– Куда ты меня везешь?

– Увидишь.

– Ладно. Тогда сама следи за дорогой, поскольку я буду занят.

Пока фаэтон мчался с головокружительной скоростью по пересеченной местности, руки и губы Николаса продолжали свою соблазнительную игру. Джейн упивалась его ласками, но постепенно напряжение внутри ее тела нарастало, а когда достигло апогея, она боялась, что сойдет с ума, если они в скором времени не окажутся на месте.

Высоко на уступе лежали, глядя на реку Блэкуотер, руины каменного замка, разорение которого довершили время и люди. Джейн – в образе Эган – много раз находила здесь укрытие от непогоды.

– Я думал, мы никогда не доберемся сюда, – сказал Николас. – Где мы?

– Это мое маленькое деревенское убежище, – пошутила она, пуская лошадей вверх по склону к стене замка. – Его называют Кьючелейн-Сит.

Николас окинул взглядом высокие стены и холмистую долину. При въезде фаэтона в узкие старинные ворота им обоим пришлось наклонить головы. Внутри Джейн остановила лошадей.

– Идешь? – спросила она, спускаясь из коляски на землю, прихватив корзину с провиантом, которой снабдила ее миссис Браун.

Оглянувшись на Николаса, Джейн направилась к двери квадратной башни, составлявшей большую часть западной стены.

Николас взял с сиденья одеяло и последовал за ней через двор. На винтообразной лестнице, ведущей на верхние этажи, некогда занимаемые хозяином замка и его домочадцами, было темно. Почти на самом верху она споткнулась, едва не выронив корзину со снедью, но Николас вовремя подоспел на помощь. Поставив Джейн на ноги, он потребовал поцелуй в знак вознаграждения за свои труды.

Она привела его в единственную комнату наверху, где еще сохранились часть крыши и три стены. Четвертая, выходившая на долину, давным-давно рухнула на берег реки.

– Это одно из тайных убежищ Эган, – сообщила Джейн. – Если кому-нибудь проговоришься, грядет неминуемая расплата.

Николас прижал ее к себе, потом снял с нее плащ, развязав завязки, прислонил ее лицом к стене, расстегнул застежку на платье.

– Мне страшно, – прошептала Джейн, прижавшись лбом к холодному камню.

– Мне тоже.

Спину обдало холодком.

– Сейчас ты увидишь, как сильно я тебя люблю.

Ошеломленная его словами, Джейн повернулась в его объятиях и поразилась глубине чувств, отразившихся в его голубых глазах.

– Николас…

Слова застряли у нее в горле, и горячие слезы обожгли веки.

– Это правда. Я люблю тебя, Джейн.

Крепко поцеловав ее, он спустил платье до талии. Почувствовав сквозь тонкую материю сорочки на своей груди его большие ладони, она выгнула спину. Когда бретельки сорочки соскользнули с плеч, у нее перехватило дыхание. При виде ее обнаженной груди у него потемнели глаза.

– Ты такая красивая!

Он наклонился к ней, и она громко вскрикнула, когда, скользнув вниз, его губы обхватили округлость ее плоти. Николас опустил ее на одеяло и, стянув на бедра ее одежду, помог освободить ноги.

Затем сам быстро разделся, и их тела соединились. Стены замка огласил ее крик экстаза. Небо окутало их своим покрывалом и вознесло в заоблачную высь пронзительной синевы.

«Я люблю тебя…»

Вскоре все мысли куда-то пропали, и остался лишь трепетный пульс танца любви. Даже время, казалось, застыло, отсчитываемое лишь биением их сердец, и их души воспарили в кульминационном аккорде.

Позже, лежа в его объятиях, Джейн вновь размышляла о том, что не сможет произнести слово «люблю».

Любовь, думала она, смахнув слезу, – это то, чего их мир никогда им не позволит.


Патрик нашел своего человека на старинном рынке Корк-Сити. Собираясь возвращаться в Вудфилд-Хаус, молодой человек укладывал товары на своей телеге. Заметив Патрика, он уронил ящик с чаем на мощеную мостовую.

Сделав вид, будто помогает поднять ящик и погрузить обратно на телегу, Патрик прошептал сообщение, которое следовало передать Эган до наступления темноты:

– …встретиться на том же месте и в то же время, где в прошлый раз. Лайам говорит, что Эган должна прийти пораньше. Финн должен быть на месте. Обязательно скажи ей.

Выпрямившись, Патрик как ни в чем не бывало подхватил на руки своего младшего сына. Мальчик немного отстал, задержавшись у ярко расписанной цыганской кибитки. Довольный, что передача сообщения прошла без сучка и задоринки, мужчина посадил сынишку на плечи.

Отец и сын направились к реке, и Патрик не заметил двух драгун, не спускавших с него глаз.


Клара слегка шевельнулась, заставив себя сесть ровнее. Острый край французского корсета безжалостно впился ей в кожу. Понадобились усилия двух горничных под руководством ее матери, чтобы втиснуть ее тело в эти тиски. Наверняка эту жуткую принадлежность женского гардероба изобрел какой-то женоненавистник.

Раздосадованная, она взглянула на свою торчащую из корсета грудь. Безобразно низкий вырез едва прикрывал соски.

И чего ради, думала она, чувствуя, как пламенеют ее щеки. Баронет даже не взглянул в ее сторону.

