Сьюзен Мейер - Быть только твоей

– Хорошо. – Кейт подошла к столу и похлопала по нему, привлекая внимание Триши. – Твой папа уходит. Попрощайся с ним.

Девочка широко улыбнулась:

– Пока!

Заметив растерянное выражение на лице Макса, Кейт вздохнула и сказала:

– Обними папу.

Триша встала, подошла к Максу, обхватила руками его ноги, прижалась к ним.

– Пока!

Макс закрыл глаза, наслаждаясь этим объятием, а когда дочь отстранилась, он подхватил ее на руки.

Кейт снова ощутила вину, но тут же напомнила себе, что даже если Макс и стал теперь нормальным человеком, хотя, не исключено, он сейчас лишь ломает комедию, его пьянки разрушили их брак. И если он снова начнет пить, она тут же, не задумываясь, увезет от него Тришу.

– Пока! – попрощался Макс и ушел.

Чувствуя себя так, словно гора свалилась с плеч, Кейт собрала кукольную посуду и отнесла ее на кухню, где Бев в этот момент вытирала кухонный стол.

Триша вприпрыжку вбежала вслед за матерью, уселась на стул и заявила:

– Он мне понравился.

Кейт обменялась с матерью взглядами.

– Да уж, он держится огурцом, – сказала Бев.

Триша хихикнула:

– Он не огурец. Огурец – это овощ.

Она схватила яблоко из вазы на столе и выбежала из кухни.

Бев повернулась к дочери:

– Ну?

– Что «ну»?

– Считаешь, что успокоила его? Он не собирается требовать опеку?

– У нас не было времени поговорить – Триша все время была рядом.

– Ох, Кейти! А в этом-то и был весь смысл этого визита – чтобы Макс удовлетворился встречами с дочерью и не отправился в суд. – Бев вздохнула и склонилась над раковиной. – Думаю, тебе нужно с ним поговорить.

От этих слов у Кейт в животе все перевернулось. До чего же не хотелось видеться с Максом! Но если бы она не приперла его к стене, связав обещанием, тот снял бы телефонную трубку и натравил на Кейт целую свору юристов. А так, по крайней мере, можно самой диктовать условия, решать, когда Макс увидит дочь. И надо во что бы то ни стало удержать свое преимущество.

Макс вышел из дома на Элм-стрит со слезами на глазах. Одно из величайших событий его жизни – первое объятие с дочерью было таким кратким. И она обняла его лишь после того, как мать попросила ее это сделать.

Что ж, наверное, Триша еще боится его – все-таки он для нее пока почти незнакомец. Нужно относиться к этому спокойно.

В голове теснилось множество мыслей. Макс злился на себя за то, что разрушил семью. Хотелось злиться и на Кейт, но одновременно внутренний голос убеждал, что не стоит этого делать. Эмоции настолько переполняли душу, что Макс не мог точно определить, правильно ли он поступает.

Сев в свою машину, он набрал номер личного секретаря.

– Привет, босс! – прозвучало из сотового.

– Сегодня я уже в офис не вернусь.

Ответом была долгая пауза. Аннет единственная знала, что шеф отправился на встречу со своей дочерью.

– Все в порядке? – наконец спросила секретарь.

– Все просто замечательно.

– А по твоему голосу не скажешь.

Аннет была сорокапятилетней матерью четверых детей и очень мудрой женщиной. Ей Макс доверял.

– Мне нужно все хорошенько обдумать.

– Разговор с женой пошел не так?

Разговор? Да они почти не говорили – и то чуть не поссорились.

– Мы не поскандалили.

– Ну, уже неплохо.

Макс рассмеялся:

– Слушай, сегодня ведь вечер пятницы, а ты не брала выходной уже дней десять. Почему бы тебе тоже не отправиться домой?

– Об этом меня не нужно просить дважды, – обрадовалась секретарь и дала отбой.

Приехав к себе, Макс вошел в дом и застыл в прихожей, вспоминая, как когда-то Кейт встречала его у порога. Они так любили друг друга! А сейчас едва могут друг с другом разговаривать.

Макс прошел на кухню, радуясь, что у домработницы нынче выходной, а мать отправилась в Хьюстон навестить друзей. Вот и хорошо. Никто не будет беспокоить. Не нужно говорить с матерью о всяких пустяках или сообщать ей, что у нее, оказывается, есть внучка.

Макс поморщился. Узнав такую новость, мать либо страшно разозлится, либо расчувствуется. Придется ей напомнить, что у Кейт были веские причины уйти из семьи.

Он вошел в свою спальню. Ее и еще несколько комнат в доме Макс, бросив пить, обставил по-новому, чтобы его не мучили воспоминания. Воспоминания не только о том, как он занимался любовью с Кейт, но и об их ссорах, случавшихся по его вине. Даже сейчас, закрывая глаза, он, казалось, слышал голос Кейт, умоляющей его бросить пить, и свои высокомерные заявления, что с ним и так все в порядке. Каким же идиотом он был!

Быстро переодевшись в плавки, Макс направился к бассейну, прыгнул в него, подняв тучу брызг, а затем вынырнул и встряхнул головой.

– Эй! – раздался вдруг голос Кейт, и сердце Макса екнуло. Он обернулся.

– Привет!

Она подошла ближе к краю бассейна.

