать вкус жизни.

— Пожалуйста, — прошептала я, — не умирай. Пожалуйста!

Ресницы Олега затрепетали, он с трудом разомкнул губы, чтобы что — то сказать, и я выдохнула первой: — Я люблю тебя.

Его губы растянулись в улыбке.

— Я тоже.

А потом он просто закрыл глаза.

Я всё же издала, наверное, какой-то звук, который привлек ко мне внимание, потому что почувствовала, как чужие теплые руки сжимают мои плечи, и меня будто бы отрывают от Олега. Я попыталась удержаться, схватилась за траву, но кто-то мягко, планомерно разжимал мои пальцы.

— Стася, надо встать, — голос Алекса, доносившийся словно откуда-то издалека, заставил меня вздрогнуть. — Стася, ты меня слышишь? Надо встать. Мы должны пустить к нему врачей, ты понимаешь? Врачей.

Врачей. Это слово меня немного отрезвило, и я позволила наконец-то поднять себя с колен и отвести от Олега. Поняла, что вой сирены был ещё и воем скорой, а не только полицейской машины, задрожала, когда увидела, как кто — то склоняется над Олегом, чтобы измерить ему пульс.

— Живой! Быстро!

— Всё будет хорошо, — это вновь говорил Алекс, силком развернувший меня к себе и обнявший настолько крепко, что я даже пошевелиться не могла, не то что вырваться. — Стася, успокойся. Если б эта дура попала ему в сердце, он бы с тобой уже не болтал. Включи, пожалуйста, голову!

Я вряд ли была способна в самом деле включить голову, скорее просто по инерции подчинилась и позволила себя успокоить.

— Она тебя не задела? — вновь обратился ко мне Алекс.

Я отрицательно покачала головой.

— Ну и славно, — прошептал он. — Ну и славно…

— Возможно, тоже в больницу?

Я вздрогнула, поднимая голову. Рядом стояла незнакомая мне женщина, возможно, полицейская, и я с трудом сфокусировала на ней взгляд, пытаясь рассмотреть. Созерцание деталей чужого лица почему-то успокаивало, и я ухватилась за такую возможность, как за спасительную ниточку, шанс немного прийти в себя и перестать дрожать, как осиновый лист.

Я должна быть сильной.

— Со мной всё в порядке, — прошептала я, прижимая руки к животу в попытке защитить своего еще не родившегося ребенка. — Со мной всё в порядке.

— Так, — Алекс вновь прижал меня к себе, — всё в порядке. Ира, вы на машине или на этом тарантасе, в котором даже я, не беременный, рожу, пока доеду? Надо бы отвезти её в больницу, пусть посмотрят, всё ли в самом деле нормально.

— А…

— Ира, — оборвал женщину Алекс, не давая ей даже представиться, не то что вставить несколько слов, — потом. Ну ты же сама мать! Оставь девочку в покое. Мужа подстрелили, сама беременная, мачеха придурковатая воет вон.

Викки и вправду выла. Теперь на её руках уже красовались наручники, и сама она, дикая, всколоченная, явно пыталась укусить второго полицейского, высокого худощавого мужчину. Тот выругался, не выдержав очередную попытку Викки наступить ему на ногу и умчаться в лес, и, встряхнув женщину, потащил её в полицейскую машину.

— Ясно, — подытожил Вольный. — Значит, поедем на той, на которой сюда твой Олежка примчался. Я вроде как знаю, как завести её без ключей.

Он приобнял меня, всё ещё не понимающую, что вокруг происходит, за плечи, и повел к машине. Я понимала, что должна остановиться, спросить, в какую больницу повезли Олега, куда тащит меня сам Алекс, как он здесь оказался и откуда узнал, что Викки привезет меня именно сюда, что, в конце концов, будет со мной дальше, но вместо этого покорно шла следом.

— Что значит завести без ключей?! — раздался возмущенный возглас того мужчины, который как раз усаживал Викки в полицейскую машину. — Ира, твой уголовник опять з своё?

— Женечка, просто молча делай свою работу, — огрызнулся Алекс. — Потом, если сильно захочешь, можешь обвинить меня в угоне машины потерпевшего. Хорошо?

Он открыл дверцу пассажирского сидения, помог мне сесть, сам плюхнулся на водительское и с довольным хмыканьем обнаружил, что Олег так и не забрал с собой ключи

— спешил мне на помощь.

— У тебя очень предусмотрительный муж, — протянул он.

— Не муж, — прошептала я. — А.

— Ну станет мужем. Как только ходить разрешат, так сразу проведете выездную церемонию на больничном крыльце, — фыркнул Алекс. — Ну что, поехали?

Я с трудом смогла сфокусировать на нем взгляд.

— Куда?

— Ну, — Алекс оглянулся, — в первую очередь подальше от Женечки, — худощавый полицейский уже вполне решительно направлялся к нам, явно собираясь выдернуть Алекса из машины. — Но вообще, предполагаю, к будущему супругу твоей матери. Это ведь в его больницу повезли твоего Олега, не так ли?

Я даже не успела понять, с чего он сделал такие выводы, только испуганно, растерянно кивнула. Алекс улыбнулся, как ни в чем ни бывало, и вдавил педаль в пол. Машина буквально сорвалась с места, обдав облаком пыли Евгения, и в зеркало заднего вида можно было заметить, как ещё довольно долго грозил нам кулаком полицейский.

Я закрыла глаза, чувствуя, что вот-вот просто потеряю сознание, и тихо спросила, пытаясь заполнить тишину салона:

— Как ты нас нашел? Это какая-то программка, пробил по мобильной связи опять?

Я запоздало вспомнила, что даже не взяла с собой мобильный, но вопрос уже прозвучал. Может, по Викки.

— Нет, — покачал головой Алекс. — Просто Вольный никогда не ошибается в расчетах, помнишь?

Эпилог


Зима впервые за несколько недель порадовала настоящей зимней погодой. Из окна можно было увидеть громадные сугробы. В солнечных лучах снег искрился особенно ярко, и я наслаждалась его сиянием, представляя себе, как вдохну полной грудью свежий воздух, с морозцем… И выброшу из головы всю лишнюю информацию, которую вынуждена была туда напихать, чтобы сдать последний экзамен. Кто там говорил, что студенческие годы самые приятные в жизни?

Я не решалась спорить, но период сессии — уж точно не то, о чем я буду скучать, когда наконец-то закончу университет. Хотя могла бы, конечно, сесть дома и ничего не делать, но. Наверное, я бы с ума сошла, если б всё время проводила в четырех стенах. Общение дарило новые эмоции, учеба — путь к знаниям и к будущему карьерному росту, и мне не хотелось просто так забить на все лишь потому, что могу себе позволить.