– А вот и неправда. Я начала ездить верхом, когда еще не умела ходить.

– Откуда ты об этом знаешь? – ошарашенно уставился он на нее широко раскрытыми глазами.

Саманта замерла. Откуда она знает?

– Я не знаю, откуда. Но знаю наверняка, – растерянно проговорила она.

– Ну хорошо. Сейчас мы проверим.

Ник схватил ее за руку и потащил в дом. Оставив ее в своей комнате, вышел.

– Подожди, я сейчас вернусь.

Вернулся он быстро. Весело улыбаясь, бросил ей пару ботинок и сверток одежды.

– Примерь-ка. Когда-то это носил Джефф. – Ник вышел, Саманта принялась переодеваться.

Поглядев на себя в зеркало, она захихикала. Брюки сидели на ней плотно, но штанины были слишком длинны. Рукава рубашки висели, но на груди она ее еле стянула.

«Джефф, наверное, был такой худенький», – подумала она.


– Ты готова? – спросил из-за двери Ник.

– Да, – ответила она. – Можешь войти. – Он вошел и расхохотался.

– Немного длинновато. Но эта одежда никогда не сидела на Джеффе так хорошо, – Ник внимательно оглядел ее, закатал рукава и подвернул штанины. – А как ботинки?

– Чуть великоваты, но ничего, сойдет, – засмеялась Саманта.

– Ты замечательно выглядишь, – тихо сказал Ник.

У Саманты застучало сердце. Затаив дыхание, она ждала, что он сейчас поцелует ее. Вместо этого он растрепал ей волосы и сдержанно сказал:

– О'кей, ковбойка. Давай-ка посмотрим, сможешь ли ты удержаться в седле?

Они спустились вниз и вышли на крыльцо. Сердце у Саманты упало вниз, она разочарованно посмотрела на Ника, потом снова на лошадь, которую он оседлал для нее. Около крыльца стояла самая старая кляча, какую она когда-либо видела в своей жизни.

– Ник! – возмущенно и укоризненно простонала она.

Он, словно ничего – не замечая, посадил ее на Дейзи.

– Я не разрешу тебе ничего делать самой, пока не удостоверюсь, что ты можешь сидеть в седле. Джефф, когда был маленьким, тоже учился ездить сначала на Дейзи, – он держал поводья в руках и спросил: – Ты хочешь, чтобы я вел ее?

– Еще чего, – возмутилась Саманта, вырвав поводья у него из рук, толкнула пятками лошадь в бока.

На этой кляче она, может быть, в гораздо большей опасности, чем на диком гнедом. Дейзи может в любую минуту рухнуть замертво и подмять ее под себя. Кобыла, словно прочитав ее мысли, захрапела. Саманта успокаивающе похлопала ее по шее.

– Хорошо, что ты хотя бы удержалась в седле, – поддразнил ее Ник, гарцуя на гнедом жеребце.

– Я бы посостязалась с тобой, но боюсь, что Дейзи для этого слишком стара, – печально улыбнулась Саманта и удивленно спросила, указав на корзину и одеяло, привязанные к седлу Ника. – А это что?

– Погода сегодня такая замечательная. Я подумал: не прогуляться ли нам? И попросил Розу приготовить что-нибудь для пикника. Вот почему я искал тебя.

Саманта залюбовалась им. На щеках у него появились нежные ямочки.

– А я и не знала, что у тебя есть такие прелестные ямочки на щеках, – ласково сказала она и удивленно застыла. Ник отвернулся. Боже, ее сильный и грубоватый муж умеет краснеть! Она лукаво хихикнула. Тогда Ник посмотрел на нее таким взглядом, что она сама покраснела и застенчиво отвернулась.

– А куда мы поедем на пикник? – немного оправившись от смущения, спросила она.

Ник показал ей на желтеющую вдали рощу осин.

– Вон туда. Ближе к ручью.

Саманта привстала в стременах, пытаясь разглядеть.

– Как там красиво, – и вдруг она увидела на холме ряд высоких белых камней. – А там что?

– Там – наше кладбище, – серьезно сказал Ник. – Там похоронены мои отец и мать. Если захочешь, мы заедем туда на обратном пути.

– Да, обязательно. Я бы очень хотела сходить туда, – вдруг в памяти всплыло видение другого кладбища. Оно мелькнуло, словно облачко на солнце, и сразу же растаяло. Саманта поежилась, но Ник уловил, что ей стало как-то неуютно.

– Что-то не так? – заботливо спросил он. Она грустно улыбнулась и успокоила его:

– Показалось, что я что-то вспомнила. Но нет, все тут же растаяло, как дым, – она вопросительно взглянула на его серьезное и озабоченное лицо. – Как ты думаешь, Ник, ко мне когда-нибудь вернется память?

– Непременно, я в этом уверен, – успокоил он и ласково взял за руку. Саманта опустила ресницы.

– Я тоже надеюсь. Как бы мне хотелось вспомнить наши ухаживания и свадьбу. Нашу свадьбу, – подчеркнула она и почувствовала, как напряглась его рука. Недоумевая, она взглянула на него. Ник нахмурился и закусил губу.

– Ник, я что-то не то спросила?

– Нет-нет, котенок. Все прекрасно, замечательно, – он похлопал ее по руке и поехал впереди, показывая дорогу к ручью.


Саманта ехала за ним, задумчиво и озадаченно глядя ему в спину. Она ничего не понимала. Каждый раз, когда она заговаривала о свадьбе, он менялся в лице, у него портилось настроение, хоть старательно это скрывал. Почему?

