И вот теперь денег почти не осталось, она, возможно, была беременна, а Дэниел — ее самый близкий друг — вдруг перестал слушаться. Хотелось уткнуться в подушку и разрыдаться.

Но в следующую минуту небеса разверзлись, и на землю хлынул ливень. Тяжелые частые капли забарабанили по жестяной крыше гостиницы, и Эви с Дэниелом приникли к окну Это была их первая техасская гроза.

— Вот уж не думала, что грянет так скоро. — Эви провожала глазами темные тучи, скользившие по сумрачному небу. По улице заструились юркие ручейки, мгновенно затопившие дорожные колеи.

— Мы насквозь промокнем, если пойдем в кафе, — невесело пробормотал Дэниел.

— Ты узнал что-нибудь про жилье? — спросила Эви.

Будучи не в силах смотреть на разбушевавшуюся стихию, она отошла от окна и взяла в руки первую попавшуюся книгу Все их сундуки были занесены в комнату и занимали целый угол. На них лежали книги, краски и прочие атрибуты прежней обеспеченной жизни.

— Мистер Эверилл сказал, что я могу ночевать в редакции, если захочу. Следовательно, ты сможешь оплачивать здесь свою комнату еще пару-тройку недель. А к тому времени адвокат уже вернется, я думаю.

— Если ты будешь оставаться в редакции, я перееду к родителям своих учеников. На сэкономленные деньги мы сможем продержаться месяц, если ограничимся в еде супом и крекерами. Я все думаю, как бы без лишнего шума продать кое-что из вещей, но не знаю, к кому обратиться.

На самом деле в голове Эви созрел один план, но она не хотела делиться им с Дэниелом.

— Может быть, тебе удастся убедить попечительский совет платить тебе жалованье ежемесячно, а не раз в квартал? В таком случае, не тратясь на жилье, мы сможем лучше питаться и тебе не придется ничего продавать.

Эви на минутку задумалась над этим вариантом, но потом решительно отвергла. Для этого пришлось бы говорить с Джейсоном Хардингом, а через него об их проблемах узнает и Тайлер, что совершенно ни к чему. Скорее Эви согласилась бы продать все свои вещи. — Посмотрим, — уклончиво ответила она. Они читали до тех пор, пока не утих ливень. За окном к тому времени совсем стемнело. Эви предложила было принести Дэниелу суп в гостиницу, но тот решительно отказался и пошел вместе с ней Телохранитель из него был никудышный, но воспитательница воспитала его джентльменом, и он не мог позволить Эви идти в такое позднее время одной.

Тротуар был мокрый и скользкий, улица пустынна. Кое-где в окнах горели керосинки, давая скудный свет. Из салуна доносилась бравурная музыка, но и там почти никого не было.

Сумрачные улицы навевали уныние и тоску, которые лишь усилились, когда в кафе им подали ужин, состоявший из одного картофельного супа Эви попыталась пошутить: хорошо, мол, что не подали опять бобы, но Дэниел в ответ лишь буркнул, что неплохо было бы поймать в тарелке хоть кусочек мяса Разговор прекратился не начавшись.

Когда они вышли из кафе, вновь пошел дождь. Трость Дэниела в одном месте скользнула на мокром деревянном тротуаре, и он с трудом удержал равновесие. Эви могла добраться до гостиницы вдвое быстрее, если бы шла одна, но Дэниел пребывал в таком скверном расположении духа, что она не посмела оставить его. Пугаясь теней, она отчаянно хваталась за его руку. Вдруг впереди показался какой-то пьяный, вышедший из салуна. Спотыкаясь и покачиваясь, он шел им навстречу. Дэниел, выпрямившись, зашагал чуть быстрее.

Может, это была ее вина в том, что он поскользнулся и упал на ступеньках, ведущих к перекрестку. Ведь Дэниел стремился произвести на нее впечатление и настолько увлекся, что, когда конец трости поехал по скользкой деревянной ступеньке, не смог удержаться на ногах.

Эви вскрикнула, когда Дэниел упал, но в следующее мгновение до ее слуха донесся какой-то страшный звук, и ее охватил настоящий ужас. Дэниел застонал от боли, и Эви бросилась перед ним на колени, позабыв о своих юбках.

Ее крик привлек внимание Джона из кафе и пьяного, что стоял возле салуна, и вскоре из обоих заведений выбежали люди и бросились к ним на помощь. Эви подняли на ноги и оттащили от Дэниела. Кто-то из мужчин оттолкнул в сторону пьяного и его собутыльников, чтобы не мешались под ногами. Дэниел отчаянно морщился, стараясь сдержать стоны, но, когда его подняли с земли, он издал хриплый крик и потерял сознание.

Эви не замечала, что рыдает, до тех пор, пока кто-то уже в гостинице не дал ей свой носовой платок. Еще час назад их с Дэниелом положение казалось ей настолько отчаянным, что она думала: «Хуже быть не может». Теперь Эви поняла, что горько ошибалась. Смертельно бледная, она видела, как люди несли на руках бесчувственного Дэниела в его комнату.

«Если с ним что-нибудь случится, я себе никогда не прощу», — билась в голове мысль. В ту минуту Эви искренне жалела о том, что совсем недавно ворчала на него, рассердившись из-за употребления крепких словечек Можно подумать, он обязан всегда с ней во всем соглашаться! Дэниел был для нее ближе брата родного, и ей было невыразимо горько сознавать, что он может пострадать за ее грехи.

