Матильда была очаровательной женщиной – маленького роста, изящная, миловидная, голубоглазая. Особенно хрупкой она смотрелась рядом с крупным и суровым мужем, настоящим воином. Однако всем, кто видел их вместе, было заметно, что рядом с женой Вильгельм становится мягче, его серо-стальные глаза теплеют, лицо утрачивает жёсткость черт. Мало кому приходило в голову, что за очаровательной внешностью маленькой герцогини скрываются ум и железная воля. Но об этом хорошо знал сам Вильгельм, и за это любил жену ещё больше.

День коронации Матильды был определён давно и приходился на Пятидесятницу, одиннадцатое мая. Этот день с самого утра засиял над Лондоном сверкающими солнечными лучами. Небо было чистым и голубым, без единого облачка. Было тепло. Пахло молодой зеленью. Лондонцы посчитали это хорошим предзнаменованием – значит, небу угодно, чтобы страна обрела свою королеву.

Почти семнадцать месяцев прошло со дня коронации Вильгельма, и многое изменилось теперь в столице. Ушла напряжённость, исчезло недоверие. Лондон признал и принял нового монарха. И теперь готов был принять его королеву.

Тем не менее, коронационная процессия была непродолжительной, даже короткой. Вильгельм не желал рисковать жизнью жены. Лондонцам он уже доверял, но слишком много было в городе людей из самых разных уголков страны, а им доверия не было. Поэтому процессия прошествовала от королевского замка вдоль реки к городу, а затем обратно, в Вестминстерское аббатство, где Матильду ожидала корона. Но зато эта процессия поражала воображение своей роскошью.

Парад возглавляли музыканты, одетые в королевские цвета – двенадцать трубачей и двенадцать барабанщиков. Следом за ними ехал отряд конных рыцарей в полном боевом облачении. Они смотрелись очень внушительно и демонстрировали собой мощь нового королевского дома. Кони их были покрыты красными с золотом попонами, а наконечники копий украшены лентами королевских цветов. За рыцарями выступал хор из сотни мальчиков в красных одеяниях с белыми стихарями. Их чистые и звонкие голоса возносили к небу церковные гимны и благодарственные слова всемогущему Господу, дарующему Англии королеву Матильду. И уже следом за хором торжественно выступали избранные дворяне, которым было доверено нести королевские регалии.

Младший единоутробный брат короля Роберт, граф Мортейн, нёс корону для королевы на подушечке из пурпурного бархата. Вильгельм Фиц-Осберн нёс на такой же подушечке специально сделанное для коронации кольцо с великолепным рубином. Далее гордо шествовал шестилетний принц Вильгельм Руфус, в руках которого была подушечка с изящным золотым скипетром королевы. К торжественному шествию были привлечены и англосаксонские вельможи. Граф Мерсии Эдвин нёс королевскую державу, а его брату, графу Моркару были доверены коронационные золотые браслеты с рубинами. Эти вельможи уже присягнули новому королю, хотя Вильгельм и не мог себя заставить поверить им – что-то в их глазах очень смущало его.

Сама Матильда ехала на белоснежной кобыле. Её роскошные юбки из золотой парчи красиво облегали круп лошади и спадали вниз изящными волнами. Тёмно-синяя туника сверкала большими золотыми звёздами. Расчёсанные на прямой пробор светлые волосы были заплетены в две косы, их покрывала лёгкая вуаль и венок из белых цветов. Герцогиня была великолепна, и люди смотрели на неё с восхищением. Когда же она улыбалась и махала им маленькой ручкой, многие сердца умилялись, и раздавались приветственные возгласы. Англичане, присутствующие на церемонии, были очень довольны приездом герцогини и её предстоящей коронацией, и даже отношение к самому Вильгельму изменилось в лучшую сторону – очаровательная жена была веским аргументом в его пользу.

Вильгельм же в шествии не участвовал, чтобы не отвлекать внимания от Матильды и позволить ей сполна насладиться собственным праздником. Он ожидал жену в аббатстве, чтобы присоединиться к ней уже после церемонии.

Когда герцогиня торжественно вошла в церковь Вестминстерского аббатства, Вильгельм понял, что она волнуется. Она держалась гордо и высоко несла изящную головку, но её волнение он почувствовал как своё. И он отлично её понимал. Яркое весеннее солнце щедро заливало огромное пространство собора разноцветными лучами – витражи больших окон славились своей красотой. Чистые голоса хора особенно трогательно звучали под высоким куполом. А у алтаря женщину ожидал архиепископ Йоркский Олдред, который и сам был взволнован не меньше герцогини – то, что ему предстояло совершить, не имело прецедента в истории страны. Вильгельм пристально смотрел на жену, стараясь передать ей часть своей силы и уверенности. И Матильда, почувствовав его взгляд, безошибочно нашла глаза мужа, на миг погрузилась в их глубину и двинулась дальше. Но он знал, что волнение отпустило её.

Церемония включала те же действа, через которые прошёл сам король – помазание, облачение и коронация. Но кое-что в ритуале, принятом у англо-саксов, пришлось изменить, чтобы он соответствовал коронации женщины. И церемонию расширили за счёт включения некоторых нормандских деталей. Здесь впервые прозвучал гимн «Laudes Regiae», традиционный ещё со времён коронации французского короля Карла Великого.