Они выехали на маленькую лужайку, окруженную ярко-желтыми, оранжевыми, красными, багряными деревьями. Ник спешился.

– Все в порядке? – спросил он, глядя ей в лицо.

– Да, все прекрасно. – Саманта оглядывалась, зачарованная окружающей их осенней красотой. Неподалеку сверкал под солнцем, искрился и журчал ручей. Вода в нем была такая прозрачная, что можно было сосчитать камешки на дне.

Ник протянул руки, чтобы снять ее с лошади.

– Я сама, – ответила Саманта и тут же пожалела о словах, слетевших с губ. Она могла поклясться, что Ник был разочарован. Она и сама поняла, какую глупость сделала, упустив возможность побывать в его крепких объятиях. Она сидела на лошади и следила, как плавно и гибко ходит он по поляне, расстилает одеяло. Ей было грустно оттого, что они, скорее всего, не займутся более приятными вещами, чем просто поглощение еды. Она закрыла глаза и представила себя в его объятиях на одеяле, среди золотых осенних деревьев под ярко-голубым небом.


– Саманта? Что с тобой? – Ник тронул ее за локоть. Она быстро и растерянно заморгала, испуганно уставилась на него. Сердце колотилось, она почувствовала, что краснеет, словно он уличил ее в чем-то постыдном.

– Кажется, я задремала, – пролепетала она. Он улыбнулся и заглянул ей в глаза всепонимающим взглядом. Она смутилась еще больше, запуталась ногой в стремени, чуть не упала и, если бы он вовремя не подхватил ее, плюхнулась бы в грязь.

– Осторожнее, ковбойка, – усмехнулся Ник и бережно поставил ее на ноги.

Ноги у нее заплетались, она споткнулась о камень и выругала себя.

«Боже милостивый! Он может подумать, что я самая неуклюжая женщина на свете».

Старательно следя за каждым своим шагом, она подошла к одеялу и села рядом с Ником.

«Интересно, как это я на свадьбе не упала лицом вниз?»

Кажется, только от одного его взгляда ноги у нее делаются ватными и цепляются друг за друга и за окружающие предметы.

Ник подвинул к ней тяжелую корзинку. Она стала распаковывать ее, удивленно приоткрыв рот. Тут был и жареный цыпленок, и вареные яйца, и горшочек с запеченной фасолью, буханка дрожжевого хлеба, несколько кусков шоколадного пирога и кувшин с лимонадом. Протягивая Нику жестяную кружку, тарелку и серебряный прибор, она засмеялась.

– Тебе не кажется, что этого будет многовато?

– Не знаю, может быть, и нет, – нахмурился Ник.

Она не поверила своим глазам, но он заявил это очень серьезным тоном. И принялся управляться с едой. Она удивлялась, как можно столько всего поглощать и оставаться тощим. Если бы она усердствовала в еде так же, как он, то скоро доросла бы до Розиных объемов.


После еды Ник лег и крепко заснул. Грудь его равномерно вздымалась и опускалась. Рот чуть приоткрылся. Ник стал слегка похрапывать. Сидя над ним, она могла себе поклясться, что уже видела его раньше вот так, как сейчас.

«Конечно, видела, глупая. Он ведь мой муж».

От этой мысли у нее по спине побежали мурашки. Во сне его лицо было совсем другим. Черты смягчились. Он казался намного моложе, почти мальчиком.

«Должно быть, он устает», – решила Саманта, поднялась и пошла по полянке к ручью.

Она прошла чуть подальше. За некрутым изгибом ручей становился шире и глубже. Саманта легла на большой плоский камень. В ручье что-то плеснулось. Она повернула голову и увидела птичку, которая нырнула в воду, прошлась по каменистому дну, что-то выклевывая из-под камешков. Всплыла на несколько секунд и снова опустилась в воду, чтобы продолжать свою охоту за насекомыми, но только чуть ниже по течению.

Над головой, на ветке дерева, белка-стрекотунья распекала за что-то трех соек. А они, совершенно не обращая на нее внимания, склевывали алые ягоды бузины. Саманта, не отрываясь, смотрела на соек. Глаза у нее стали слипаться. Она закрыла их и заснула.


Что-то щекотало ее губу, она сморщилась и попыталась отмахнуться. Но теперь уже кто-то щекотал ей лоб, потом нос. Она снова отмахнулась, вздохнула и недовольно открыла глаза.

– Это ты! – выдохнула она и засмеялась.

– А что такое? – спросил Ник. – Очень щекотно? – он провел по ее губе длинной тонкой травинкой.

Не отрываясь, глядя на него, Саманта опустила в ручей руку, зачерпнула холодной воды и брызнула ему в лицо.

– Ага, вот ты как? – возмущенно закричал он и потянулся, чтобы схватить ее.

Она увернулась, завизжала, словно от ужаса, и побежала. Он догнал ее, обнял и повалился на землю, увлекая за собой. Она вырвалась, но снова попала к нему в объятия.

Сидя у нее на ногах, он закинул ей за голову руки и яростно прорычал:

– Сдаешься?

– Никогда! – задыхаясь, выкрикнула она. Отпустив ее руки, он пальцами прошелся ей по ребрам.

– Нет! Нет! Ник, не смей! – завизжала она.

– А-а! Щекотно? Боишься? – он снова ткнул ей в бока пальцами.

Она извивалась и вертелась под ним, пытаясь высвободиться из его цепких рук.

– Хорошо, – выдохнула она наконец. – Сдаюсь. Ты победил.