— Вождь Латика хочет распространить свое радушие на всех членов нашей группы, — говорил Рауль Марку Лейну. — Завтра вы и Себастьян будете сопровождать меня, а Фроум останется в лагере с мисс Латимер и Нариндой.

Он снова склонил голову над картой, и Харриет обратила внимание, что волосы у него на затылке стали длиннее. Тогда как красота Себастьяна вяла от жары и невзгод путешествия, красота Рауля расцветала; казалось, что трудности и опасности идут на пользу ее буйному цветению.

Харриет отвела взгляд от наклоненной головы с темными жесткими завитками и, отойдя, занялась починкой юбки, которую разорвала о колючки. Она не собиралась оставаться в лагере с Уилфредом Фроумом и Нариндой. Если Себастьяну и Марку Лейну была дана привилегия встретиться с вождем Латикой, то она отправится вместе с ними.

Весь остаток дня Себастьян монополизировал ее внимание, без остановки размышляя вслух о дальнейшей перспективе, о славе, которую принесет им такое открытие, об известности, которая будет следовать по пятам за ними.

Рауль, мечтая поговорить с Харриет наедине, обуздал свою раздражительность и откровенно говорил с Марком Лейном о других вещах, которые сообщил ему вождь Латика: о враждебности племен, населяющих земли между лагерем и местом назначения экспедиции; о разгоревшейся межплеменной войне; о дождях, которые пойдут и наполнят притоки Нила, сделав дальнейшее продвижение невозможным.

— Когда вы скажете это Фроуму и Себастьяну? — угрюмо поинтересовался Марк Лейн.

— Когда препятствия станут очевидными. Если я скажу им сейчас, они мне не поверят и решат, что я просто пытаюсь украсть у них славу, которой они оба так жаждут. Только время покажет, заслуживают ли они быть записанными как первые люди, стоявшие у истока Нила.

Марк Лейн грустно кивнул. Как и Рауль, он сомневался, сможет ли Себастьян Крейл выдержать длительные трудности, и, как и Рауль, с не слишком большим уважением относился к талантам Уилфреда Фроума как географа.

В эту ночь Себастьян и Уилфред крепко спали, мечтая о финансовых вознаграждениях за свои старания. Рауль спал спокойно, воодушевленный уверениями вождя Латики о существовании огромного озера, дающего рождение Нилу. Марк Лейн помолился и спал с чистой совестью. А Харриет провалилась от изнеможения в глубокий сон. И только Наринда не спала.

Она осторожно пробралась в палатку Харриет и отрезала прядь распушенных золотых волос, а потом бесшумно побежала к своему мулу и, отведя его на некоторое расстояние от лагеря, села на него. Ее хозяин подтвердил, что племя в деревне дружелюбное, так что ей ничего не грозило. Она знала английскую девушку лучше своего хозяина и понимала, что та не останется в стороне, когда другие поедут к вождю Латике, а отправится вместе с ними, тем самым упростив задачу Наринде. В темноте Наринда улыбнулась сама себе. Завтра последний день, когда английская девушка будет нарушать душевное спокойствие ее хозяина. Завтра вождь Латика сделает английскую девушку своей рабыней, и Наринда получит себе своего хозяина. Она погнала мула вперед, уверенная, что ее план не может провалиться.

Глава 9

Когда на следующее утро с первыми лучами солнца Себастьян и Марк Лейн, проверив пистолеты, оседлали лошадей, Рауль с мрачным лицом напряженной походкой подошел к ним. С того самого момента как он встретился взглядом с Харриет над самодельной картой, Рауль твердо решил поговорить с девушкой с глазу на глаз, но присутствие рядом с ней Себастьяна Крейла не давало ему возможности это сделать. Пребывая в дурном настроении, он засунул свое ружье под седельную сумку и вскочил в седло. Господи, что происходите Харриет? Она переменчива, как погода в ее стране. Не лучше ли, если бы она оставалась холодной? Если бы он не разговаривал с ней? Быть может, со временем его страсть станет управляемой? Сойдет на нет и умрет? Он всегда хотел только свободы и никогда прежде не мечтал жениться. Почему золотоволосой английской девушке нужно было сделать эту свободу бессмысленной?

Харриет появилась из палатки такая опрятная и чопорная, словно собиралась вместе с тетушками нанести дневной визит. Ее волосы были приглажены до сияющего блеска и уложены на затылке. На ней были скромная закрытая блузка с длинными рукавами, плотно застегнутыми у запястий на маленькие перламутровые пуговицы, юбки, ниспадавшие мягкими складками с тонкой талии, которую можно обхватить руками, и тщательно отполированные сапоги, до этого покрытые пылью от бесконечных переходов по склонам, слишком крутым, чтобы лошадь могла везти седока. Эмоции, с которыми Рауль никогда прежде не был знаком, прокатились по нему, заставив замереть. Если он женится на Харриет Латимер, у него не будет необходимости отказываться от Африки или от своих стремлений к исследованиям. Она будет его сопровождать, будет рядом с ним, будет наслаждаться риском при составлении карты неисследованного континента.

С поразительным самообладанием Харриет нахлобучила широкополую шляпу и без посторонней помощи села на лошадь.

— Далеко ли вы собираетесь? — еще больше помрачнев, спросил Рауль, и угрожающие нотки в его голосе выдали некоторые чувства, от которых он страдал последние недели.

