Он протянул Эви руку:

— Забирайтесь обратно, надо двигаться.

Она даже не взглянула на него и руки не подала. Вместо этого молча поднялась с земли, подхватила юбки и зашагала рядом.

Тайлер не стал спорить и пустил лошадь вперед шагом. Эви, конечно, знала, что он взбешен и злится на нее. Чтобы понять это, даже не нужно было видеть его лицо и глаза. Напряжение угадывалось в его осанке, в прямой спине, обращенной к ней. Эви давно научилась распознавать настроение людей по их позе. Тайлер был сейчас на грани срыва, но Эви старалась не показывать, что ей страшно. Дамы сердца из романов не ведают страха, они знают, что их рыцари всегда придут им на помощь. И действительно, разве Тайлер не спас ее только что от грабителей?

Только вот кто спасет ее от самого Тайлера…

В дубовой рощице они обнаружили покосившуюся ветхую хижину. Хозяин насадил вокруг деревья, чтобы хоть немного укрыться от зноя. Дым из трубы не вился, на стук в дверь никто не ответил.

Во дворе они отыскали мелкий грубо сложенный колодец и первым делом напоили коня. Потом Тайлер зачерпнул мутной воды рукой и попробовал. Эви попыталась сделать то же самое, но почти все пролила себе на платье. Впрочем, вода оказалась затхлой, и девушка лишь смочила пересохшие губы.

Тайлер вернулся к хижине и распахнул дверь. На гостей пахнуло застоявшимся воздухом, в темном углу зашебуршились крысы. Тайлер несколько раз топнул по полу, отпугивая грызунов, затем вошел и огляделся. Хозяин, оставивший хижину, явно рассчитывал когда-нибудь сюда вернуться. При свете заходящего солнца, лучи которого проникали через единственное окно, Тайлер различил грубо сколоченный стол, стул и нары в дальнем углу комнаты. Тонкий матрас, выцветшее стеганое одеяло, железная сковорода на стене у очага — все было покрыто толстым слоем пыли. Но поскольку пыль считалась здесь делом обычным, определить, сколько времени дом стоял без хозяина, было трудно.

Эви внимательно оглядела скудную домашнюю утварь.

— Вы можете разжечь огонь? Я приготовлю бобы. За домом, кажется, есть небольшой огород. Может быть, мы найдем там что-нибудь на суп.

Тайлер молча смерил ее тяжелым взглядом: ее спокойствие просто бесило его. Почему она не ведет себя как обыкновенная истеричная баба, чтобы он мог презирать ее еще больше? Его лучший друг в эту минуту умирал в дорожной пыли — если уже не умер, — а она говорит про бобы и суп. На фоне грубых темных стен и убогой обстановки хижины ее габардиновое платье со шлейфом смотрелось так же нелепо, как привидение средь бела дня. Почему она не закричит, не зарыдает, не посетует на судьбу и не потребует надрывно: «Ах, сделайте же что-нибудь!» Почему?

Но ничего подобного не произошло. Эви обернулась и обратила на него спокойный взгляд, ожидая, пока он очнется от своих мыслей и разведет огонь.

Тайлер вышел из хижины и вскоре вернулся с охапкой дров Он аккуратно развел огонь, выпрямился и уставился в бледное лицо Эви:

— Поеду искать Бена.

Глаза ее широко раскрылись.

— Искать Бена? А что с ним случилось?

«Ну конечно. Ты не видела, как его подстрелили. Ты в это время улепетывала в противоположном направлении так, что только пятки сверкали!»

Он хотел было спросить, зачем она бросилась бежать, но желание тут же пропало.

— В него попал из револьвера один из пассажиров, — проговорил он вслух, и губы его скривились в презрительной усмешке. То было единственное проявление эмоций, на которое он сейчас был способен.

Эви явно не знала, что сказать. Насладившись ее замешательством и растерянностью, он молча повернулся и вышел из хижины. Солнце еще не село, и у него было время, чтобы съездить к дороге и вернуться обратно. С мисс Эви Пейтон в его отсутствие всякое могло случиться, но ему было наплевать.

Тайлер вновь появился в хижине уже после захода солнца. Он приехал один, если не считать беспризорной лошади, которую он привел с собой, и буквально валился с ног от усталости. Спасибо фляге с виски, лежавшей в одной из седельных сумок. Не будь ее, Тайлер заночевал бы на голой земле, так и не добравшись до хижины.

Спешившись, он напоил лошадей, помыл их и кинул им сена, найденного в полуразвалившемся стойле рядом с домом. Затем перекинул седло через забор, снял седельные сумки и направился в хижину.

В последний раз он возвращался домой к женщине, когда ему было семнадцать. С тех пор прошло восемь лет. Срок, может быть, и не очень большой, но за это время Тайлер стал совсем другим человеком. Сейчас, думая о том, что его ждет — и волнуется — женщина с ужином на столе, он не испытывал ровным счетом никаких чувств. И не хотел испытывать.

Эви в очередной раз удивила его. Переступив порог, он увидел, как она развешивает перед очагом только что выстиранные нижние юбки. Огонь отбрасывал на ее влажные волосы блики, и они казались почтирыжими. Она обернулась, в ее глазах не было ни удивления, ни упрека. А Тайлер, задержавшись взглядом на развешанных юбках, тут же посмотрел на ее фигуру.В лице его мелькнуло разочарование, когда он понял, что девушка одета.

