глава 64



Завтра настало.

Вчерашние проблемы всегда несколько иначе смотрятся утром следующего дня, и Маша проснулась даже бодрее, чем ожидала. Разумеется все личное было снова задвинуто глубоко на второй план, но после того разговора с Отто Маше стало намного легче, мир уже не расплющивал ее своей тяжестью.

Да, удар был сильный и подлый, но не смертельный. Просто в ее жизни такое случилось впервые, потому и выбило из седла. Но первый шок прошел, и теперь у нее появились силы собраться.

В первую очередь надо прекратить тонуть в жалости к себе. Пора подниматься из той пропасти отчаяния, в которую она себя загнала, и начать думать головой. Иначе она действительно будет тем, что в ролике показали.

А вообще, после всего этого Маше казалось, что лучшей благодарностью Отто Марковичу будет, если она сможет доказать, что действительно чего-то стоит. Сама.

От прежней карьеры камня на камне не осталось?

Ну что ж, стоит взглянуть правде в глаза. Ее успех в большей степени был заслугой шефа, потому что он предоставил ей золотой шанс. Однако и она не просто так занимала место в офисе, она от и до отпахала этот свой шанс.

В одном ее арийский шеф ошибся. Хотя, может быть, просто хотел бросить вызов закоснелому мирку ИБ. Он сделал ее заметной. В их деле женщине куда проще удержаться, если снивелировать привлекательную внешность и замаскироваться под безликим профессиональным имиджем.

Заметной быть опасно, это все равно что красная тряпка для быков. Раздражает.

Не удивительно, что кому-то очень хотелось растоптать ее, убрать раз и навсегда из этого бизнеса. Чтобы не мозолила глаза.

Прокрутила в памяти тот ролик с Ютуба, отстраненно фиксируя характерные детали. Искала зацепки. Никаких доказательств ее некомпетентности и отсутствия профессионализма там не было и быть не могло. Чистой воды сексистский троллинг, неприкрытый гендерный шовинизм, рассчитанный на то, что в головах у большинства автоматом сработает стереотип.

Красивая блондинка в красном платье, да еще и на шпильках - классный спец? Ха-ха! Ее дело ноги раздвигать и делать мужчинам приятно. Пусть этим и занимается.

Потешить мужское эго и поржать. То, что вызывает презрительный смех, не может восприниматься всерьез. Знакомый прием. Конкуренция та же война, и чтобы свалить конкурента все средства хороши.

Но вообще-то, она понимала, откуда ноги растут. Подобный вброс стал возможным не потому что ее задело ошметками грязи от бракоразводного процесса Андрея Вольского. Просто она со своими шпильками влезла в мужскую песочницу и наступила кому-то на мозоль. Тут пахло застарелой ненавистью, и врагов следовало искать гораздо ближе.

Вероятнее всего, опять кто-то, с кем она в тесном контакте работала в фирме последние три с половиной года. За что ж ее так не любят-то... Откровенно говоря, все это уже здорово задолбало, до тошноты, до дрожи. Но негативный опыт тоже идет в актив. А что не убивает, делает сильнее.

Конечно, будет нелегко отмыться от этого дерьма, но теперь Маша не собиралась складывать лапки и уходить из профессии. Четкого плана у нее еще не было, для начала хотела выяснить кому конкретно она перешла дорожку. Потому что врага надо знать в лицо.

Сам ролик из сети уже удалили, но должны быть сохраненные копии. Если проанализировать запись, а также все свои контакты за прошедшие три года, его или их можно попытаться выявить.

Маша переоделась и вышла из номера.

Первый взгляд в коридор сделала с опаской, вчера сколько раз выглядывала, все время натыкалась на Андрея. Он прямо дежурил под дверью, все ждал. а ей нечего было ему сказать. И вообще...

А тут его не было, это почему-то кольнуло и показалось странным. Подошла Лариса, поздоровалась и шутливо спросила, видя, что она озирается:

- Кого-то ищешь?

- Никого я не ищу, - буркнула Маша, краснея от злости на себя.

Но Лариса понимающе кивнула и вытащила из потайного кармана конверт.

- Уехал он вчера ночью. Вот, просил тебе передать.

Маше совсем не по себе стало. Осторожно взяла конверт, беспомощно оглядываясь. Лариса деликатно отошла в сторону.

Уехал? Вот и отлично! Думала так про себя, вскрывая конверт, а руки-то похолодели, и обида дрожала где-то внутри, что обманул ее чувства опять.

В конверте оказалась короткая записка:

«Маша.

Прости. Я все понимаю и не буду больше тебе докучать. Не появлюсь в твоей жизни до тех пор, пока ты не будешь готова поверить мне и простить старое.

Но я всегда буду рядом.

Люблю тебя.

Андрей».

У Маши чуть слезы не брызнули от досады. Захотелось взвыть.

