Он донес меня до спальни и опустил на кровать, навис сверху, осторожными, быстрыми поцелуями покрывая шею, ключицы. Я вздрогнула, чувствуя, как его пальцы задели бретельку бюстгальтера, и вдруг вспомнила, что на мне же то самое притащенное папенькой белье, которое, наверное, делает меня в мужских глазах лучше, чем было на самом деле.

Я дернулась, одержимая мыслью, что честно будет сказать об этом честно, но Олег прижал палец к моим губам, едва заметно улыбаясь.

— Ты самая красивая из девушек, кого я когда-либо встречал, — прошептал он. — Тебя не возможно не желать, Стася. Невозможно.

То, как мягко, вкрадчиво прозвучал его голос, почему-то успокоило меня. Я словно поверила в то, что Олег мне не лжет, не придумывает только для того, чтобы меня утешить, и потянулась к нему, возвращая очередной поцелуй и понимая: сегодня я точно никуда не уйду.

И он меня не отпустит.

Глава тринадцатая


На этот раз, проснувшись, я не сомневалась в том, где нахожусь. Тело изнывало от приятной истомы, и я боялась шевельнуться, чтобы случайно не выскользнуть из окружавшего меня тепла. Олег обнимал меня, прижимая к себе, всё ещё спал, и я боялась разбудить его и разрушить свою наивную сказку первой любви. Я даже не знала, могла ли назвать то, что испытывала к нему, настоящими чувствами, просто предпочитала не задаваться такими глупыми вопросами и наслаждаться тем, что у меня было. Этим удивительным единением, тем, что он был рядом со мной…

Просто тем, что мне ещё несколько минут ни о чём не надо заботиться, не надо переживать, в очередной раз прятаться от отца и пытаться отвоевать какую-то капельку своей индивидуальности. И уже это делало меня счастливой.

Мне нравилось чувствовать себя влюбленной.

Вспоминать о том, что случилось ночью, без стеснения казалось невозможным. Олег был нежен со мной, и я в какие-то секунды чувствовала себя хрупкой фарфоровой куклой, которая может превратиться в пыль в его руках, если он станет хоть чуточку напористее…

Но не разлетелась. Я даже не помнила боль, утонула в собственном желании и в пропасти необыкновенных, неведомых мне прежде ощущений.

Признаться, я даже жалела, что утро наступило так быстро. Не знаю, почему, но я была уверена, что сейчас, при свете дня, иллюзия счастья просто расколется на кусочки, и я останусь наедине со своими чувствами, а Олег растает в воздухе, стоит только солнцу осветить спальню.

Но он никуда не пропал. Наоборот, я проснулась от жара, излучаемого его телом, и только крепче прижалась к мужчине, опустив голову ему на плечо. Теперь мне даже не было страшно, что он проснется и уйдет, оставив меня тут одну, как порой люди оставляют за спиной свои ошибки.

— Доброе утро, — хрипло прошептал Олег. — Уже не спишь?

— Не сплю, — отозвалась я, удивляясь тому, как он понял, что я уже проснулась. — Доброе утро.

Я отодвинулась от него, позволяя мужчине перевернуться на бок и заглянуть мне в глаза. Он протянул руку, скользя кончиками пальцев по щеке, по плечу, спускаясь к талии, и я хихикнула, даже не задумываясь о том, насколько это было уместно, и провела ладонями по его груди, пытаясь заставить себя вернуться в реальность, осознать, что всё, что происходит сейчас — реальность.

У меня складывалось впечатление, что он даже не знал, что должен сказать. Наверное, от этой неловкости и потянулся к моим губам, возвращая какой-то из вчерашних долгов…

Поцелуй, нежный, вкрадчивый, пока ещё не страстный, но предвещающий нечто большее, заставил меня очнуться. Я будто вынырнула из воды и наконец-то смогла вдохнуть чистый воздух.

Понять, что происходит.

— Что случилось? — Олег придвинулся ближе, и его хриплое дыхание обожгло мою кожу. Но сознание вопило о том, что я должна встать и уйти, и чем скорее, тем лучше. Не все вольности можно позволять себе в подобной ситуации.

Я не имею права позволить себе утонуть в чувствах, которые, возможно, далеки от взаимных. Может быть, это всего лишь глупые подозрения, но страх, смешавшийся с желанием, не оставлял меня ни на секунду. Нельзя терять бдительность. Мне ещё надо выполнить свою часть договора.

— Всё хорошо, — улыбнулась я, возвращая ему поцелуй. — Непривычно просто…

Просто я вчера вечером позволила себе быть двадцатилетней дурочкой, а теперь вдруг вспомнила о том, что периодически надо включать голову. Наверное, потом, когда всё закончится, я смогу обвинить в своих ошибках отца. По крайней мере, именно из-за него я вообще оказалась у Олега дома.

— Больно?

Я вздрогнула. О физических ощущениях я как-то даже и не задумывалась, и мысли убегали куда-то далеко, но.

— Нет, всё в порядке, — прошептала я. — Просто немного. непривычно? — делиться своими ощущениями мне не хотелось, и я невольно отодвинулась от Олега, пытаясь как-нибудь увеличить дистанцию между нами.

