Он был строен и узок в кости, но это уже не могло обмануть Эви. Она на себе испытала его силу и мощь. И ее охватил ужас при мысли о том, что будет, если он сейчас проснется и решит вновь подмять ее под себя.

После вчерашней ночи у нее все болело. Между ног до сих пор лихорадочно пульсировала каждая жилка. Эви презирала его за то, что он с ней сделал, но себя она презирала еще больше.

Ведь она клялась, что с ней этого никогда не случится. Собственные родители всегда представлялись ей в воображении милыми людьми, однако это не мешало ей в полной мере осознавать факт своей незаконнорожденности. Именно поэтому она никогда не могла прямо держать голову в Сент-Луисе, несмотря на все свое богатство и красоту. И она поклялась, что мужчина никогда не сделает с ней то, что было сделано с ее матерью. И вот пожалуйста!

Стиснув зубы, Эви стала обдумывать пути к бегству. Учитывая обстоятельства своего появления на свет, она немало времени посвятила изучению вопроса незаконнорожденности детей и узнала все, что только могла узнать о такой деликатной теме благовоспитанная девушка. Эви было известно, как получаются дети, и она твердо решила, что с ней это случится только после замужества. Она также слышала о существовании способов пресечения беременности, хотя и в весьма общих чертах. Впрочем, ей казалось, что в случае чего она не растерялась бы. Эви крепко надеялась на то, что этот «случай» никогда не возникнет, и понимала, что шансов на благоприятный для нее исход будет гораздо больше, если ей сейчас удастся сбежать от Тайлера.

Она попыталась натянуть на себя одеяло, но оказалось, что Тайлер обернул им ноги. Тогда Эви стала искать свою ночную рубашку и вскоре поняла, что и та находится под ним. В эту минуту она случайно задела ногой его ногу и испуганно отшатнулась к стене, но было уже поздно.

Он развернулся и молча уставился на нее. Пораженная ужасом, Эви не могла отвести взгляда от его глаз: они уже не казались янтарными, и в них не было ни смешинок, ни веселых чертиков, которые были связаны в ее сознании с его обликом. Она не пошевелилась даже тогда, когда его взгляд опустился на ее неприкрытую грудь.

Тайлер впился взглядом в бледно-розовые нежные соски, покачивающиеся всего в нескольких дюймах от его лица, и хрипло чертыхнулся. Голова вся гудела, но, несмотря на это, он почувствовал нарастание возбуждения. К счастью, он уже не был пьян, четко сознавал, где и с кем находится и что надо делать.

Вырвав одеяло из рук Эви, он обернул им свои бедра и поднялся. Девушка тут же инстинктивно натянула задранную нижнюю юбку на колени, но Тайлер все же успел заметить на ней темное пятно. Еще раз выругавшись, он сорвал импровизированную ширму, швырнул простыню Эви и ушел.

Девушка проводила его взглядом, исполненным облегчения и одновременно разочарования. Впрочем, эти чувства мгновенно уступили место закипающей ярости. Вскочив с постели и завернувшись в простыню, она бросилась к очагу, куда еще с вечера поставила на угли горшок с водой. Та была теплая.

Эви принялась яростно намыливать себя старым куском щелочного мыла, обнаруженного вчера, радуясь про себя, что Тайлер сейчас вынужден обливаться ледяной водой из колодца. Ничего, это немного собьет с него спесь.

Помывшись, она стала лихорадочно одеваться, опасаясь, что он может вернуться в любую минуту. Вчера он был не в себе из-за своего горя и виски, но где гарантия, что он не попытается сейчас сотворить с ней ту же гадость? Где один раз, там и второй. Эви не могла постичь ход мыслей мужчины и оттого боялась еще больше. Она привыкла к взглядам мужчин, чувствовала, что кое-кому из них мало было одного любования и они готовы пойти дальше. Но до сих пор к ней прикасался только Тайлер. Тогда, на пароходе, он несколько раз поцеловал ее, но в общем-то мало обращал на нее внимания. И она не могла понять, хочет ли он ее на самом деле как женщину.

Правда, выяснять этот вопрос Эви не собиралась. Она наглухо застегнула платье на все крючки. Затем, не обращая внимания на ноющую боль внизу живота, надела все свои юбки. Едва она закончила одеваться, как в хижине появился Тайлер.

Он умылся и даже переоделся, отыскав свежее белье в седельной сумке. Очевидно, в его гардеробе не было ни одной цветастой рубахи, какие Эви уже видела на некоторых уроженцах Техаса. Сейчас на нем была такая же строгая сорочка из хорошего полотна, как и та, что он носил в Натчезе. Правда, ворот был не застегнут и отсутствовал галстук. Эви старательно избегала смотреть вниз, на его желто-коричневые брюки, впрочем, она и так уже знала, что под ними скрывается.

Отведя от него глаза, она стала завязывать шнурки на туфлях.

— Если вы готовы, мы можем уже тронуться в путь.

Эви резко подняла голову, но промолчала. Что она могла сказать человеку, который накануне лишил ее невинности? Уж наверное, не «доброе утро, дорогой». Эви растерялась — все подходящие случаю сцены из книг как назло вылетели из головы.