Ну почему!??? Неужели нельзя было оставить все так, чтобы она могла спокойно презирать и ненавидеть его дальше! Нет! Надо было оставить последнее слово за собой, наследить, посеять в ее сердце эти проклятые семена. Вот и думай теперь! Всегда буду рядом... Люблю тебя... Как же!

Она все еще стояла, сердито уставившись в пространство, но стоило подойти Ларисе, быстро спрятала записку в карман и прикрыла его ладошкой.

- Копию того ролика сделали? - спросила, прокашлявшись.

- Обижаете, Мария Владимировна, - подняла брови Лариса, - Ребята уже с ней работают. Вас ждали.

Действительно, пора вливаться обычную жизнь и браться за работу. Она пошла за Ларисой, ощущая, как возвращается прежний боевой настрой, а в глубине, где-то на грани сознания вертелось это самое:

...Я всегда буду рядом.

Осознав, о чем думает, Маша фыркнула и закатила глаза.

эпилог



Кто говорил, что начинать жить заново легко и просто - чтоб он сам так жил!

Полгода спустя.

***

Для начала надо было, как велела бабушка Цира, «отдать долги».

Андрей действительно отдал все, что условно могло висеть за ним долгом. В том числе и те самые пресловутые проценты, которые запросил с него Анин дядька. Так сказать, плюс к карме.

К тому моменту, когда Андрей вернулся домой, его бракоразводный процесс был уже на финишной прямой. Еще немного, и документы, подписанные Анной, легли ему на стол. Андрей долго смотрел на них, а потом одним махом все подписал. А на следующий день поехал к ней в больницу. Ане уже было намного лучше, но семейство по-прежнему поддерживало имидж.

Она не слишком обрадовалась, но и не стала принимать его появление в штыки, видимо выгорело все. Да и после того случая между ними появилось нечто... не дружба, конечно. Но, оказалось, общая тайна тоже может сближать.

Они прогуливались в сквере, солнечный день, морозец. Дорожки расчищены, но под деревьями на газонах лежал вполне вполне приличный снежок. Вороны раскаркались.

Шли молча. Потом Аня спросила:

- Ты успел тогда?

Андрей ответил не сразу, слишком много мыслей всколыхнулось.

- Успел.

- Хорошо, - проговорила она, странно выдохнув так, будто успокоилась. - Хорошо.

Еще какое-то время молчали, наконец он спросил:

- Ань. Ты как?

- Хорошо.

Но выглядела она все равно усталой, бледной и задумчивой. Должен же он был сделать для своей бывшей жены хоть что-то.

- Ань, - сказал Андрей, прокашлявшись. - Есть очень хорошая частная клиника. Сосны, воздух. Подышишь, подлечишься. Там отличный медперсонал, отец посоветовал. Я все устрою.

Она пожала плечами и вяло произнесла:

- Хорошо.

***

Вскоре после этого Анна уехала в ту самую элитную клинику, точнее реабилитационный центр. Андрей пришел провожать. Странное дело, как перестали быть мужем и женой, так вроде и какие-то отношения наладились, во всяком случае, без вражды.

Там, конечно, было очень красиво, и по высшему разряду все. Но... Анна ходила вялая и безразличная ко всему как прежде.

До того момента, как ею вплотную занялся местный терапевт, по совместительству психолог. Вячеслав Викторович Немоляев. Про себя она звала его Славик. Ей так нравилось.

У нее на него была странная реакция. С самого первого дня. Смотрела - и как будто задыхалась. Потому что он был... Наверное, красивый. Высокий, ровный, про таких говорят породистый. Густая копна пшеничных волос, серые глаза, улыбка.

Аня понимала, что улыбка у него - это нечто профессиональное. Но ничего не могла с собой поделать, ей казалось, что он смотрит на нее как-то по-особенному. А еще он много говорил с ней. И слушал.

И ей получалось рассказывать ему то, что она никогда и никому даже помыслить бы не посмела. От этого становилось легче. А еще он гулял с ней. Это было... интересно.

Бережно поддерживал, рассказывал истории. Она слушала, смотрела на его улыбку и чувствовала себя живой. Но самое такое началось, когда она призналась, что иногда, если никто не слышал, пыталась петь.

О Боже... Он пристал как банный лист! И ей таки пришлось спеть. У Славика челюсть отвисла.

- У тебя прекрасный голос, Аня. И внешние данные. Почему ты никогда не пыталась так самовыразиться?

Она не знала, просто никогда в голову не приходило. С тех пор она пела каждый день, хотя бы ради того, чтобы увидеть, как светятся восхищением его глаза.

А после Новогоднего вечера они были вместе.

Так странно, но с ним, со Славиком ей не надо было из кожи вон лезть, чтобы ему понравиться, и он делал ее счастливой. Значимой, нужной. Единственной.

Когда через месяц выяснилось, что Анна беременна, они решили тихо пожениться. И ведь, узнав, что беременна, она в первую очередь позвонила Андрею. Наверное, чтобы закрыть гештальт. Окончательно перевернуть страницу и начать жить заново.