Я считала мужчин довольно черствыми существами и была уверена, что он даже не обратит на это внимание, потому смело отвернулась, притворяясь, будто просто хочу задремать, потому что проснулась слишком рано. Или уснула слишком поздно.

Не важно.

Почему-то я не сомневалась в том, что Олегу будет наплевать. Потому, когда он придвинулся ко мне, скользнув ладонями по плечам и обняв за талию, посчитала, что это просто желание продолжить нашу ночь. Возможно, довольно логичное. Возможно, физически мне тоже этого хотелось, но для того надо было погасить мысли, буквально оравшие в голове, а сделать это оказалось не настолько просто, как я предполагала.

— Ты боишься, так ведь?

Я вздрогнула. Прозвучало крайне неожиданно, и я, пытаясь никак не выдавать свои чувства, даже не заметила, что сминаю простыни, скользя по ним ладонями.

— Стася, — голос Олега обволакивал, завораживал и заставлял меня терять голову. — Послушай, — как вкрадчиво и нежно. — Ты можешь мне доверять, — он говорил с такой твердой уверенностью, что я в самом деле была готова поверить. — Я тебя не оставлю.

— Я боюсь верить, — прошептала я, хотя на самом деле собиралась промолчать. Мне нельзя никому доверять. Даже своему первому мужчине, которого, как мне вчера вечером показалось, я полюбила. Позволить себе чувства, в которых я потом разочаруюсь — разве это не страшно? Мне хотелось перестраховаться, убедиться в том, что я не прогадала, и всё будет хорошо, но… Разве это возможно? Разве в этой жизни вообще хоть что — нибудь можно определить четко?

— Почему?

— Потому что раньше я могла верить только маме, — прошептала я.

— Мне показалось, ты доверяешь, например, её врачу.

— Но это другое!

— Это то же самое. Даже важнее, Стася. Разбитое сердце можно собрать по кусочкам, а человека воскресить, к сожалению, нет.

— Но Анатолий Игоревич не собирается нарочно убивать мою мать. Или причинять ей вред,

— беспомощно прошептала я, чувствуя, насколько смешным был этот аргумент.

Олег мягко рассмеялся. Я вздрогнула, чувствуя, как его ладонь, прежде лежавшая на моем локте, скользит чуть ниже, к животу.

Мне не хотелось позволять телу вновь руководить всем. Не хотелось, чтобы физическое желание предопределяло что-то в этих шатких и, скажем прямо, договорных отношениях. Но я ничего не могла с собой сделать. Даже понимая, что мне бы сейчас вывернуться из его рук и настоять на серьезном разговоре, я невольно выгибалась мужчине навстречу и чувствовала, как вновь теряю голову.

— Я тоже не собираюсь причинять тебе вред, — прошептал Олег. — И не собираюсь разбивать тебе сердце. Обещаю. В жизни ничего нельзя гарантировать, но, по крайней мере, я могу поручиться за то, что не сделаю этого нарочно.

Я убеждала себя, что не поверю, не буду наивной дурочкой, которой одного слова достаточно для того, чтобы растаять в мужских руках.

Но вместо того, чтобы сопротивляться, оттолкнуть Олега, встать, по крайней мере, только прижималась спиной к его груди, позволяя его рукам скользить по моему телу, и наслаждалась каждым прикосновением, каждым осторожным поцелуем, каждым огненным клеймом, оставляемым его дыханием.

Мне казалось, мы просто случайно потерялись во времени. Вроде бы ещё мгновение назад я хотела уйти, но сейчас вновь таяла в объятиях Олега и пообещала себе довериться ему. Хотя бы попытаться. Убедила себя саму в том, что это для меня спасение, что он не обманет.

Убедила и провалилась в пучину страсти, позабыв и о собственной неопытности, и о стеснении, и даже о том, что он на двенадцать лет старше и был мужем моей мачехи.

Всё это на какое-то время потеряло своё значение.

Мы выбрались из кровати, наверное, ближе к полудню, и я вновь надела всё то же красное платье, хоть и чувствовала себя в нём редкой развратницей. И, судя по тому, каким взглядом скользнул по мне Олег, ассоциации были не случайны.

— Неужели это платье действительно так влияет на мужчин? — хихикнула я, опираясь спиной о подоконник и с любопытством поглядывая на Олега.

Он натянул какие-то джинсы, совершенно не ассоциировавшиеся в моей голове с богатым деловым человеком, а скорее делавшие его моложе лет на семь, но так и не озаботился тем, чтобы надеть футболку.

Я уговаривала себя даже не смотреть на него, но всё равно украдкой косилась на подтянутое мужское тело, вспоминала о том, что именно с этим человеком провела сегодняшнюю ночь, наслаждалась его поцелуями, его…

Чтобы отогнать воспоминания, пришлось мотнуть головой, и волосы смешно растрепались, падая на глаза. Стало только хуже; Олег подошел мне, напоминая ленивыми движениями какого-то дикого хищного кота, и осторожно заправил пряди мне за уши.

От его прикосновений било током.

— Несомненно, это платье способно подчеркнуть достоинства фигуры, — хмыкнул Олег, скользя кончиками пальцев вдоль края платья, очерчивая линию моего декольте. — Но только если его надеть на другую женщину, эффект будет иной. В этом всём, — он окинул меня взглядом, — меня интересует не платье, а то, что скрывается под ним.