— Ты покажешь мне?

— Ты уверена, что хочешь этого? — спросил Даниил, пристально наблюдая за бледным лицом племянницы.

— Уверена. Я хочу помнить ее такой, как здесь.

— Я тоже. — в его словах было гораздо больше смысла, чем он хотел показать. Маргарита начала понимать то, что сначала казалось необъяснимым, преступным и кощунственным. Даниил не бросил семью. Он не мог смотреть, как его сестра медленно угасает.

— Это ты посылал деньги? — осенило ее. Даниил отвел глаза. Марго попала в точку.

— Диана не знает?

Мужчина отрицательно покачал головой, бесстрастно отвечая на требовательный взгляд Маргариты.

— Но почему? Неужели ты не мог объяснить ей? Диана — она сильная, храбрая. Она бы поняла. Знаешь, зачем я пришла?

Еще один кивок головы. Сегодня Даниил не настроен много разговаривать. Но Марго осознала, что и без слов хорошо его понимает. Неудивительно — они же семья.

— После нашей встречи в кафе, я решила узнать правду о смерти мамы. Когда ее не стало, я была маленькой и ничего не помнила… — Марго передернула плечами. Ей вдруг стало очень холодно. Потянулась к кружке с горячим чаем. — И у Ди не спрашивала. На самом деле, мне не хотелось знать. Я боялась правды, словно чувствовала, какой страшной оказалась судьба мамы. А потом увидела тебя… И поняла, что не имею права и дальше прятать голову в песок. Я поехала к Диане, учинила ей допрос, но о тебе ни слова, как и обещала.

— И… она рассказала? — самообладание на долю секунды оставило Даниила Казанцева. На лице явственно читался страх.

— Да. — тяжело вздохнув, ответила Маргарита. Блестящие от непролитых слез глаза замерли на снимке матери, который она все еще сжимала в левой руке. — Это так страшно, Даниил. Когда Диана закончила говорить, я отчетливо вспомнила маму… Мертвую, в крови на полу. Ее нашла соседка, которая приглядывала за мной. Так несправедливо, что именно этот момент отпечатался в моей голове.

— Мне очень жаль, Маргарита. — пронзительным, полным горечи голосом произнес Даниил. — Жаль, что меня там не было. Чтобы помочь ей и уберечь тебя от душевной травмы.

— Но я за этим и пришла. — Марго сморгнула слезы, прижала ладонь к влажной щеке. — Пришла спросить… Почему тебя там не было?

Немое страдание отразилось в каждой черточке Даниила Казанцева. Марго покачала головой. У нее тоже не было слов.

— Прости, Маргарита. Я и сейчас не могу тебе помочь. — хрипло сказал он. — Слишком поздно, чтобы исправлять ошибки.

— Но я понимаю. — воскликнула Марго, протягивая руку и накрывая подрагивающую ладонь дяди. — Тебе было страшно. Так бывает. Диана тоже боялась. Но женщины порой бывают сильнее мужчин. Я знаю. Так часто случается. Мужья уходят от жен, узнав, что их ребенок безнадежно болен, отказываются наблюдать за страданиями близким, понимая, что дни их сочтены, не потому что не любят их… нет.

— Ты так добра ко мне, девочка. — горько сказал Даниил. Необъяснимое выражение застыло в глазах. Он осторожно убрал руку. — Ты просто очень молода. Я не заслужил твоей жалости и понимания. Я виноват, Маргарита. Только я один и виноват.

— Почему? В чем ты виноват? Мама была больна. И ты не нашел в себе сил, чтобы…

— Нет, Марго, нет. — Даниил прервал взволнованную речь Марго. — Не ищи мне оправданий. У меня было много лет для раздумий, и я не нашел даже маломальского объяснения своей трусости. Я думал, что без меня Мирославе станет лучше. Тогда я не понимал, что теряю ее навсегда, не понимал, что… убиваю ее. Хотел исправить, думал только о себе…

— О чем ты говоришь? — в недоумении спросила Маргарита. Сбивчивая речь Даниила только больше запутала ее. — Или ты знаешь то, что не знает Диана? Скажи мне. Это о моем отце? Ты был с ним знаком? Он что-то сделал с мамой, а ты не смог ей помочь? И поэтому сбежал? Кто он? Почему бросил ее в таком состоянии?

— Он не знал, Маргарита. Не знал, что она… что Мира была в положении. Он уехал в другой город, когда твои родственники отказались поддерживать с ним отношения. — Даниил не смотрел на Маргариту, каждое слово давалось с трудом. За пару минут мужчина постарел на десяток лет. — Ему не сообщили. Даже о смерти Мирославы…он узнал только через несколько месяцев. И никогда не возвращался домой, не видел ее могилы.

— Не понимаю. — Марго нахмурилась, разглядывая исполненное боли и раскаянья лицо Даниила Казанцева.

— Подожди. Сейчас… — мужчина порывисто встал и вышел из комнаты, оставив девушку в полном смятении чувств. Что это сейчас было? Она совсем ничего не поняла из сбивчивого монолога Даниила.

Казанцев вернулся быстро, в руках он держал старый потертый альбом с фотографиями в обитой бархатом обложке.