— С экспедицией в деревню, — ответила Харриет с уверенностью, которой совсем не чувствовала.

— Вы останетесь здесь. — У него едва заметно дрогнула щека. — Первые предложения дружбы мало что доказывают. Прием, оказанный нам вчера, сегодня может быть совсем другим.

— Тогда я поеду с вами и посмотрю все сама, — с приводящей в бешенство вежливостью заявила Харриет.

Гнев, который Рауль так долго сдерживал, прорвался на волю.

— Вы этого не сделаете! — рявкнул Рауль. — Вы будете делать то, что вам сказано, как остальные члены экспедиции! Вы останетесь здесь!

— Я поеду! — выкрикнула Харриет, забыв о хороших манерах, которых собиралась придерживаться. — Я не член вашей экспедиции, мистер Бове, и буду делать то, что хочу!

Марк Лейн вздрогнул, когда Рауль непристойно выругался по-французски. Но Харриет не знала этого языка и, продолжая уверенно сидеть на лошади, вызывающе смотрела на него.

Рауль едва удержался от того, чтобы спрыгнуть на землю, схватить Харриет и трясти до тех пор, пока она не попросит пощады, и остановило его только присутствие Марка Лейна.

— Вождь Латика может быть охотником за головами, — едва сдерживая себя, процедил Рауль сквозь стиснутые зубы.

— Вождь Латика — оббо, — резко возразила Харриет. — Так сказал мне Уилфред вчера вечером.

— Оббо, охотники за головами или ангелы с небес, кто бы они ни были, вы не покинете этого лагеря, обеспечивающего вам безопасность!

Он с силой ударил кулаком о ладонь другой руки.

— Сомневаюсь, что этот лагерь насколько-нибудь безопаснее, чем наше судно, — огрызнулась Харриет, выразительно глядя в ту сторону, где стояла Наринда, сцепив руки и склонив голову, так что никто не мог увидеть тайную улыбку, игравшую в уголках ее рта. — Я поеду в деревню. Если мои зарисовки должны принести какую-то пользу, они должны отображать жизнь туземцев, с которыми мы встречаемся во время нашего путешествия.

— Это верно, — нервничая, согласился Уилфред, неожиданно оказав ей поддержку. — Рисунки мисс Латимер удивительно хороши, и Географическое общество будет очень благодарно за них.

— Возможно, общество будет очень благодарно и самой мисс Латимер, а я — нет, — жестко отрезал Рауль.

Харриет потребовалась вся выдержка, чтобы остаться сидеть на лошади, а не убежать от его грубого обращения.

— Я еду с вами, — побледнев, повторила она, и едва заметная дрожь в голосе сменилась гневом.

— Можете ехать хоть к чертям! — взорвался он и, не обращая внимания на ошарашенных спутников, сжал бока лошади и галопом помчался по высокой траве в сторону деревни.

— Будь мы где-нибудь в другом месте, я бы вызвал его на дуэль за такое поведение, — с горящими от возмущения глазами заявил Себастьян.

— Тогда помните, где мы, — сухо утихомирил его Марк Лейн. — Ссоры между нами просто сорвут нашу экспедицию.

Он направил лошадь вперед, Харриет молча заняла место между мужчинами, и они втроем легким галопом поскакали вслед быстро удалявшейся фигуре Рауля.

Высокая сухая трава касалась их ног, жужжали и стрекотали насекомые, и вполне отчетливо слышалось рычание льва. Когда они приблизились к скоплению хижин с соломенными крышами, за ними бросилась стая голодных, пронзительно лающих собак и появились группы любопытных полуголых женщин и детей. Барабаны, накануне вызвавшие страх в душе Харриет, снова начали бить, и на этот раз их близость несла в себе дополнительную угрозу.

— Как вы думаете, они действительно охотники за головами? — спросила Харриет у Себастьяна, нервничая при виде толпы неулыбающихся воинов с длинными копьями в руках.

— Скоро мы это узнаем, — мрачно ответил Себастьян, когда крепкие мускулистые тела, одетые только в грязные набедренные повязки, окружили их со всех сторон. — Куда же подевался Бове?

Толкаясь, воины провели их в центр деревни, где на огромном помосте, построенном из пальмовых стволов и устланном тростником, напротив друг друга сидели на леопардовых шкурах, скрестив ноги, Рауль и вождь Латика.

Себастьян и Марк Лейн осторожно спешились и помогли Харриет спуститься с лошади. Под несмолкающий барабанный бой их повели по грубо вырубленным ступеням вверх на помост и усадили на менее почетное место на шкурах быков.

Взгляд вождя пробежался по мужчинам и остановился на женщине между ними. Его посетительница была права в том, что сказала и показала: его пальцы крепко сжимали прядь золотистых волос, которые и на самом деле сияли как золото на солнце. За белую женщину, как рабыню, можно взять высокую цену. Многие вожди, возможно, и сам Король Камраси, захотят обладать ею. Она принесет ему, Латике, много скота. Если бы огонь в его собственной крови не погас несколько лет назад, он оставил бы ее себе. Вождь Латика улыбнулся, поднял руку, повелевая барабанам замолчать, и приветствовал своих гостей. Рауль говорил с ним на диалекте, который был непонятен его спутникам, но содержал элементы арабского языка и сопровождался выразительной жестикуляцией. В конце концов Рауль обернулся к ним с дьявольским блеском в глазах.