Лифт наконец-то запиликал, обозначая, что доехал до нужного этажа, и я выскочила наружу, надеясь на то, что хоть здесь не будет путаницы. И вправду, дверь оказалась всего одна, и я, решительно подойдя к ней, нажала на кнопку звонка.

Хоть бы это был дом Олега!

И хоть бы он был один.

Мне вдруг в голову пришла дурацкая мысль: а вдруг он женат? Или у него есть девушка? Семь лет прошло с момента расставания, ну не монахом же он жил, в конце концов! Он же не сумасшедший, а вроде как вполне нормальный мужчина. С нормальными физическими потребностями. Кто мне сказал, что сейчас дверь не откроет какая-то девица, да даже по вызову? Хотя последнее вряд ли. Олег и за бесплатно может найти себе любую.

Дверь не открывали минуты две, и я уже была готова признать своё поражение, когда наконец-то раздался сухой щелчок проворачивающегося в замочной скважине ключа.

Я зажмурилась на секунду, потом открыла один глаз, второй, опасливо убеждаясь в том, что меня не ждет никакая особая неожиданность на пороге.

Но нет. В дверном проёме стоял Олег — один, к счастью. Одетый. С бутылкой коньяка в руках, правда, но пока что полной, он успел сделать от силы глоток-два.

Взъерошенный такой.

Босой.

— Привет, — прошептала я. Голос пропал куда-то, и я чувствовала, что через секунду-две вообще не смогу выдавить из себя ни слова. — Меня папа отправил к тебе. Рассказать, что Викки — последняя дура, он совсем не считает тебя педофилом, и я взрослая девушка, это нормально, что на меня реагируют мужчины. И сказал делать всё что угодно, чтобы ты согласился подписать договор. Вот.

Олег криво улыбнулся.

— Пустишь? — уточнила я.

— Что? А, — он только сейчас осознал, что нас всё ещё разделял порог. — Конечно. Заходи.

Я сделала неуверенный шаг вперед, но Олег, кажется, поняв мой испуг, поймал меня за руку и буквально втянул в квартиру. Отпустил только на секунду, чтобы захлопнуть за мною дверь и вновь провернуть ключ в замочной скважине, пресекая все возможные пути отступления. Есть ещё окно, но я ж не сошла с ума, прыгать с двадцатого, или какой он там, этажа.

— Педофил? — изогнув брови, поинтересовался Олег.

— Ну не могла же Викки рассказать папеньке правду, — хмыкнула я, вдруг поняв, насколько абсурдным было мое недавнее высказывание.

— Вот как, — Олег шагнул ко мне, и я невольно отступила назад — как раз чтобы упереться спиной в стену и застыть, не зная толком, что делать.

Мы стояли так близко друг к другу, что от этого становилось дурно.

— Ты вся мокрая, — Олег будто только сейчас заметил.

— Под дождь попала.

— Ты сама ехала?

— У подъезда высадили. Сказали, ты живешь на верхнем этаже, — пояснила я, кусая губы от волнения.

Сейчас притворяться было не перед кем, вот только он всё равно смотрел на меня пылающими глазами, как будто хотел прямо сейчас… Хотел чего?

— Идиоты, — усмехнулся Олег.

Он наклонился ко мне, внимательно рассматривая, и вдруг нахмурился. Раздался тихий стук — поставил коньяк на полку? — а потом он протянул руку, осторожно касаясь моей щеки.

— Что это?

Я нервно хихикнула.

— Ты никогда не видел, как выглядит след от пощечины? — спросила я, чувствуя себя маленьким оскорбленным ребенком.

— Кто?

— Викки, — отрывисто отозвалась я. — Пройдет до завтра. Наверное. Я уже приложила холодное.

— Что?

— Подъездную дверь.

— Вот как. Находчиво. Тебе надо снять мокрое. И выпить чего-нибудь…

— Коньяк дашь?

Я понятия не имела, как мне в голову стукнула эта дурацкая идея. Желанная бутылка, ещё и открытая, стояла совсем рядом. Я не была приучена к алкоголю, но, не дожидаясь разрешения, протянула руку и схватила коньяк, деловито взглянула на этикетку, словно для меня хоть какая-то из предоставленной там информации была понятной, фыркнула, заметив пять звезд — ну да, что-нибудь да я здесь могла расшифровать, — и, воспользовавшись тем, что Олег никак мне не препятствовал, быстро сделала глоток прямо из горла.

Согрело? Нет. Скорее просто обожгло горло. Я облизнула пересохшие губы и подняла взгляд на Олега, а потом протянула ему бутылку, как будто предлагая присоединиться.

Он не стал отказываться. Спокойно принял коньяк из моих рук, как будто это я была здесь хозяйкой, тоже сделал несколько больших глотков, но вместо того, чтобы вернуть бутылку, поставил её обратно на комод, откуда я её и стащила.

— Снимай, — Олег потянул на край мокрой футболки. — Сейчас промерзнешь, потом подхватишь себе воспаление легких, и кто тебя будет лечить? Не Викки.

И не мама, потому что ей сейчас не до этого.