– Я… Мы так и не обсудили, как часто ты будешь встречаться с Тришей. – Она замолчала и слабо улыбнулась. – Когда я позвонила в офис, Аннет сказала, что ты уже уехал домой. – Улыбка Кейт стала шире. – Это хорошо, что она все еще работает с тобой.

Макс подплыл к краю бассейна и вылез из воды. Стоило ему увидеть Кейт здесь, как в памяти всколыхнулся еще целый рой воспоминаний. Может быть потому, что она совсем не изменилась – словно и не уходила. Казалось, у него по-прежнему есть право обнять и поцеловать ее.

Макс шагнул вперед, Кейт сделала шаг назад и продолжила:

– Мы не договорились, когда ты в следующий раз придешь к Трише. Завтра суббота. Я подумала, что у тебя, возможно, найдется время, чтобы повидаться с дочерью.

– Да, конечно.

– Вот и отлично, – неуверенно улыбнулась Кейт.

Максу вспомнилось, как когда-то она, смеясь, стояла тут в зеленом бикини, и ее волосы блестели на солнце.

– В час дня не слишком рано?

– Нормально. В полдень я повезу маму в больницу. К часу мы с Тришей уже вернемся.

Макс кивнул.

– Ну, я пойду, – нерешительно сказала Кейт.

Отчаянно захотелось побыть с ней еще хоть немного, узнать, как она жила, какой стала за эти восемь лет.

– А может, останешься, и еще что-нибудь обсудим?

Кейт приставила ладонь ко лбу, загораживая глаза от солнца.

– Нам действительно нужно кое о чем поговорить.

– Например, алименты. Я ведь не дал тебе ни цента за эти восемь лет. Наверное, должен тебе теперь целую кучу денег.

– Полагаю, я лишилась права на алименты после того, как сама ушла от тебя.

– Я так не думаю.

– Не беспокойся на этот счет.

– Я не беспокоюсь. Просто… Просто я… – Макс провел рукой по волосам. – Я хочу расспросить тебя о Трише: что она любит, кто из учителей ей больше нравится, какая еда у нее самая любимая. – А в глубине души ему хотелось наслаждаться звуками голоса Кейт.

– Она – обычная девочка. Что о ней можно сказать?

Макс повел Кейт к двери, ведущей в дом.

– Расскажи мне, когда у Триши появился первый зуб, каким было ее первое слово.

– Конечно.

Кейт снова охватило чувство вины. Макс, ни в чем не обвиняя, мягко дал понять, что пропустил такие важные события в жизни дочери. Можно ли сердиться на него за то, что ему хочется о них узнать? К тому же, это поможет ему сблизиться с дочерью, а также, возможно, удержит от попыток заполучить над ней опеку.

Разумеется, Кейт не собиралась налаживать с Максом дружбу, но, в любом случае, им теперь придется общаться друг с другом. Разговор поможет преодолеть ощущающуюся между ними неловкость.

Когда Кейт, войдя в дом, увидела, что в гостиной остался тот же интерьер, ее охватило сильное волнение. Может, Макс и не пожелал возиться с перестройкой выбранного когда-то Кейт камина из зеленого мрамора и перекладкой паркета. Но почему он не поменял мягкую мебель, хотя давно уже пора это сделать? А для чего сохранил купленные ею безделушки и картины?

– Принести чаю со льдом?

– Да, спасибо, – ответила Кейт, чувствуя ком в горле. Вспомнилось, как они с Максом впервые вошли в этот дом, в котором еще не было внутренней отделки. Они украшали это место по своему вкусу. Кейт провела ладонью по подлокотнику кресла из светлого дерева.

Макс, вернувшись с кухни, подал ей стакан с чаем.

Вскинув глаза, она поблагодарила его, и тут же ее сердце сжалось от волнения. Кейт на миг показалось, что вернулось то счастливое время, когда Макс был так молод и так ласков с ней – словно и не было последних тринадцати лет. Над ним тогда еще не довлела обязанность участвовать в семейном бизнесе.

Кейт почувствовала, что стало трудно дышать, колени ослабели. Еще не хватало испытывать влечение к бывшему мужу!

Макс жестом пригласил ее сесть в кресло, а сам устроился на диване прямо в мокрых плавках и предложил:

– Начни свой рассказ с рождения Триши. Полагаю, я имею право знать, когда она родилась, как протекала твоя беременность. – Он посмотрел собеседнице в глаза. – Ты хорошо себя чувствовала?

Прозвучавшее в его голосе участие напомнило Кейт о том, что Макс когда-то любил ее.

Борясь с вновь проснувшимся в душе чувством единения с этим человеком, Кейт сглотнула и улыбнулась:

– Беременность протекала нормально. Триша родилась двадцать седьмого июля. Рожала я ее восемнадцать часов.

Макс откинулся на спинку дивана и охнул.

– Это обычное дело. Все женщины через такое проходят. – Она махнула рукой, а затем вдруг встрепенулась: – У меня ведь есть с собой фотографии Триши.

Макс подался вперед.

– Правда?

– А какая мать не таскает с собой снимки своего чада? – рассмеялась Кейт и, порывшись в бумажнике, достала фотографии дочери, которые носила с собой. Среди них было даже фото, сделанное при выписке из больницы после рождения Триши.

Сидя рядом с Максом на диване, Кейт показывала снимки один за другим.

– А это самое первое фото Триши.