Она наклонилась, чтобы собрать осколки, ощущая боль в сердце. Остальные семь чашек стояли на стойке, рядом с коробкой. Шерис вздохнула. Если бы она не решила взять их в свой новый дом, они все целые и невредимые стояли бы в шкафу в столовой!

Увидев выражение ее лица, горничная снова принялась причитать;

— Я не хотела, мисс! Это вышло случайно, клянусь. Не позволяйте ей отсылать меня.

Шерис вгляделась в суровое лицо миссис Этертон.

— Я уволила ее, мисс Хэммонд, — пояснила экономка. — Мне следовало сделать это раньше. Эта девушка мечтает, ничего не делает да еще и бьет посуду.

— Если она часто бьет посуду, не следовало поручать ей упаковывать чашки, — ответила Шерис.

Миссис Этертон вспыхнула, а горничная быстро заговорила:

— О, мисс, упаковывать должна была Молли, но она последние три дня плохо себя чувствовала и попросила меня помочь.

— Значит, вы сами взяли это на себя?.. Примите мои извинения, миссис Этертон, — сказала Шерис.

Экономка, собрав все свое достоинство, кивнула. Горничная обратила удрученный взор сначала на экономку, затем на хозяйку.

— Дайте мне еще одну возможность, мисс! Клянусь, я стану работать лучше. Я не могу вернуться назад в Файв-Пойнтс. Пожалуйста, не отсылайте меня назад!

— Файв-Пойнтс? — Миссис Этертон внезапно пришла в ярость. — Ты сказала мне, что приехала с фермы, находящейся на севере штата. Значит, ты солгала?

— Вы ни за что не наняли бы меня, если бы узнали, что я из Файв-Пойнтс!

Шерис слушала с отвращением. Она не могла винить убитую горем бедную девушку. Сама она никогда не бывала даже рядом с Файв-Пойнтс, но знала, что в этой части Манхэттена находятся самые отвратительные трущобы, в том числе печально известный старый пивоваренный завод. Люди там ютились в ветхих, грязных лачугах. Ежегодная статистика убийств, грабежей и других преступлений ошеломляла. Никто чужой не чувствовал себя в безопасности на этих улицах. Подумать только: бедное дитя, которому, очевидно, не больше пятнадцати, выросло в той среде и отчаянно пытается вырваться оттуда!

— Вы предоставите ей еще один шанс, миссис Этертон? — импульсивно сказала Шерис. Лицо экономки вспыхнуло.

— Но, мисс…

— Каждый человек заслуживает большего, чем один шанс, — твердо заявила Шерис. — Только постарайтесь быть аккуратнее в будущем.

— О, благодарю вас, мисс!

— А теперь… кто-нибудь из вас видел Чарли? — спросила Шерис.

— В кладовке, мисс, — сообщил повар.

— Конечно, в кладовке, — сказала Шерис. Да, там он и лежал, на прохладном кафеле, рядом с кусочком украденного цыпленка. Не сказав больше ни слова, Шерис покинула кухню вместе с Чарли. Длинношерстный кот уютно устроился на руках хозяйки.

Глава 2


Стефани отложила письмо, которое только что прочла вслух, и с вызовом посмотрела на свою ближайшую подругу Труди Бейкер — Теперь ты видишь, что я не выдумывала, когда сказала, что выхожу замуж. В этом месяце я стану миссис Лукас Холт.

Они устроились в спальне Стефани, типично женской комнате, с белыми занавесками на окнах, бледно-лиловыми обоями, бело-розовым пологом над кроватью и такой же скатертью на столе. Небольшой диванчик, на котором сидела Труди, был обит розовой парчой, гармонировавшей с ее дневным платьем. Внешне девушки были похожи: почти одного роста, с одинаковым цветом волос. Только глаза у Труди были зеленые, и родилась она на шесть месяцев раньше, что, по ее мнению, имело большое значение. А по характеру Труди была более энергичная и смелая. Видимо, поэтому она не могла смириться со сложившейся ситуацией.

Если бы она не видела собственными глазами билеты на поезд, ей бы все еще казалось, что лучшая подруга дурачит ее.

— Ну?

Труди попыталась сформулировать вопрос, казавшийся ей самым важным.

— Знаешь, возможно, он некрасив. Может, он настолько безобразен, что все женщины отвергли его. Вот почему ему пришлось искать невесту по объявлению.

— Глупости, Труди. Бывает и наоборот — он не может найти достаточно хорошенькую девушку, которая бы понравилась ему.

— Ты выдаешь желаемое за действительное, Стеф! Ты послала ему фотографию, но почему не попросила его сделать то же самое?

Стефани закусила губу.

— Я просила, — призналась она. — Но он не прислал и никак это не объяснил.

— Вот видишь! Он старый и безобразный и понимает, что ты не приедешь, если увидишь его.

— Может, у него просто нет фотографии.

— Стеф, почему ты не хочешь признать, что совершаешь опрометчивый поступок? — Лицо Стефани приняло еще более упрямое выражение, и Труди поспешно продолжила:

— Почему именно он? Есть по крайней мере дюжина мужчин, которые охотно женились бы на тебе, и выглядят они вполне прилично. Ты не должна ехать только потому, что Лукас Холт прислал билеты и ждет тебя. Отошли билеты назад. Чем это тебе грозит?

Стефани выглядела несчастной.

— Ты не понимаешь, Труди. Единственный мужчина, который мне нужен, женится на моей сестре. Я должна уехать. Свадьба Шерис на следующей неделе, и я не намерена присутствовать на ней.

— Значит, ты убегаешь. Стефани отвела взгляд.