В огромном зале было тихо. И когда голос архиепископа прозвучал от алтаря, его услышали все. Архиепископ Олдред вопросил присутствующих, желают ли они иметь своей законной королевой Матильду, герцогиню Нормандскую, супругу короля Вильгельма. В ответ прозвучало дружное «Да!!!», присутствующие заулыбались. Затем раздался голос Матильды. Чистый и звонкий, он особенно молодо и красиво звучал в этом огромном сооружении, под высокими сводами собора. Матильда поклялась быть доброй королевой своему народу и всеми силами способствовать процветанию Англии.

Наступил торжественный момент самой коронации. Матильда опустилась на колени, с неё сняли венок и вуаль, и архиепископ пролил ей на голову немного священной мирры. Затем на плечи ей набросили сверкающую золотой парчой мантию, отороченную мехом горностая, и его преосвященство поднял над её головой корону – изящный венец из золотых колосьев, виноградных гроздьев и лилий, украшенный ярко сверкающими аметистами и бриллиантами. Зал замер, не дыша, и снова прозвучал негромкий, но отчётливый голос Олдреда:

– Матильда Нормандская! Я возлагаю на тебя корону Англии – во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!!!

Изящное изделие опытнейших ювелиров страны легло на голову новоявленной королевы и пришлось ей как раз впору. Зал перевёл дыхание, вздох пронёсся по рядам присутствующих. Матильда поднялась на ноги и в сопровождении священников спустилась от алтаря к стоящему неподалёку двойному трону – один из них принадлежал её мужу, другой отныне был предназначен для неё. У трона её встретил сияющий Вильгельм. Он протянул жене руку и слегка сжал маленькую ладошку, когда помогал ей взойти на трон. Глаза его светились радостью и любовью к жене. Матильда благодарно взглянула на мужа, который возвёл её на такую недосягаемую высоту. Подумать только, она – королева этой большой, непонятной ей пока островной страны. Но страшно ей не было. Рядом с Вильгельмом она не боялась ничего и, свято веря в его любовь, готова была идти с ним куда угодно. Она улыбнулась мужу, поймав его взгляд, и торжественно воссела на трон.

Удостоверившись, что королевская чета заняла свои законные места, архиепископ Олдред ещё раз подал голос, сказав по-английски, а потом по-французски:

– Милорды и миледи! Я вручаю вам Матильду, королеву Англии!

Зал взорвался приветственными радостными возгласами, и началась церемония принесения присяги от подданных Вильгельма, а теперь и её подданных. Желающих приложиться к ручке королевы было очень много, но Вильгельм не пожелал растягивать этот процесс, и к Матильде были допущены только самые влиятельные и знатные дворяне. А Вильгельм, сидя рядом с женой, думал о том, как правильно он сделал, уступив её желанию короноваться. Этим были довольны все – и дворяне, и народ. Его советники уже успели донести ему, как радостно встретил Лондон свою королеву. Может быть, теперь его будут не только бояться, но и почитать?

За торжественной церемонией коронации последовал большой пир. Все присутствующие проследовали за королевской четой к замку, где праздничные шатры были раскинуты прямо на огромной зелёной лужайке, под ярким голубым небом. Сновали слуги, подкатывали бочки с вином и пивом, поворачивали на огромных вертелах туши поджаривающихся на кострах быков, свиней, овец и оленей, разносили другие блюда. Стоял упоительный запах жареного мяса, на столах уже громоздились горы свежеиспеченного хлеба, сыра и овощей. А слуги разносили жареную птицу и рыбу. Проголодавшиеся гости с удовольствием расселись за длинными столами, над которыми возвышался высокий королевский стол. Зазвучали здравицы в честь королевы, громкие хвалебные слова в адрес короля и пожелание им обоим долгого и счастливого правления в этой стране. Обстановка была куда сердечней, чем полтора года назад. Сегодня Вильгельм не был напряжён, он от души отдавался радостному празднеству, хотя его многочисленная охрана была, конечно же, начеку.

Морис де Гранвиль прибыл на церемонию коронации Матильды с двумя дамами – женой и её сестрой. Таково было пожелание королевы, переданное рыцарю специально посланным гонцом. Эльгита и Эдит были потрясены роскошью того, что увидели – они не привыкли к созерцанию такого богатства. А то, что было на столах, удивило их, привыкших к простой, но сытной пище. Здесь же были такие восхитительно вкусные блюда, что, казалось, насытиться ими невозможно. Но это только казалось, и обе женщины с удивлением заметили вскоре, что не в силах съесть больше ни кусочка. Только когда на столах появились незнакомые им деликатесы десерта – апельсины из Испании, красные и сочные вишни из Нормандии и удивительные нежные засахаренные фиалки из Прованса, они не удержались от соблазна попробовать всё это великолепие, им доныне недоступное. Морис с удовольствием поглядывал на обеих своих спутниц. Они были веселы и довольны. А он был очень рад, что взял их с собой. И радовался предстоящей встрече с Раулем – брат должен был появиться завтра, на другом празднике, который давала Матильда для своих, близких подданных. Ныне же юный де Гранвиль выполнял задание своего рыцаря и даже не смог принять участие в сегодняшнем грандиозном празднике.