— В горшке овощная похлебка. Ешьте.

Эви перевесила юбки мокрой стороной к огню. На Тайлера она больше не оглядывалась, ибо успела поймать в его янтарных глазах нечто такое, чего не хотела видеть. Он страдал и был убит горем. Она это чувствовала. Это было написано у него на лбу. И скорбь его внешне проявлялась во враждебности, проглядывавшей во всех его резких, отрывистых движениях, в судорожном сокращении мышц под рубашкой, когда он сел за стол ипринялся за похлебку. Но Эви не хотела переживать эту скорбь вместе с ним, не хотела знать, о чем он думает. У нее своих проблем хватало.

И все же мысли Тайлера не были для нее тайной за семью печатями. Он сейчас думал о том, что это она однавиновата в смерти его друга. Бен, конечно, умер, иначеТайлер привез бы его сюда. Эви стало страшно. В книжках люди часто умирают, но это всего лишь выдуманные персонажи, а тут живой человек… Эви захотелось показать Тайлеру, что она ему соболезнует, но она знала, что ему от нее ничего не нужно И вообще лучше всего не приближаться к нему.

Тайлер из-под тяжело нависших век наблюдал за тем, как Эви играет роль домашней хозяйки. Она всегда кривлялась, всегда изображала из себя кого-нибудь. Он ел похлебку, а она вытряхивала на крыльце постельное белье и проверяла матрас на наличие блох. Потом он цедил виски, а она скребла горшок и споласкивала тарелку. В эти минуты Эви была очень красива, и у нее все замечательно получалось. Вдобавок она не подавала голоса, и он был ей за это благодарен.

Но вечером, когда пришло время ложиться спать, в его хмельной голове зашевелились кое-какие мысли. Тайлер чувствовал, что находится на полпути к тому, чтобы напиться вдрызг. Вообще-то он не часто прикладывался к бутылке, но события прошедшего дня служили достаточным оправданием обильному возлиянию. И когда перед его мысленным взором вдруг начали одно за другим вспыхивать видения известного свойства, он ничего не мог с собой поделать.

Эви ненадолго вышла из дома и вернулась с лассо, снятым с его седла. Глаза Тайлера удивленно раскрылись, когда он увидел, что она привязала один конец веревки к колышку, вбитому в стену, а другой — к другому колышку. Полупьяный Тайлер молча ждал, что последует дальше. Он надеялся, что у нее все начнет валиться из рук, но Эви весьма ловко соорудила ширму, повесив на лассо простыню. Она скрылась за ней, и Тайлеру были видны теперь лишь ее стройные лодыжки.

Она села на постели, разулась и стала стягивать чулки. Тайлеру почти ничего не было видно, но ему и малого хватило, чтобы возбудиться. Пока она раздевалась, стройные ножки ее переступали на грубом деревянном полу, и ему захотелось взять их в руки. У нее была такая нежная кожа, что немудрено было заработать себе занозу. Он ласкал бы их до тех пор, пока не услышал бы от нее удовлетворенного вздоха. Воображение Тайлера разыгралось, чему весьма поспособствовало виски. Он представил себе, как его руки скользнут вверх на стройные икры, потом еще выше, пробегут по нежным округлым бедрам и… Тут он даже зажмурился — и потом его пальцы проникнут в то нежное местечко, где ее ноги сходятся.

Он слишком долго был без женщины. Тайлер еще глотнул виски, глядя на простыню и пытаясь угадать, что за ней делает Эви. Судя по шороху, она снимала платье. Он попытался вообразить себе ее стройную узкую талию, крепкие юные груди… Ему вдруг стало тесно в брюках. Тайлер выпил еще в тщетной надежде, что коварные видения исчезнут.

Эви осталась в рубашке и одной нижней юбке. Она забралась на постель и натянула одеяло до подбородка. Страх тисками сдавливал ей внутренности, по коже пробегали неприятные мурашки, но она изо всех сил пыталась сохранять спокойствие. Тайлер — джентльмен. Герои романов всегда в глубине души джентльмены.

Кроме этого, ей нечем было себя успокаивать. Она понимала, что не может не спать всю ночь, глядя, как он напивается прямо у нее на глазах. Завтра утром по крайней мере у одного из них должна быть свежая голова.

Она лежала тихо и неподвижно, прислушиваясь к малейшему движению по ту сторону ширмы. Огонь в очаге затухал, но он им уже и не был нужен. Вот треснула и сломалась какая-то щепка. В воздухе носился легкий запах вареной репы. Бумага, которой был заклеен оконный проем, порвалась в нескольких местах, и в комнату вместе с ночной свежестью влетали насекомые. Вот над самой головой Эви раздалось надоедливое жужжание; она попыталась настроиться на него и уснуть.

Но желанное расслабление не наступало. Матрас, набитый кукурузной шелухой, отчаянно скрипел под ней при малейшем движении. Вот она услышала, как Тайлер поднялся из-за стола и вышел во двор. Эви затаила дыхание. Может, он собирается спать в сарае? До нее донесся плеск воды — он умывался у колодца. Где-то вдали завыл ночной зверь, и она поежилась. Эви понимала, что без приключений в Техасе не обойтись, но никак не предполагала, что все именно так обернется. И потом она знала, что в отличие от Пикоса Мартина Тайлер Монтейн не был равнодушен к женскому полу.