Эви понимала, что у нее истерика, но слез остановить не могла. Кто-то послал за доктором, а ей предложили пока пойти к себе и переодеться в сухую одежду, но она категорически отказалась. Она сидела у постели Дэниела, вытирала влажным полотенцем его заляпанное грязью лицо, а по щекам ее струились слезы.

Вот он сейчас откроет глаза и улыбнется, как улыбается всегда…

Вокруг нее суетились одни мужчины. Казалось, весь город состоял из мужчин. Они заправляли делами в гостинице и в кафе, были посетителями салуна, и на улице в такую темень можно было встретить только их. Женщины в эту пору сидели в своих хорошо натопленных и освещенных домах и кормили ужином детей. Эви горько пожалела в ту минуту о том, что рядом нет воспитательницы.

Вдруг в комнате показалась какая-то женщина в выцветшем черном платье, которая с порога начала что-то выговаривать присутствующим на смеси испанского и английского. Эви машинально подняла глаза и узнала мать Кармен. Они не были знакомы, но Эви видела ее как-то с детьми в лавке. Ее покойный муж был владельцем платной конюшни, и они жили, если верить Кармен, в маленьком домике где-то поблизости от нее.

— Переоденьтесь сейчас же, пока не подхватили простуду, — приказала она Эви, оттаскивая ее от Дэниела. — Я сама протру ему лицо Скоро будет доктор. Ступайте!

С этими словами она подтолкнула девушку к двери Появление этой собранной, строгой женщины сотворило чудо несколько успокоившись, Эви ушла к себе и сняла мокрую одежду. Но, вытершись насухо и переодевшись, она не почувствовала себя лучше. Перед глазами стояло лицо несчастного Дэниела.

Когда она вернулась к нему, людей в номере было уже гораздо меньше. Кто-то помог матери Кармен раздеть Дэниела и натянуть на него сухую пижаму. Он до сих пор не пришел в себя, а нога была вывернута под каким-то жутким, неестественным углом. Эви было больно даже смотреть на нее Потом пришел доктор и стал осматривать Дэниела. Эви, чтобы не мешать, забилась в самый угол комнаты. К ней подошла мать Кармен и ободряюще похлопала по руке.

— Все будет хорошо, — шепнула она.

В эту минуту доктор взялся за ногу юноши, и тот издал тихий стон.

— Спасибо вам, миссис Родригес. — Несмотря на свое состояние, Эви не забыла о правилах вежливости и хороших манерах.

— Зовите меня просто Ангелиной. Никто не называет меня «миссис Родригес». — Тут доктор сделал что-то с ногой Дэниела, юноша дико вскрикнул, а Эви, державшая руку Ангелины, инстинктивно стиснула ее изо всех сил. Женщина поморщилась, но промолчала.

«Как странно… Она мне в матери годится, а просит называть по имени». Но Эви только молча кивнула, не спуская глаз с Дэниела.

Наконец доктор закончил. Юноша пришел в сознание и тут же погрузился в глубокий сон. Эви бросилась к его постели Доктор чуть подвинулся, чтобы она могла сесть на стул.

— Когда придет в себя и станет жаловаться на сильную боль, дайте ему настойку опия А пока пусть спит. Это пойдет ему на пользу. Скажите, у него нога деформирована от рождения?

Эви, державшая Дэниела за руку и не спускавшая глаз с его лица, лишь молча кивнула Рука юноши была теплая, а дыхание ровное. Это был добрый знак.

— Да.

— Я так и думал. — Удовлетворенно хмыкнув, доктор стал собирать свой чемоданчик. — Судя по всему, она была сломана, и какой-то недоумок не удосужился зафиксировать место перелома. С тех пор юноша испытывает постоянные боли, но он научился ослаблять их хромотой. Мышцы на этой стороне не развиты Когда он упал, то вновь сломал ногу в том же месте. Теперь у него один выход, если он, конечно, не хочет быть прикованным к постели, — упражнения.

Что-то в словах доктора привлекло внимание Эви. Она подняла на него глаза и спросила:

— Вы хотите сказать, что если бы тогда доктор позаботился о его переломе, Дэниел сейчас был бы здоров?

Он кивнул.

— Возможно. Но теперь кость искривлена, и я мало что могу сделать, чтобы выпрямить ее. Кость я зафиксировал. Ваш брат молод, и это говорит в его пользу Но мышцы атрофированы и не способны нормально выдерживать тяжесть тела. Через неделю примерно пусть начинает поднимать ногу. Подобная тренировка необходима. Сначала всего несколько раз, но со временем нагрузку нужно будет увеличивать. Несколько недель ему все равно нельзя подниматься с постели — пока кость не срастется, — так что пусть не тратит времени зря и начинает разрабатывать ногу. Упражнений существует множество. В следующий визит я покажу ему некоторые.

Доктор составил счет, отдал его Эви и ушел. Мужчины, принесшие сюда Дэниела, тоже стали потихоньку расходиться. Вот и последний из них надел шляпу и скрылся за дверью. Ангелина Родригес предлагала посидеть с Дэниелом ночью, но Эви, поблагодарив, отослала ее домой к детям. Она хотела, чтобы Дэниел, очнувшись, увидел именно ее лицо.

И только когда в номере не осталось никого, Эви взглянула на листок бумаги, который держала в руках, и поняла вдруг, что на оплату этого счета уйдут почти все их деньги.