Она вышла вслед за ним на улицу. Солнце уже поднялось довольно высоко, и день вновь обещал выдаться знойным. Тайлер подвел двух лошадей: одну Эви узнала, но вторая была чужая, явно не Бена.

Натолкнувшись на ее вопросительный взгляд, он сказал глухо:

— Судя по всему, она принадлежала одному из бандитов. Я поймал ее вчера вечером на дороге. Вы ездите верхом?

— Нет.

Она оглядела высокую лошадь, «западное» седло и затем опустила глаза на свое габардиновое платье с турнюром и тяжелым шлейфом. Эви знала, как одеваются женщины для прогулок верхом, и понимала, что ее наряд совершенно непригоден для этого.

— От вас потребуется только спокойно сидеть в седле. Я возьму поводья. Понятия не имею, насколько далеко мы с вами забрались от цивилизации, но знаю, что на двух лошадях мы преодолеем это расстояние быстрее.

Не дожидаясь ответа, Тайлер обхватил Эви за талию и посадил на лошадь сбоку. Нормально сесть в седло она не могла. Даже он это понимал. Тайлер старался не думать о том, как ей сейчас больно после вчерашнего, хотя заметил, как осторожно и мелко она ступала, когда вышла на крыльцо.

Убедившись, что она крепко сидит в седле, Тайлер вскочил на своего коня. Он чувствовал, что ему нужно сказать что-то, прежде чем они отправятся в путь. Тайлер получил хорошее воспитание, пусть и основательно подзабытое в черные дни, которых было немало в его жизни. Он поймал себя на том, что внимательно разглядывает гордый профиль Эви, которая демонстративно старалась не смотреть на него. Губы его вдруг тронула легкая улыбка. Интересно, неужели она полагает, что если будет игнорировать его, то все происшедшее вчера ночью испарится без следа? Да, пожалуй, она так и думает.

— Когда доберемся до города, я найду священника. Все будет в порядке, — заверил он ее.

Эви едва не свалилась с лошади после этих слов. Она обратила на него потрясенный взгляд, пытаясь оценить степень его искренности. Или безумия. А Тайлер тем временем пришпорил своего коня, и они тронулись с места. Вообще он вел себя так, будто вопрос с женитьбой был уже решен бесповоротно.

— Если это предложение, то считайте, что я вам отказала, — как можно тверже ответила Эви и инстинктивно вцепилась в седло с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

Теперь настала очередь Тайлера удивляться. Он оглянулся на нее, но, как всегда, не смог прочитать ее мысли и лишь отметил ледяное выражение ее лица.

— Несмотря на все, что вы обо мне думаете, моя мать воспитала меня джентльменом. То, что я сделал вчера, непростительно. Но я готов отвечать за свой поступок и считаю, что только женитьбой смогу компенсировать причиненный вам ущерб.

Эви сжала губы так, что они побелели у нее, как и пальцы.

— Скорее я стану называть себя вдовой миссис Пейтон, чем выйду за вас замуж, Тайлер Монтейн.

Тут Эви заметила скользнувшую по его лицу тень облегчения и пожалела о том, что у нее нет под рукой ничего, чем можно было бы запустить в его наглую физиономию. Она надеялась, что ее отказ по крайней мере огорчит его. В конце концов она не уродина и показала себя вчера вполне сносной хозяйкой. Очевидно, ему было интересно в женщине только то, что произошло между ними ночью в постели, а тут Эви трудно было чем-то похвастаться. Он просто воспользовался ею для того, чтобы восстановить свое душевное равновесие. Но она больше не собиралась оказывать такую услугу ни одному мужчине.

— Ладно, посмотрим, — лаконично отозвался Тайлер, отвернулся от нее и пришпорил коня.

Мысль о том, что ему не придется обременять себя женой — со всеми вытекающими отсюда последствиями, — действительно принесла ему облегчение, но вместе с тем ее решительный отказ оскорбил его. Тайлер не привык к тому, чтобы женщины давали ему от ворот поворот. Вчера ночью он, конечно, показал себя не с лучшей стороны. Просто взял и выместил на Эви свое пьяное бешенство, а она заслуживает лучшей участи. Тайлер на самом деле хотел как-то поправить положение и в женитьбе видел единственно возможный выход, потому что Эви ни за что не согласилась бы на небольшой романчик, который дал бы ему возможность показать весь свой талант любовника.

К тому же она может забеременеть, а Тайлер не собирался вновь попадать в дурацкую ситуацию. Вспомнив девушку, которая забеременела от него, когда он был еще зеленым юнцом, Тайлер стиснул зубы и поехал дальше молча, не протестуя против отказа Эви. Тогда он потерял и ребенка, и друга и поклялся впредь иметь дело только с опытными женщинами.

Они ехали в полной тишине под немилосердно палящим солнцем. Во время вчерашнего бегства Эви потеряла шляпку, которая, впрочем, вряд ли спасла бы от зноя. Она чувствовала, что у нее обгорел нос, но не смела оторвать руку от седла, чтобы прикрыть его.

Через некоторое время Тайлер машинально скосил на нее глаза. Трудно было поверить, что женщина в такой ситуации может столь долго молчать. Но тут он заметил, как порозовела ее кожа, и мысленно дал себе пинка за глупость.