Клара не слепая. Как только они сели ужинать, внимание Николаса было всецело приковано к Джейн. К Джейн и ее черному с высоким воротом платью, столь консервативному, что из-под него не было видно ни дюйма ее кожи. К Джейн, которая соблаговолила второй раз за сегодняшний день явиться к столу. К Джейн, которая даже участвовала в общей застольной беседе и не обижалась на то, что говорили родители. К Джейн, которая даже улыбнулась при попытке сэра Томаса пошутить.

Клара вдруг обнаружила, что новая Джейн ей очень не нравится.

– Леди Спенсер, признайтесь, зачем вы тайно возили свою дочь в Корк-Сити?

Клара снова шевельнулась, стараясь не обращать внимания на тугой корсет. За вечер мать второй раз задала этот вопрос.

– Нет никакой тайны, – как ни в чем не бывало ответила гостья. – Я подумала, что Фрэнсис не помешает посмотреть, что есть в ваших магазинах. Естественно, пользуясь случаем, мы не могли не купить всего понемножку. Фанни нашла себе прехорошенькую шляпку.

– Что ж, если еще раз поедете, я с удовольствием присоединюсь к вам. Я знаю одну шляпную лавку неподалеку от нового рынка.

– Вот было бы славно!

– А вы, сэр Николас? – Леди Пьюрфой переключила внимание на баронета. – Какой уголок местных красот вы обследовали сегодня?

– Я ездил в Балликлоу. С мисс Джейн.

Леди Спенсер и Фрэнсис переглянулись. Сэр Томас, застыв на мгновение с поднесенным к губам бокалом, хрюкнул и, осушив его, поставил на стол. Кэтрин разинула в изумлении рот. Джейн, густо покраснев, уткнулась носом в тарелку.

Клара наградила сестру яростным взглядом. Весь день она размышляла о причине участившихся визитов сестры в Балликлоу. Это было ей не по нраву.

Генри никогда не просил ее вместе с ним навещать прихожан. Никогда не делился с ней своими мыслями или планами. Вероятно, всему имелось простое объяснение – Генри без ума от Джейн.

Впрочем, как и сэр Николас.

Видимо, наиболее привлекательной чертой женщины в последнее время является запятнанная репутация.

Собственные злые мысли поразили и больно ранили Клару. Горечь продолжала разъедать ее душу. Безрассудность сестры, пожелавшей увести обоих мужчин, пугала… и была непостижима. Все ее разговоры о том, что она любила только Конора, были не чем иным, как ложью. Джейн просто искала сочувствия и внимания. И, судя по всему, добилась успеха.

– Полагаю, нам нужно оставить мужчин, дать им возможность выпить портвейна и выкурить по сигаре, – сказала наконец леди Пьюрфой и встала.

Остальные дамы последовали ее примеру. Клара не отрывала от Джейн глаз. Между старшей сестрой и баронетом происходил молчаливый обмен посланиями. Даже в качестве наблюдателя она чувствовала, как накален между ними воздух. Во взгляде мужчины, которым он проводил Джейн, когда она выходила из комнаты, Клара уловила едва скрываемое желание.

Она быстро последовала за сестрой. Сердитая и возмущенная, она собиралась сказать ей кое-что по дороге в Голубую гостиную. Но догнать Джейн Клара не успела. Та исчезла, поднявшись по лестнице.

Наверное, ее позвали суровые братья, «Белые мстители», подумала Клара. Она решила поговорить с сестрой, сказав Джейн, что ее усилия тщетны.

Что она потеряет обоих этих мужчин.

* * *

Хотя сэр Томас имел намерение выпить за здоровье каждого члена лондонского светского общества, Николас откланялся прежде, чем появилась вторая бутылка портвейна.

Несмотря на то, что Джейн ничего ему не сказала, Николас знал, что ее не будет. Прогулка до конюшен подтвердила его догадку. Королевы Мэб в стойле не оказалось.

Возвращаясь назад к дому, Николас не мог представить ничего скучнее компаний, ожидавшей его в Голубой гостиной. Его мысли были заняты Джейн.

Перед его мысленным взором снова и снова вставали картины того, как они занимались с ней пополудни любовью. Он никогда не забудет испуганный взгляд Джейн, когда он признался ей в любви.

Взглянув на темный силуэт дома, Николас попытался угадать, где находится ее студия. Ему нужна только Джейн.

– Я знала, что найду тебя здесь, – донесся до него голос матери из тени сводчатого входа. – Хотя разочарована, что ты один.

– Один, совсем один. – Он дал себе слово, что больше не станет отрицать свои чувства к Джейн… ни публично, ни наедине. – А что вы делаете здесь, миледи?

– Я устала пить вино с нашей хозяйкой. И хотя Клара миролюбиво играет в карты с твоей сестрой, глядя на нее, можно подумать, что она жаждет крови.

Леди Спенсер сделала несколько шагов в ночь и посмотрела на усыпанное звездами небо.

– Поскольку Джейн избегает нашего общества, а сэр Томас только что удалился к себе в кабинет, я решила, что самое захватывающее в Вудфилде должно происходить здесь.

– Интересно, что бы ты сделала, если бы обнаружила нас с Джейн наедине? – спросил Николас, дивясь, как обычно, образу мыслей матери. – Надеюсь, не собиралась за нами шпионить?