— Только в любви, — ответила Эви и обернулась на звук открываемой двери.

Тайлер никогда не держал перед ней отчета в том, где он пропадает целыми днями, но каждый раз приходил к ужину. «Наверное, сидит в салуне. Настоящая игра начинается только ночью, так что вряд ли он сейчас много выигрывает».

Тайлер остановился на пороге и окинул открывшуюся ему сцену внимательным бесстрастным взором. Он был одет как всегда благородно: сюртук, галстук и шляпа. Своим внешним видом он резко выделялся среди местных фермеров и лавочников. Сняв шляпу, он по-хозяйски швырнул ее на постель.

— Пейтон, — произнес он лаконично.

— Я просто решил поближе познакомиться со своей дочерью, — с некоторым вызовом ответил художник.

Тайлер тут же перевел взгляд на напряженное лицо Эви и понял, что она на грани слез. В два шага оказавшись около нее, он поднял ее с кровати и поцеловал в щеку. Она позволила ему обнять себя, и Тайлер, в котором начало было закипать раздражение, успокоился. Обернувшись к Пейтону, он проговорил:

— А я все думал, хватит ли у вас мужества признаться в этом. — Он почувствовал, как Эви возмущенно напружинилась и попыталась вырваться от него. Улыбнувшись ей, он добавил: — Извини, дорогая, но внешнее сходство бросается в глаза. Я уж не говорю про фамилию. Удивительно, что ты не носишь при себе кисточек для рисования.

— Тайлер Монтейн, я ударю вас, если вы не отпустите меня сейчас же! Вам никто не давал права разговаривать в таком тоне с моим отцом!

Тайлер, по-прежнему улыбаясь, запустил руку в карман ее юбки и зачерпнул оттуда пятерней множество всяких безделушек, среди которых оказался и угольный карандаш. Он с торжествующим видом показал его Пейтону, который молча и несколько растерянно наблюдал за происходящим.

— Скажите, все художники такие рассеянные мечтатели, или она просто унаследовала от вас эту специфическую черту вместе с талантом?

Эви толкнула Тайлера локтем и вырвала у него из рук карандаш.

— Я не мечтательница! У меня в карманах нет ничего лишнего. Верни мне мои вещи, Тайлер, или я тоже начну сейчас рыться в твоих карманах!

Тайлер отдал ей то, что она просила, и развел руки в стороны:

— Пожалуйста, угощайся.

Эви бросила смущенный взгляд на карманы его брюк. Нет, запускать туда руки она не собиралась. Вот если бы они были одни…

Но они не были одни. Усмехнувшись, она вытащила у него из внутреннего кармана сюртука маленький пистолет, который, как она знала, Тайлер всегда там прячет.

— Он заряжен? — спросила она невинно, наставляя на него дуло.

Тайлер мягко обезоружил ее, вернул пистолет на место и с виноватой улыбкой обернулся к Пейтону:

— Вы не подумайте, на самом деле она вовсе не такая дурочка. Это только с виду.

Пейтон мысленно поздравил Тайлера. Еще минуту назад Эви была смертельно бледна и готова разрыдаться, а теперь она ожила и глаза ее сверкали огнем.

— Я и не тешу себя такими надеждами. Ее мать была очень рассудительной женщиной. А уж если у кого и имеется недостаток по этой части, так только у меня.

Тайлер усмехнулся и схватил Эви за руки, стремясь предотвратить ее возможное нападение.

— Мне говорили то же самое, но мне все же хватает ума распознавать хорошие вещи.

— Я вам не вещь, Тайлер Монтейн! — прошипела Эви, пытаясь освободиться от его рук.

— А кто сказал, что я именно тебя имел в виду? — Отпустив ее, Тайлер подошел к вазе с бумажными розами, достал одну и передал ей. Цветы были не настоящие, но других у него не было. — Мир? А теперь рассказывайте все без утайки. Или вы предпочитаете, чтобы я строил догадки?

На протяжении всего времени, что еще оставалось до прихода Дэниела из редакции и ужина, Тайлер внимал их откровениям. А за столом, где собралась вся семья, разговор стал еще более живым. И хотя Джеймс Пейтон покинул Техас задолго до того, как дети появились на свет, они помнили, как мать читала его письма и покупала подарки на деньги, которые он присылал ей.

Когда за окном стемнело, Эви и Кармен отправили младших спать. Упирающихся мальчишек отвели в дальнюю спальню, а Марию положили в комнате, которую Эви делила с двумя сестрами. Дэниел с книгой в руках опустился на циновку у очага. Пейтон несколько смущенно наблюдал за этими приготовлениями ко сну, а потом, покачав головой, внимательно взглянул на Тайлера:

— Нелегко вести личную жизнь в таких условиях, согласитесь?

Тайлер из-за жары давно снял сюртук, галстук и жилетку, оставшись в одной рубашке. Он сидел за столом и пил кофе. Услышав вопрос, пожал плечами и произнес:

— Да, кое-какие проблемы мы еще не разрешили. Пейтон прищурился:

— Чем вы зарабатываете себе на жизнь? Мне кажется, человек, который хочет жениться, обязан предложить своей супруге по крайней мере дом…

Тайлер аккуратно поставил чашку на стол и мягко улыбнулся:

— Я люблю приключения, сэр. Мужчина, конечно, может найти себе милую, добрую жену, устроить ее в уютном флигелечке и приносить домой столько монет, чтобы она чувствовала себя счастливой… Но для меня этого недостаточно.

