Порция свернула в коридор и чуть не налетела на низкорослую пухлую горничную, мчавшуюся со стопкой свежевыстиранных полотенец.

– О, прошу меня простить, мэм. – выдохнула горничная, и ее темные кудряшки заплясали вокруг круглого лица.

– Молли, – удержала ее Порция, когда та уже собиралась бежать дальше. Слуги хорошо усвоили, что Порция была справедлива и хорошо платила, но требовала безукоризненного выполнения обязанностей.

– Да, мэм?

– Когда Куин вернется из конюшни, попроси его отнести ванну в синие апартаменты и проверь, разожгли ли там огонь в камине.

Горничная смущенно заморгала:

– Но ведь это моя обязанность, зачем же Куин?

– Не в этом особом случае и не для этого гостя, – решительно возразила хозяйка. – И пожалуйста, скажи остальным служанкам, что если наш только что прибывший гость позвонит в колокольчик, пусть его не обслуживает никто, кроме Куина или меня.

В карих глазах служанки затеплилось понимание.

– А, так это лондонский джентльмен, да?

Порция никогда не делала тайны из своего презрения к ничтожным денди, иногда просачивавшимся на пути из Лондона, как и не скрывала решимости обезопасить своих служанок от их похоти. Хлыщи очень быстро узнавали, что попадавшиеся им в гостинице женщины находились здесь не для их удовольствия.

– Этот самого худшего сорта, – сказала хозяйка. – Одна надежда, что с восходом солнца он отправится восвояси. А до этого момента мой долг защищать вас всех.

– Он красив?

Порция нахмурилась, вспоминая его изящные черты и дымчато-серые глаза, от которых ее бросило в жар.

Пропади он пропадом! Неужто у нее начинается лихорадка?

– Какое это имеет значение? – спросила она. Молли испустила вздох.

– В наших краях так редко можно увидеть настоящего джентльмена.

Краткий миг, когда Порцию обдало жаром, миновал, и на смену ему пришло ощущение холода. Господи! Молли не была невинной овечкой, но не переставала хлопать глазами и флиртовать, когда порог гостиницы переступал джентльмен.

Будто эти джентльмены были выше обычных постояльцев. Порция-то знала правду!

– Позволь тебя заверить, что эти джентльмены тщеславны, что они самодовольные павлины, считающие главным в жизни свои удовольствия.

В карих глазах заплясали бесенята.

– Ах, но ведь он красив?

Глаза Порции округлились:

– Да, Молли, он бесстыдно и неприлично красив. А теперь вернись к своей работе и держись подальше от синих апартаментов.

Продолжив свой путь по коридору, Порция печально покачала головой. Есть ли на свете двадцатилетняя девушка, чья голова не набита глупыми фантазиями о прекрасных принцах, готовых похитить ее и увезти в свой волшебный замок?

Даже ее саму посещали такие грезы. Во всяком случае, до того момента, пока не прибыл ее прекрасный принц и не превратился на ее глазах в омерзительную жабу.

Она отбросила свои глупые мысли и вошла в кухню. Там ее опытный взгляд обежал длинные деревянные столы, ломившиеся от свежевыпеченных хлебов, очищенных от кожуры овощей, связок сухих трав и корзин с земляникой.

Кухня была недавно перестроена с учетом современных новшеств, но соблазнительные, дразнящие обоняние ароматы, витавшие в воздухе, были порождены старомодными и проверенными на практике талантами кухарки.

На губах Порции появилась довольная улыбка. Заманить эту старую повариху в свою гостиницу было гениальным ходом. И не важно, что за это удовольствие приходилось платить примерно двести фунтов в год, иначе ее было не удержать.

С тех пор как начала работать эта кухарка, доходы от гостиницы выросли вдвое.

– Добрый вечер, миссис Корнелл, – сказала Порция, приблизившись к женщине с серебряными волосами, раскатывавшей тесто. – Все в порядке?

Худощавая особа с узким лицом продолжала заниматься своим делом.

– Пироги в духовке, фаршированные грибы в сливочном соусе тоже. Я как раз тружусь над тортом с земляникой.

– Запах восхитительный.

– Я слышала, появился еще один гость.

Порция скорчила гримаску:

– Да.

– Надо собрать для него поднос?

– Нет, он предпочитает есть в общей комнате.

– Неужели? Это говорит в его пользу. Наверное, порядочный человек.

– Этот человек не поймет, что такое порядочность, даже если ткнуть ее ему в нос, – пробормотала Порция, прежде чем успела подумать.

Кухарка с изумлением подняла глаза:

– Он вас чем-то обидел?

– Вовсе нет. Думаю, я просто устала, – призналась она. – Если понадоблюсь, я в своих комнатах.

– Хорошо.

Удостоверившись, что гостиница в порядке и в ближайший час будет продолжать работать, Порция отправилась обратно по коридорам и поднялась наверх.

Усилием воли она заставила себя не смотреть на дверь синих апартаментов и прошла до конца коридора. Затем вынула из кармана ключи и отперла дверь на узкую лестницу, ведущую на чердак.

