Все мысли тут же вылетают из головы, стоит мне наконец перевести взгляд на дом.

Нет, на дворец. Дворец Ройалов. Королевский дворец.

Это что-то нереальное. Высотой всего в два этажа, здание раскинулось так широко, что мой взгляд не может охватить его целиком. И окна, они повсюду. Наверное, у архитектора, который спроектировал этот дом, была аллергия на стены. Или он до смерти боялся вампиров.

– Вы… – В смятении я умолкаю. – Вы живете здесь?

– Мы живем здесь, – поправляет он меня. – Теперь, Элла, это и твой дом тоже.

Нет, это место никогда не станет моим домом. Я не принадлежу миру роскоши и только в трущобах чувствую себя как в своей тарелке. С ними я отлично знакома. Там мне комфортно, потому что нищета не окружает тебя ложью. Она не обернута в красивую упаковку. Там все так, как оно есть на самом деле.

Этот дом – иллюзия. Она ослепляет своей красотой, но мечта, которой пытается увлечь меня Каллум, хрупкая как бумажный лист. Ничто не сияет вечно в этом мире.

Внутри здание оказывается таким же экстравагантным, как и снаружи. Просторный холл выложен белой, с прожилками серого и золотого, плиткой – как в банках или приемных дорогих врачей. Потолок словно растворяется в небе, и мне хочется прокричать что-нибудь, только чтобы услышать, каким долгим будет эхо.

Лестницы, поднимающиеся по обе стороны от входа, соединяются в балкон, который выдвигается над холлом. В люстре, что висит надо мной, должно быть, сотни лампочек и так много хрусталя, что если она упадет, все покроется толстым слоем стеклянной пыли. Такое ощущение, что ее притащили сюда из отеля. Я бы не удивилась, окажись это правдой.

Все в этом доме так и кричит об огромных деньгах.

В то же самое время Каллум настороженно следит за мной – словно ему удалось залезть ко мне в голову и он понимает, насколько я близка к тому, чтобы запаниковать. Чтобы убежать отсюда без оглядки, потому что, черт побери, мне здесь не место.

– Я понимаю, как сильно это все отличается от того, к чему ты привыкла, – глухим голосом произносит он, – но ты освоишься, со временем. Тебе здесь понравится. Обещаю.

Я тут же застываю.

– Не нужно давать обещаний, мистер Ройал. По крайней мере, мне – никогда.

Он кажется ошеломленным.

– Называй меня Каллум. И я намереваюсь выполнить все, что пообещал тебе, Элла. Точно так же я вел себя по отношению к твоему отцу.

Я немного смягчаюсь.

– Вы… э-э-э… – Мне трудно подобрать слова. – Вы действительно любили моего… Стива?

– Он был моим лучшим другом, – искренне отвечает Каллум. – Я доверял ему свою жизнь.

Здорово, что тут сказать. Единственный человек, которому доверяла я, мертв. Мертв и лежит в земле. Я думаю о маме, и меня вдруг охватывает такая тоска по ней, что сжимается горло.

– Э-э-э… – Я пытаюсь говорить безразличным тоном, словно слезы не застилают мне глаза и я не готова вот-вот сорваться. – У вас есть дворецкий? Или экономка? Кто следит за порядком в этом доме?

– У нас есть прислуга. Тебе не придется скрести полы, чтобы отрабатывать свое проживание. – Его улыбка гаснет под моим мрачным взглядом.

– Где мое письмо?

Каллум, должно быть, чувствует, что я вот-вот сорвусь.

– Послушай, уже поздно, а у тебя было достаточно приключений на сегодня, – говорит он мягко. – Давай перенесем этот разговор на завтра? Мне бы хотелось, чтобы ты как следует выспалась. – Он понимающе смотрит на меня. – У меня такое ощущение, что ты уже давно не высыпалась.

Он прав. Я делаю вдох, а потом медленно выдыхаю.

– Где моя комната?

– Я отведу тебя… – Услышав звук шагов над нашими головами, Каллум замолкает, и я замечаю, как в его взгляде мелькает одобрение. – А вот и они. Гидеон сейчас в колледже, но я попросил остальных спуститься, чтобы познакомиться с тобой. Они не всегда меня слушаются…

Видимо, как сейчас, потому что младшие Ройалы, похоже, не собираются делать то, о чем просил их отец. Они полностью меня игнорируют. С тех пор как эти четыре темноволосые фигуры появились у выгнутой балюстрады балкона, никто из них не удостоил меня взглядом.

У меня прямо-таки отвисает челюсть, но я быстро прихожу в себя, готовая с боем встретить исходящую сверху агрессию. Я не позволю им увидеть, как сильно они вывели меня из равновесия. Но черт побери, я потрясена. Нет, даже напугана.

Потому что мальчишки Ройалы оказались совсем не такими, как я их себе представляла. Они не похожи на мелких засранцев в дорогущих шмотках. Скорее, их можно назвать вселяющими ужас громилами, которым не составит труда сломать меня, как щепку.

Каждый под два метра ростом, как и их отец. Отличаются только фигурами: те двое, что справа – стройнее, двое слева – широкоплечие с мускулистыми руками. Должно быть, серьезно занимаются спортом. Ради таких рельефных мышц нужно вкалывать, добиваться их потом и кровью.

Теперь я уже нервничаю, потому что воцаряется напряженное молчание, которое не прерывает даже Каллум. Я замечаю, что у всех сыновей глаза того же цвета, что и у него, – ярко-синего. Их пронизывающие взгляды устремлены на отца.