Дэниел глянул на разговаривавших из-под очков, не поднимая головы, и проговорил:

— Тайлер хочет сказать, что такой игрок, как он, предпочитает риск и поэтому выбирает себе в жены ненормальную. Эви, кстати, действительно мало похожа на примерную домоседку.

Тайлер откинулся на спинку стула и бросил на юношу недоуменный взгляд:

— Ничего себе мало похожа! Где еще вы найдете такую женщину, которая приезжает в город и тут же принимает под свое крыло целую ораву детей? Кто на такое способен?

— Человек, у которого много сил и мало здравого смысла, — с усмешкой заметил Пейтон. — Юноша прав. У Эви неугомонная душа. Не надо быть отцом, чтобы разглядеть в ней это.

Тайлер не любил, когда ему раскрывали на что-то глаза, как наивному простачку. Он вновь уставился в чашку с кофе. Но ничего! Он им сегодня еще покажет! Вчера он не потащил Эви к себе в постель, потому что произошло сразу множество событий, и она нуждалась в отдыхе. Но сегодня он не собирался проявлять по отношению к ней такое великодушие. Днем она может утирать носы хоть всей городской мелюзге, но ночью Эви должна принадлежать только ему.

Когда она наконец вернулась к ним из спальни, Тайлер смерил ее долгим изучающим взглядом. Она показалась ему настолько красивой, что у него даже заныло сердце, уж не говоря о некоторых прочих частях тела. Он будто увидел ее в новом свете. Наверное, сыграло роль и замечание ее отца насчет неугомонной души. Впрочем, Эви сейчас выглядела скорее усталой. Подойдя к лампе, она немного убавила свет.

Тайлер больше не мог пассивно сидеть и ждать. Поднявшись из-за стола, он громко заявил:

— Предлагаю всем лечь сегодня пораньше. Эви, захвати с собой все необходимое, и пойдем.

Она бросила на него неуверенный взгляд и произнесла:

— Но мистер Хэйл говорит, что Кливленд самозванец.

Тайлеру показалось, будто его резанули ножом по животу. Его насторожили не столько слова Эви, сколько тон и то, что она вновь повернулась к нему спиной. С трудом сдержавшись, он сказал с улыбкой:

— Хэйл любит мутить воду, но, если хочешь, мы можем повторить церемонию в церкви.

Эви искоса взглянула на него, теребя в руках вышитую салфетку:

— Советую тебе крепко подумать, Тайлер, пока еще не поздно.

На этот раз был не нож. На этот раз ему показалось, что его огрели бревном по голове. Постояв несколько секунд молча, он потянулся за своим сюртуком.

— Что ж, если тебе так будет лучше… Может, ты и права.

С этими словами он скрылся за дверью. Присутствующие уставились на Эви. Она будто окаменела, смяв в руке салфетку. Пауза стала затягиваться, но наконец она привычно всем улыбнулась, пожелала спокойной ночи и ушла в спальню, плотно прикрыв за собой дверь.

Глава 35

— Что, неужели они до сих пор там? — шепнула Эви, обращаясь к Дэниелу, провожая его домой из редакции. Он уже заметно окреп и почти не нуждался в помощниках. За шесть недель, прошедших с того несчастного случая, кость срослась, и он весьма ловко передвигался, опираясь на трость. Но Эви нужно было с ним поговорить.

— Да, насколько я слышал, — небрежно отозвался он.

Тайлер ушел от них больше двух недель назад, и с тех пор Эви стала малообщительной. Ходила в школу и вообще вела себя так, будто ей наплевать на все слухи, которыми полнился город. Хорошо знающий ее Дэниел чувствовал, что назревает кризис, но по крайней мере он приближать его не собирался, считая, что это не его дело.

— Разве можно играть в покер трое суток подряд без перерыва? — озабоченно произнесла Эви. — Это ненормально. Во всем городе не найдется таких денег, чтобы можно было делать столько ставок.

— Это ты так считаешь, — пожав плечами, возразил Дэниел и украдкой взглянул на Эви. — Кстати, Эверилл сообщил мне, что вы с Тайлером обвенчаны незаконно и что ты собираешься подать на него в суд за то, что он ввел тебя в заблуждение. Как ты думаешь, откуда он мог узнать об этом?

— Во всяком случае, не от меня, — поджав губы, проговорила Эви. — Если выяснится, что это Тайлер распространяет по городу такой вздор, он за это поплатится!

— И не думай, Эви, — предупреждающе сказал Дэниел. Впереди уже показался знакомый переулок. — Держись подальше от салуна, если хочешь сохранить работу и детей. Хватит с нас скандалов.

— Тайлер Монтейн может хоть состариться и умереть в этом салуне, мне все равно. Пусть играет в свой покер, сколько ему угодно! До тех пор, пока у него не вылезут из орбит глаза и не отвалятся руки! Но я не позволю болтать обо мне, что ему вздумается!

— Ты хотела сказать: ложь, Эви. Это называется ложь. Слово вполне приличное для леди. Между прочим, ты и сама большой мастер приврать. Так что нечего обижаться. Я ведь всегда предупреждал тебя: ты соврешь, и про тебя когда-нибудь соврут.