— Если ты предпочитаешь выразиться таким образом — да, я убегаю.

Труди нахмурилась:

— И не важно, что ты, возможно, будешь несчастна всю оставшуюся жизнь?

— Я покорилась судьбе, — вздохнула Стефани.

— А ты хоть что-нибудь пыталась предпринять, чтобы изменить существующее положение вещей? Ты говорила с отцом? Рассказала сестре? Кто-нибудь, кроме меня, знает об этом?

— Нет, нет и нет. Это ничего бы не изменило, только унизило бы меня еще больше. Отец не принимает меня всерьез. Он все еще считает меня ребенком. И мне невыносима мысль, что Шерис узнает. Я не хочу, чтобы она жалела меня.

— Она же твоя сестра, а не враг. Она любит тебя и, возможно, сумеет помочь.

— Она ничего не сможет сделать.

— Откуда ты знаешь? Ты боишься поговорить с отцом, а она, может, и решится.

— Она не осмелится, — тяжело вздохнула Стефани. Труди совсем не знала Маркуса Хэммонда.

— Она более опытная, Стеф, и не так покорна обстоятельствам, как ты.

— Она только делает вид, — возразила Стефани. Труди предприняла еще одну попытку:

— А что, если Шерис откажется выйти замуж за Джоуэла? Кажется, она его не любит. Стефани криво усмехнулась:

— Никто не осмелится перечить моему отцу, и, уж конечно, не Рисси и не я.

— Короче говоря, Стефани Хэммонд, ты не собираешься даже попытаться, не так ли? — сердито подытожила Труди. — Уж я-то никогда не сдалась бы без борьбы. Я бы сделала все, что в моих силах, и добилась бы своего.

Стефани пожала плечами.

— От тебя только и требуется, что сказать сестре правду. Ведь она не любит Джоуэла, и ей не придется отказываться от чего-то дорогого. Ты же говорила, что ей все равно и что она относится к своей свадьбе так же, как к еще одному балу. Я сама видела ее с Джоуэлом. Она обращается с ним, как с братом. Если она и любит его, то очень хорошо это скрывает.

— Нет, не любит. Я уверена в этом.

— Так почему бы ей не помочь тебе?

— Труди, прекрати. Она ничего не сможет сделать.

— А что, если сможет? Или ей удастся отложить свадьбу и в конце концов ты выйдешь замуж за Джоуэла? В крайнем случае пусть она убежит. Тогда уж точно свадьба не состоится.

— Это безумие. Труди, — сердито бросила Стефани, но это был гнев на себя, потому что ей самой хотелось, чтобы Шерис уехала. Лукас Холт скорее всего старый и безобразный, и она действительно будет несчастлива с ним. Что она делает со своей жизнью? Девушка почувствовала, как слезы подступили к глазам.

— Хорошо, наверное, я смогу рассказать Рисси о своих чувствах, — нерешительно сказала Стефани.

— Это первая разумная мысль, которую ты сегодня высказала. — Труди улыбнулась ей, испытывая некоторое облегчение.


— Спокойной ночи, Рисси.

— Спокойной ночи, Джоуэл.

Шерис закрыла глаза в ожидании привычного поцелуя, отчаянно надеясь, что на этот раз она хоть что-нибудь почувствует. Но не почувствовала. В руках, сжавших ее плечи, не было силы, а губы бесстрастно коснулись ее губ. Он никогда не прижимал ее к себе, и внезапно она осознала, что, в сущности, ей неведомо, что значит быть заключенной в объятия мужчины. Антуан Готье тоже никогда не обнимал ее со страстью. Он ласкал ее руки. Но даже прикосновение губ Антуана к ее ладони возбуждало ее больше, чем поцелуи Джоуэла.

Но не он был в том виноват. После унижения, нанесенного ей Антуаном, она поклялась никогда больше не любить. Так что все в порядке. Никто уже не сможет причинить ей такую боль. Она приказала себе не надеяться на что-то большее, чем легкая привязанность.

Вздохнув, Шерис еще постояла у двери, наблюдая, как Джоуэл сбежал с крыльца и сел в экипаж. Он необыкновенно красив. Аристократически бледный цвет лица. Небольшие усы всегда аккуратно подстрижены. Его стройная фигура выгодно отличалась от мускулистого тела ее отца. В нем не было вызывающей надменности, а это тоже очень важно. Ее отец, казалось, сконцентрировал в себе все высокомерие, какое только она могла вынести. Джоуэл был добродушным и обладал каким-то беззаботным обаянием. О чем еще можно мечтать?

Кого она пыталась обмануть? Кому понравится, если мужчина даже не хочет притвориться, будто находит тебя желанной. Антуан хотя бы притворялся. Нет, она не станет их сравнивать. Джоуэл совсем не похож на обманщика Антуана. Что ж, возможно, она лишена тех качеств, которые привлекают мужчин. Большинство мужчин отталкивал ее рост, остальных отпугивала ее худенькая, мальчишеская фигура. Ей, по-видимому, не хватало женственности, способной возбуждать в мужчинах страсть.

О, некоторые из них поглядывали на нее с нескрываемым вожделением, но ее больше не проведешь. Они напоминали ей Антуана. Их наверняка приятно волновала мысль о том, чтобы лишить девушку невинности. Они только этого и хотели. По крайней мере ей больше не придется терпеть такое унижение, когда она будет замужем. На следующей неделе она станет миссис Джоуэл Паррингтон. И все же он не любит ее, а она — его. Но это не имеет значения. Она никогда не полюбит снова, так что такие отношения надо принять как должное.