— Ты просила. Тут все, что удалось сохранить. — Даниил сел рядом с Марго и положил ей на колени альбом. Нервным движением руки открыл его. Взгляд Маргариты остановился на черно-белом ряде фотографий. — Это мама. Твоя бабушка. Такая молодая. Дианка очень на нее похожа. Правда?

Марго согласно кивнула, погрузившись в изучение снимков. Даниил листал страницу за страницей, и на каждой частичка истории ее семьи. Она затаила дыхание. Это, как путешествие в прошлое. Захватывает. И наполняет сожалением и тоской.

— А это папа. Он ушел от нас, когда мне было шесть лет. Я его плохо помню.

— Ты в него. — заметила Маргарита. — И мама тоже. Почему он ушел?

— Встретил другую женщину. Мы никогда больше не встречались. А это я иду в первый класс.

— Смешной. А что за девчонка за спиной?

— Мира. — теплая улыбка согрела глаза Даниила. — Она с детства ходила за мной по пятам. А вот мы в зоопарке. Динка в стороне. Мы ее раздражали. Она воображала, что самая умная и взрослая, хотя была младшей в семье. Смотри, это твоя мама в Крыме. Красавица, правда? Ей здесь пятнадцать. Мы в первый раз выбрались на отдых к морю все вместе. Я устал отгонять от Миры джигитов. Проходу ей не давали.

— О, а это твоя подружка? — усмехнулась Марго, ткнув пальцем в цветную фотографию, где совсем юный Даниил обнимает невысокую рыжую девочку.

— Да, это мой выпускной. — губы мужчины дрогнули, улыбка погасла.

Маргарита продолжила листать альбом. И чем дальше, тем тревожнее становилось на душе. Почти на всех снимках была ее мать и ее брат. Улыбающиеся, молодые, радостные. Или только Мирослава, загадочно смотрящая в объектив. И на одиноких кадрах она не улыбалась… Ее глаза выражали печаль и тайну, и… любовь?

— Кто ее фотографировал? — тихо спросила Маргарита, подняв задумчивый взгляд на Даниила.

— Я. — ответил он.

Девушка вздрогнула, открыв последнюю страницу.

Выпускной ее матери. Прекрасная Мирослава Казанцева в струящемся белом платье с открытыми плечами. Развевающиеся на ветру черные локоны и тихая печальная улыбка. А рядом с ней в этот знаменательный день не самый красивый и популярный мальчик из класса, и даже не очкастый ботаник, и не студент-старшекурсник, а ее брат…

— Маргарита, ты не должна верить Диане. Мира… твоя мама родилась здоровой девочкой. Все, что случилось потом…

— Нет. — побледнев, Марго захлопнула альбом, резко вскочила на ноги. Она смотрела на Даниила Казанцева диким взглядом. То, что Маргарита увидела сейчас в его глазах, в глазах матери на снимке наполняло ее душу ужасом и гневом. Она отказывалась верить, боялась признаться, взглянуть в лицо фактам… Понять скрытый смысл фраз Даниила…

Марго думала, что больнее, чем в тот день, когда Диана рассказала о болезни мамы, уже не будет, невозможно. Она ошиблась.

Есть что-то пострашнее безумия души.

Безумие любви. Запретное, преступное чувство…

Мирославу убила не болезнь.

Это сделала любовь.

Любовь, которой не было места в нормальном мире. И она ушла в ту реальность, где не существует границ и запретов.

Бумажная девочка никогда не умрет, и будет жить вечно на снимках, запечатлевших их преступления.

Вот он — вымышленный мир ее матери. Марго только что держала его на своих коленях.

Огонь и ножницы.

Мирослава выбрала второе.

А у Маргариты выбор был богаче. Она могла выбрать жизнь…

Но безумие не выбирает.

Кто знает, может, оно живет в каждом из нас и ждет своего часа. И достаточно одного шага, чтобы сорваться в бездну.

Есть тайны, которые не следует раскрывать, ибо мы не знаем, какую тьму способны пробудить своим неосторожным стремлением к правде.

— Ник, ты не занят? — в приоткрывшихся дверях личного кабинета Никиты Скворцова, появилось хорошенькое личико Софии Руслановой. Солнечные лучи, падающие из окна, вспыхнули, встретившись с золотом волос девушки. Он знал Соню много лет, но никогда не уставал удивляться тому, как щедро ее наградила природа. И по личному опыту знал, что огненными были не только волосы Софии. Их яркий и бурный роман закончился семь лет назад, но им удалось сохранить дружеские отношения. А настоящих друзей Ник умел ценить по достоинству. Разбогатев и заняв кресло отца, он не забыл о тех, кто был рядом и поддерживал в трудную минуту. Таких людей было трое. Сонечка Русланова, Марк Стоянов и Светлана Слепцова. И только Светлана не согласилась работать в компании старого друга, что не сильно расстроило Никиту. Слишком много тяжелых воспоминаний было связано с этой женщиной, слишком много она знала о нем. Иногда они созванивались, и даже встречались, чтобы выпить кофе, но в последнее время общение происходило все реже. Ник прекрасно понимал, в чем причина. Сердобольный инспектор по делам несовершеннолетних решила, что мальчик вырос и больше не нуждается в ее опеке и утешении. И отчасти была права…

Задумавшись о своем, Никита не сразу осознал, что Соня все еще топчется в дверях, не решаясь войти без разрешения.