— Мадам, когда же он удостоит нас своим приездом? — спросила Вивиан спокойным голосом, сдерживая взрыв беспомощного гнева.

— Я жду его в пятницу через две недели. Мы подготовим все для его встречи.

Дядя должен был приехать именно в тот день, когда они с Виктором договорились о новом свидании. Он снова мешал ей жить, еще не переступив порог их дома.


Когда граф де Мирандола, как ожидалось, прибыл на Рю Жакоб, Вивиан увидела, что он посвежел, оживился и полон решимости быть обходительным. Онорина тепло встретила его, и, пока его слуги заносили вещи, он сидел в гостиной вместе с дамами и отвечал на вопросы о Мирандоле.

Едва улыбнувшись, он сказал Вивиан:

— Должен поблагодарить вас за последнее письмо. Я получил его в тот день, когда Фере руководил последним сбором фруктов, и, полагаясь на его авторитетное мнение, могу сказать, что яблоки будут лишь «так себе», но мы собрали их на три бушеля больше, чем в прошлом году. У Фере и остальных довольно сносные отношения с новым управляющим, а на фермах все идет гладко.

— Значит, все было спокойно, с тех пор как мы уехали? — спросила Онорина.

— Да. Если не считать сбора урожая, то ничего достойного упоминания не случилось. У нас возникли неприятности, когда лиса начала беспокоить индюков, но мы нашли лучший выход, пригласив соседей и дав возможность им вместе с собаками разобраться в этом. Все отлично провели время, кроме бедного Ренара, конечно. Он начисто застрял в покрытой галькой излучине реки на дальнем конце имения.

— А гости были?

— Да. Мы устроили в Мирандоле ужин после охоты, слуги великолепно справились с этим. — Он снова обратился к Вивиан: — Я обрадовался, когда вы написали, что довольны Парижем. Я рассказал домочадцам, что дела у вас идут великолепно, ибо все спрашивали о вас.

— Как долго вы пробудете в Париже?

— Трудно сказать. — Он взглянул на Онорину. — Конечно, я не буду злоупотреблять вашим гостеприимством больше, чем требуют приличия. Завтра я займусь поисками жилья.

— Мадам де Биянкур слышала о маленьком домике на Рю Ришелье, который может прийтись тете по вкусу. Когда-то он служил резиденцией для эмиссаров из Рима. Она узнала о нем через монсеньора архиепископа Парижского. Папский престол жаждет продать его.

Не успел он ответить, как Вивиан спросила:

— Меня удивляет, почему вы не хотите поселиться в особняке Шерси?

Жюль повернулся к ней:

— Правда? Я думал, мадам де Шерси рассказала вам о моих планах. Для старого особняка я нашел покупателя и использую часть выручки за него, чтобы купить другой, более подходящий для меня.

— А как же я?

— Хотите сказать, что вам самой хотелось бы там жить? — Он взглянул на нее, приподняв брови, и, поскольку она молчала, ответил за нее: — Нет, благодаря доброте тетушки вам живется у нее очень хорошо. Особняк Шерси огромен — вам потребовалась бы целая армия слуг, тогда как здесь у вас всего один слуга. И как бы щедра ни была Онорина, мы вряд ли можем просить, чтобы она в угоду вам снова покинула свой дом. Уверен, вы видите все трудности столь же отчетливо, что и я.

— Спасибо, месье, я прекрасно знаю, что у меня нет средств для содержания этого дома. Но он является частью владений Шерси и поэтому не должен быть отчужден от нас. Будущие поколения могут не простить нам этого.

Онорина ожидала, что это замечание вызовет у Жюля раздражение, но он улыбнулся ей и после некоторой паузы сказал Вивиан:

— Мадемуазель, вы вынуждаете меня объяснить причины, по которым я хочу приобрести другой дом. Конечно, вы не разделите мое мнение, но после жизни на бивуаках я нахожу такие огромные дома бесполезными. Это относится и к Мирандоле, если вам угодно знать, но я не буду там что-либо менять. Однако этот парижский дом — совсем другое дело. Вам известно, что он не является старинной собственностью семьи — ваш дедушка купил его в 1750 году. Что же до будущих поколений, то я не собираюсь жениться. А вы им сейчас не пользуетесь и не воспользуетесь, если выйдете замуж, так что нет смысла, чтобы он пустовал лишь из-за каких-то сантиментов.

Вивиан уже хотела возразить, но передумала. Лучше сначала все обсудить с Виктором: вечером он приглашен к ним на ужин вместе с семейством Биянкур и другими гостями. Она стойко сдерживала свои эмоции, и когда покинула комнату, дядя, казалось, был весьма доволен ею. И совершенно напрасно.


Когда Вивиан ушла, Жюль сказал Онорине:

— Как мило с твоей стороны, что ты позволила ей гостить здесь так долго. Надеюсь, она не стала для тебя обузой?

— Нисколько. Благодаря тебе мне на нее даже не приходится тратиться. Позволь, я скажу ей, что ты оплачиваешь ее служанку. Она была так благодарна за нее, что я даже смутилась.

— Думаешь, она обрадуется, что обязана этим мне? Весьма сомневаюсь. Оставим все как есть. Должен признаться, либо ты, либо служанка, либо вы обе сотворили с нею чудеса.