– Мальчики, – наконец произносит Каллум. – Поздоровайтесь с нашей гостьей. – Тут он качает головой и поправляется: – Поздоровайтесь с новым членом нашей семьи.

Тишина.

Как-то жутко.

Тот, что стоит в центре, криво усмехается, опираясь руками на перила, но ничего не говорит.

– Рид. – Повелительный голос Каллума эхом отражается от стен. – Истон. Сойер. Себастиан, – грохочет Каллум. – Спускайтесь. Сейчас же.

Парни не двигаются с места. Тут я понимаю, что двое справа – близнецы, которые не только выглядят абсолютно одинаково, но даже застыли в одной позе, высокомерно сложив руки на груди. Один из них незаметно посылает взгляд в сторону – почти неуловимое движение глазами – на брата, который стоит крайним слева.

По мне пробегает холодок. Вот из-за кого нужно беспокоиться. Вот кого нужно опасаться.

И только он один, склонив голову, оценивающе оглядывает меня. Когда наши взгляды встречаются, мой пульс ускоряется. От страха. Возможно, при других обстоятельствах это произошло бы по другой причине. Потому что парень ослепительно красив. Как и остальные.

Но именно этот пугает меня, и я изо всех сил стараюсь скрыть свою реакцию. И с вызовом встречаю его взгляд. Спускайся, Ройал. Давай же.

Его темно-синие глаза чуть прищуриваются. Он чувствует мое безмолвное противостояние. Парень видит мою непокорность, и ему это не нравится. И тут он разворачивается и уходит. Остальные, словно по команде, следуют за ним. Открыто демонстрируя неуважение к своему отцу. Шаги эхом раздаются по огромному дому. Хлопают двери.

Каллум вздыхает.

– Прости за эту сцену. Мне казалось, сыновья поняли меня – у них было время подготовиться к твоему приезду – но, очевидно, им нужно больше времени, чтобы осознать все это.

Все это? Он имеет в виду меня. Мое присутствие в их доме, то, что теперь я связана с их отцом, которого до сегодняшнего дня знать не знала.

– Уверен, завтра утром они будут более приветливыми, – рассуждает Каллум. Однако звучит это так, будто он пытается убедить сам себя.

Но меня ему ни черта не удалось убедить.

Глава 5

Я просыпаюсь в незнакомой кровати, и это мне не нравится. Нет, не кровать, которая просто фантастическая: в меру мягкая, с гладкими простынями, совсем не похожими на грубые тряпки, на которых я спала раньше, если мне вообще удавалось уснуть в постели. Потому что миллионы раз это были просто нейлоновые спальные мешки, которые со временем начинали вонять.

Эта же кровать пахнет медом и лавандой.

Но окружающие меня роскошь и удобство пугают, потому что по собственному опыту я знаю, что красота обычно скрывает нечто гадкое. Как-то раз мама вернулась с работы и объявила, что мы переезжаем в местечко получше. За нами приехал высокий худой мужчина, помог собрать пожитки, и спустя несколько часов мы уже располагались в его маленьком жилище – милейшем домике с клетчатыми занавесками на окнах, где мне выделили собственную спальню.

Но той же ночью я проснулась от криков и звона стекла. В мою комнату влетела мама, вытащила меня из кровати, и мы выскочили из этого дома. И только когда через пару кварталов мы остановились, я увидела, что у нее разбита скула.

Так что за милым фасадом не всегда живут милые люди.

Я сажусь и оглядываюсь по сторонам. Эту комнату будто готовили для принцессы – причем маленькой. Так много розового цвета и рюшей, что тошнит. Не хватает только постеров из мультиков Диснея, но, наверное, постеры – это для низших слоев, они бы сюда не вписались, как и мой дешевенький рюкзак, валяющийся на полу у двери.

В голове вспыхивают воспоминания о вчерашних событиях и останавливаются на пачке стодолларовых купюр. Я вскакиваю с кровати и хватаю рюкзак. Рывком открыв его, облегченно вздыхаю – деньги на месте. Я провожу большим пальцем по пачке и слушаю этот прелестный звук шороха банкнот, нарушивший тишину комнаты. Я могла бы взять их и уйти прямо сейчас. Десяти штук баксов мне хватило бы надолго.

Но… Каллум Ройал обещал мне еще больше, если я останусь. Кровать, своя комната, десять тысяч каждый месяц до тех пор, пока я не окончу школу… и только за то, что я буду ходить на учебу? Жить в особняке? Водить собственную машину?

Я запихиваю деньги в потаенный кармашек на дне рюкзака. Подожду пока. Ничто не помешает мне уехать завтра или через месяц, или еще через месяц. В любую минуту, когда что-то пойдет не так, я смогу свалить.

Теперь, когда деньги надежно спрятаны, я вываливаю содержимое рюкзака на кровать и критически осматриваю вещи. Из одежды у меня две пары джинсов-скинни и пара широких, которые я надевала, чтобы незамеченной уйти из стрип-клуба домой; пять футболок, пять трусиков, один лифчик; корсет, стринги и туфли на высоченных каблуках, в которых я танцевала прошлой ночью. И еще красивое платье, которое когда-то принадлежало маме. Оно черное, короткое, и в нем моя грудь кажется больше. В чемоданчике для макияжа большей частью тоже те средства, которыми пользовалась мама, но есть несколько, доставшихся от стриптизерш, с которыми мы познакомились. Содержимое этого чемоданчика само по себе потянет на штуку баксов.