После смерти Томаса Порция продала их прелестный коттедж и использовала все деньги, чтобы гостиница не канула в бездну разорения. В последние два года дела пошли настолько хорошо, что Порция могла бы позволить себе поселиться в собственном доме, но она не спешила покинуть свои уютные комнаты. И дело было не только в том, что иметь все под рукой и в поле зрения было удобно, а значит, легче справляться с проблемами, возникавшими ежедневно, просто уже накопленный, хоть и небольшой капитал давал ей ощущение уверенности.

Порция решила, что никогда больше не останется одна и без копейки денег.

Она была из тех женщин, что способны завоевать место в мире, и никто не сможет отнять его у нее.

Свежевымытый и переодетый во все сухое Фредерик вдруг почувствовал приступ острого голода. Бросив в зеркало еще один взгляд, чтобы проверить, хорошо ли завязан галстук и удалось ли обуздать своевольные локоны, Фредерик вышел из комнаты.

Он закрыл за собой дверь, и сердце его неожиданно сделало скачок: он увидел миссис Уокер, идущую по коридору.

По совершенно непонятной причине Фредерик не мог выкинуть ее из головы.

Это было тем более странно, что он никогда не позволял себе отклонений от цели. А как бы иначе он смог добиться таких успехов в делах, если бы не был способен всецело сосредоточиться на своих целях?

Однако нынче вечером, как бы он ни пытался обратиться мыслями к грядущей встрече, а возможно, и к ссоре с отцом, мозги отказывались подчиниться. Вместо того чтобы вырабатывать стратегию разговора, Фредерик грезил о совершенстве этого лица мадонны и прекрасных линиях ее тела, скрытых уродливым шерстяным платьем.

Миссис Уокер была не первой женщиной, вызвавшей в нем желание, но, пожалуй, самой интригующей из всех.

Эти отчужденность и презрение. Вид неприступности и уверенности. И восхитительная женственность, скрытая под слоем льда.

Все вместе было неким вызовом, этому он не мог сопротивляться. Особенно заманчив был этот вызов для человека, предпочитавшего зарабатывать деньги своим трудом, а не получать их поднесенными на серебряном блюде.

К несчастью, первая попытка сломить ее яростное сопротивление и проникнуть сквозь ледяное спокойствие не увенчалась успехом. К тому же вместо горничной, которая могла бы немного отвлечь, явился Куин, принесший ванну и растопивший камин. Старый слуга ясно дал понять, что не имеет желания сплетничать о своей хозяйке, по крайней мере, не сказал ничего нового, а только повторил Фредерику, что миссис Уокер питает презрение к мужскому полу и, в особенности к лондонским фатам.

Теперь Фредерик решил, что удача готова повернуться к нему лицом; он сделал несколько шагов по коридору и загородил Порции дорогу.

Миссис Уокер нахмурилась и с явной неохотой остановилась, выражение ее лица давало понять, что она далеко не так рада этой встрече, как он, и не считает ее подарком судьбы.

– А, миссис Уокер!

Он одарил ее медлительной улыбкой, пригляделся и заметил, что она переоделась в бледно-серое платье. К несчастью, оно шло ей еще меньше, чем прежнее чудовищное коричневое изделие портняжного искусства.

Возможно, миссис Уокер была гениальной в ведении дел, но ее вкус по части туалетов не выдерживал критики о чем, несомненно, свидетельствовали уродливые платья.

При взгляде на них можно было охрометь.

К счастью, Фредерика было не так-то легко сбить с ног. Вместо отвращения он испытал нечто противоположное, а в мыслях заплясал образ женщины, сбросившей ужасные шерстяные тряпки, под которыми оказалось атласное нижнее белье.

– Добрый вечер, сэр.

– Можно было не утруждать себя и не сопровождать меня к обеду. Но, уверяю вас, я не в обиде и не жалуюсь. Я ценю любую возможность провести время в обществе красивой женщины. Однако, мне кажется, мы не были должным образом представлены друг другу, а это затрудняет продолжение знакомства и общение. – Фредерик отвесил один из своих изящнейших поклонов. – Фредерик Смит, к вашим услугам. А вы, как я понимаю, миссис Уокер, владелица этого заведения?

В синих глазах сверкнул арктический холод.

– Да, я владелица, и, как у владелицы этого заведения, у меня множество обязанностей, ожидающих моего внимания. Поэтому не будете ли вы любезны посторониться и дать мне пройти?

– Разумеется, как только вы ответите на самый простой вопрос.

– Какой вопрос?

Фредерик сделал шаг вперед, приятно удивленный, что сквозь непривлекательные запахи крахмала и воска до него донесся аромат роз.

И это был новый элемент загадки миссис Уокер.

– Насколько я понимаю, мы с вами до сегодняшнего дня никогда не встречались. В таком случае, почему вы выказываете мне столь откровенную и столь огромную антипатию?

Ее холодное достоинство не было поколеблено этим вопросом.

– Вы ошибаетесь, мистер Смит. У меня нет к вам ни симпатии, ни антипатии. Вы всего лишь мой постоялец, которому скоро предстоит отправиться по своим делам.