— О, проводить время в Париже — для Вивиан одно удовольствие. А Париж в восторге от нее. В Мирандоле все привыкли к ней и не замечают, как она прелестна. Однако здесь, в нарядах и украшениях, которыми ей хочется выделить себя, она стала сенсацией. Она и дочь моей подруги, мадемуазель де Биянкур, вместе представляют великолепную картину. Луиза хрупкая, светловолосая и совсем не похожа на Вивиан. Обе красавицы, но, на мой взгляд, твоя племянница впечатляет больше — у нее правильные черты лица, розовые щеки, которые все время напоминают мне… мою мать. Она лишена тщеславия и с такой же радостью беседует в салоне Лафайета, где больше предпочитают идеи, нежели моду, как и в других домах, где ею восторгаются.

— А когда появляется Виктор де Луни?

— Ничего необычного. Должна сказать, Вивиан обращается с этим молодым человеком совершенно естественно и, видно, не знает уловок кокетства. Боюсь, с ее подругой дело обстоит совсем иначе и мои намеки мадам де Биянкур напрасны — дочь вертит ею как хочет. Эта юная особа тоже оказывает на твою племянницу определенное влияние, но Вивиан умнее ее, что устанавливает между ними равновесие. Обе весьма добродушные создания, и глаз радуется, когда видишь их вместе.


В целом все получилось так, как того ожидала Вивиан. Она сомневалась, что ее опекун способен за один вечер превратиться из дикаря в светского льва, и званый ужин подтвердил, что придворного из него не получится. Но гости вряд ли ожидали от него изысканных манер: они заранее были ослеплены его репутацией смелого человека. Звучная фраза «герой Тикондероги», видно, повсюду опережала его вместе с тем фактом, что он был одним из командиров, когда американцы искусно захватили этот форт на озере Шамплейн во время продвижения к Канаде. Его слава нисколько не убавилась после объяснения, что это нападение было лишь одним из многих и что кампания закончилась поражением на подступах к Квебеку. Они также не слушали, когда он отдал заслугу за взятие Тикондероги людям, которым она, по его мнению, принадлежала, — Этану Алену и знаменитым «Ребятам с зеленых гор». Однако сегодня вечером он вполне достойно справился с положением; ужин прошел в приятной обстановке и Шерси на сей раз явили собой картину семейного единства.

К счастью, после ужина дядя не стал просить Вивиан сыграть гостям, и она без труда поговорила с глазу на глаз с Виктором в одном из уголков салона. Тихим страстным голосом она рассказывала о городском особняке Шерси:

— Мой дядя оправдывает его продажу тем, что не собирается жениться и поэтому ищет более скромное жилище. Виктор, продать этот особняк все равно что убить мои воспоминания. Конечно, его воспоминания тут ни при чем, ведь он стал одним из Шерси, лишь когда ему исполнилось десять лет. Бог знает, где он обитал до того, как дедушка усыновил его. Скорее всего, в какой-нибудь дыре в стене, которую он хочет снова найти в Париже, пока будет тратить деньги от продажи нашего красивого дома. Вот что я имела в виду, когда говорила о его первых шагах в имении, — ему нужны наличные, а не недвижимое имущество, и он намерен раздобыть их.

Виктор внимательно слушал Вивиан, понимая ее чувства.

— Ты говорила об этом с мадам де Шерси?

— Да, но она лишь отвечает, что он имеет право продавать, если такова его воля. Я решила посоветоваться с адвокатом. Будь так добр, найди мне такого и устрой встречу, чтобы я могла придумать план наступления. Мне все равно, сколько это будет стоить, — у меня остались почти все карманные деньги и еще есть небольшая коллекция драгоценностей, оставшихся от матери, которыми я могу распорядиться по своему усмотрению. Не сомневаюсь, она поддержала бы меня, если бы знала, что я веду борьбу с человеком, который решил окончательно уничтожить мое наследство.

— Как ты сможешь сделать это тайком от тети или дяди?

— Только устрой мне встречу с адвокатом, и я схожу туда под предлогом, что мне надо сделать кое-какие покупки. Мадемуазель де Биянкур поедет со мной, но подождет в экипаже, — тетя иногда разрешает нам выезжать вместе со служанками. Она не сопровождает нас, когда мы отлучаемся не более чем на час.

Его взгляд остановился на Луизе, которая сидела вместе с матерью и мадам де Шерси в другой части салона. Луиза поймала его взгляд и таинственно улыбнулась. Он сказал:

— Мадемуазель де Биянкур прекрасная союзница. Поздравляю, ты со вкусом выбираешь подруг.

Вивиан нерешительно продолжила:

— Я хочу спросить тебя еще кое о чем. Понимаешь, я делаю это не ради себя, так что не ревнуй. Я это делаю ради… третьего лица. Думаю, есть все причины не доверять барону де Ронсею, но не нашлось ни одной женщины, которая честно высказала бы свое мнение о нем. Все лишь говорят, что он красив, богат и его везде принимают. Скажи, а каково о нем мнение мужчин? Тогда я смогу передать эту информацию дальше, разумеется, в приличествующих выражениях, если к тому… обяжет дружба.