Я наконец-то оторвалась от стены и решительно двинулась вперед по коридору, толком не зная, что ищу. Наверное, ванную. Или просто полотенце. Но я даже не дернула ни одну из дверей, так и добрела до какой-то комнаты — большой, просторной, напоминающей мне что-то вроде гостиной. Квартира Олега — ой, пентхаус, это ж есть специальное слово! — была большой, на два этажа, ещё и с выходом на террасу, но сейчас никакие шикарные виды за громадными окнами не простирались, сплошная стена из дождя. Я подумала ещё, что очень удачно пришла, через полчаса на улице можно было бы смело утонуть в дожде — и сразу же вспомнила о том, что ужасно замерзла.

Пальцы нашарили мокрый край футболки, и я потянула его, надеясь поскорее избавиться от этой мерзкой тряпки, липнувшей к телу. Только когда застыла, не зная, куда деть эту смятую тряпку, вспомнила о том, что я не у себя дома.

И у меня за спиной стоит мужчина.

А я теперь в одном лифчике.

Я растерянно оглянулась, если честно, даже не зная, как себя вести, и тряхнула футболкой.

— Куда её?

— Брось куда-нибудь.

Голос Олега, низкий, вкрадчивый, звучал как-то необычно. Я послушалась, швырнула наугад и даже не заметила, куда упала та футболка. Это сейчас не имело особенного значения.

Лавров подступил ко мне вплотную, и нас не разделяло почти ничего, какие-то жалкие сантиметры, которые можно было преодолеть в течение секунды. И я испытала острое, дикое желание это сделать.

Олег, впрочем, среагировал быстрее. Он сгреб меня в охапку, целуя в губы, страстно, жадно, словно давно мечтал об этом, и я ответила, пятясь куда-то к дивану. Остановилась, только когда он отпустил меня на мгновение и смерил голодным взглядом.

— У тебя не только футболка мокрая, — напомнил он мне.

Я сглотнула, стараясь не слышать намеки в его соблазнительном голосе. Растерянно скользнула ладонями по линии джинсов, будто не зная, что с ними делать, но Олег поймал меня за запястье, отвел руку назад и сам провел своей горячей ладонью по животу, повторяя мои движения. От простого, казалось, случайного касания меня будто током прошибло, и я застыла, как лань, увидевшая льва… И понимающая, что бежать ей не просто некуда, даже не хочется.

Олег вновь нашел мои губы, терзая их поцелуями. Сжал меня в своих объятиях так, что мне даже передался жар его тела. Потянул за собой на диван, будто чудом оказавшийся прямо за моей спиной.

Я даже не знала, как это произошло. Сгорала в его руках, льнула к нему и осознала, что происходит, лишь в ту секунду, когда он, жаркой дорожкой поцелуев спустившись по моей шее к груди, потянулся к пуговицам джинсов.

— Не надо, — пискнула я, отодвинувшись от него, кажется, всего лишь на полмиллиметра.

— Уверена? — усмехнувшись, прошептал Олег.

Если бы! Сейчас я вообще ни в чём не могла быть уверенной… Разум велел убираться отсюда, бежать прочь, а чувства… Чувства требовали остаться.

И не останавливаться.

А я не знала, к чему должна прислушаться.

Глава девятая


— Я ни в чем сейчас не уверена, — наконец-то прошептала я, чувствуя, как отчаянно дрожит голос. Смотреть в глаза Олегу сейчас было страшно и стыдно, мне казалось, что он прямо сейчас расхохочется мне в лицо и обзовет последней дурой. Я, в конце концов, за этим ведь пришла к нему. Меня сюда отправили для того, чтобы лечь с ним в постель и.

Господи, как противно!

Он, кажется, всё понял. По крайней мере, поднялся, не сказав ни слова, и спокойно протянул руку, помогая подняться. Я схватилась за его ладонь, как за спасательный круг, и, встав, невольно подалась вперед и прижалась к мужчине в надежде, что он сумеет понять, что это значит. Мне сейчас нужно было обыкновенное человеческое тепло и хоть капелька понимания, чтобы по крайней мере на несколько секунд перестать чувствовать себя сломанной игрушкой, которую даже по назначению применить не получается, потому что она сама отпирается.

Не знаю, почувствовал ли Олег мой порыв или просто поступил так, как было бы правильно в этой ситуации — откуда мне знать, если мой опыт общения с мужчинами заключался в двух-трех поцелуях в губы и одним неудачным свиданием, с которого я сбежала спустя десять минут? — но он и вправду крепко прижал меня к своей груди, позволяя насладиться обыкновенным человеческим теплом и успокоиться. Я втянула носом его запах — аромат дорогущих мужских духов, алкоголя и ещё что — то совершенно неуловимое, как будто выделявшее его из толпы, — крепко зажмурилась, пытаясь прийти в себя, и шмыгнула носом.

Сейчас разревусь, как маленький ребенок. Смешно даже. Дура, дура, дура, тебе уходить отсюда надо! Бежать со всех ног! Наплевать на то, что папа выгонит из дома, что сделка будет.

Сделка.

Я зацепилась за это слово подсознательно, а потом, мысль за мыслью, вытянула наружу собственное самообладание. Мне надо быть терпеливой и не позволять себе испугаться. Надо держаться на плаву. Мама сама себя не вылечит, как бы она ни пыталась этого сделать. А значит, я не могу позволить себе порвать отношения с Олегом. Не могу нарушить условия сделки.