– Ну, что, Танюша, как поживаешь? – как-то невесело спросил он.

– Спасибо дядя Андрей! Поздравляю Вас со свадьбой сына! – она попробовала улыбнуться ему, но вдруг поняла, что улыбка вышла натянутой и слабой.

– Спасибо, – всё так же невесело ответил папа жениха.

А потом, прищурившись и поглаживая затылок, тихо добавил, как будто про себя:

– Да, не такую невесту я бы хотел видеть рядом с сыном. – И отошел.

Таня оторопела от таких слов. Она хотела ответить ему, но дядя Андрей уже стоял рядом с супругой и вымученно улыбался.

Заиграла музыка. Похоже, церемония подходила к концу. Все кинулись поздравлять молодожёнов. Таня тоже протиснулась к ним и чмокнула светившуюся счастьем Ксюшу. Повернулась к Артёму, и он снова её обнял.

Таня поздравила родителей Артёма, потом Наташу.

– Таня, это ты? – вдруг узнала её та.

– Да, – смеясь сказала Таня, – поздравляю тебя, Наташ!

В ответ Наташа как-то неопределённо скривила губы и вдруг взяла Таню за руку и потащила к столам. Таня ничего не понимала.

– Спасибо, конечно, за поздравления, – глядя куда-то в сторону, процедила сестра жениха, беря с тарелки закусок тарлетку, – но я буду с тобой откровенна. Ты же видишь, что эта Ксюша ему не пара.

– Послушай, – удивилась Таня и попробовала её успокоить, – может, Ксюше недостаёт образования, но она очень добрая и у неё замечательный лёгкий характер, она просто ещё очень молода!

– Да уж, – хмыкнула Наташа, – молода!

– И потом, – продолжала Таня, – Ксюша так любит Артёма, это сразу заметно! К тому же, он не стал бы делать ей предложения, если бы тоже не был в неё влюблён.

При этих словах она снова взглянула на новобрачных. Ксюша поправляла Артёму галстук. Её фата уже слетела, и тётя Юля скатывала её в пышный белоснежный клубок.

– Ничего ты не знаешь, – отвлекла её от этого зрелища Наташа. – Ладно уж, тебе я могу сказать.

Помедлив и сделав знак, чтобы Таня пригнулась к ней ближе, хотя кто бы мог услышать её в таком гаме, она тихо сказала Тане в самое ухо:

– Ксюша беременна.

Таня быстро взглянула на неё, и ей стало понятно теперь, почему так торопились со свадьбой, почему семья Артёма была не рада невесте, а Ксюшина, наоборот, приветствовала скорейшее заключение брака. Она по-новому взглянула на Артёма, и ей стало его жаль.

Наташа рассеянно кивнула Тане и отошла. А Таня вдруг почувствовала, что не хочет больше здесь оставаться. Она нашла Славика в толпе. Держа по бокалу вина в руке, они с Артёмом что-то оживлённо обсуждали и замолкли, как только к ним приблизилась Таня.

Посмотрев Артёму в лицо, она вдруг растерялась. Ей очень хотелось выразить ему сочувствие, которое, она знала, могло бы прозвучать нелепо для не посвящённых в его тайну людей. Поэтому она только поинтересовалась у него последними новостями и планами. Ксюша прискакала к ним, раскрасневшаяся и растрёпанная. Она схватила Артёма и потащила его танцевать.

– Подожди, – уговаривал он её, как ребёнка, – видишь, я занят.

Тогда она схватила за руку Славика, и они смешались с толпой танцующих.

– А как у тебя дела, Таня? – в свою очередь спросил Артём. – Я очень рад, что ты оказалась здесь и смогла попасть к нам на свадьбу.

Он говорил эти вежливые слова, а Тане казалось, что на самом деле он думал о чём-то другом.

– Артём, извини, я все знаю, – тихо ответила ему Таня. – Наташа рассказала мне.

Он быстро взглянул на неё, как бы проверяя, что именно она хотела сказать, потом понимающе кивнул, напряжённо поджал губы, а затем также тихо сказал ей в ответ:

– Ну, что ж, значит, перед тобой мне нет смысла притворяться.

И вдруг, повинуясь какому-то порыву, добавил:

– Таня, только теперь я осознаю, как я был слеп! – он как бы выплюнул эти слова с досадой, и резко поставил на стол свой бокал.

– Что ты имеешь в виду? – изумилась Таня.

– Тебя, – и пояснил, – я имею в виду тебя.

Видя, что Таня ничего толком не понимает из его слов, Артём, глядя ей в лицо с непонятным, ищущим выражением, сказал с отчаянием:

– Ведь я же нравился тебе тогда, в школе. Теперь ты можешь признаться мне в этом.

Это был вечер неожиданных откровений. Артём невесело усмехнулся и ждал её ответа. Тане показалось, что в его глазах даже мелькнуло какое-то самодовольство, которое вдруг покоробило её. Она задумалась, как бы оценивая свои чувства в свете последних открытий, сделанных ею накануне Нового года. Потом она подняла на него глаза и медленно сказала:

– Ты знаешь, я тоже так думала до недавнего времени, но потом поняла, что это всё не так, что я просто обманывалась.

– Обманывалась? – переспросил её Артём. Казалось, он не верит своим ушам. – Так кто же тебе на самом деле нравился – он что ли?

Артём засмеялся, показывая на возвращавшегося к ним Славика. Он не заметил, как Таня вздрогнула от этих слов и отвела взгляд.

– Тёма, отличная вечеринка, но нам уже нужно собираться, – подходя к ним, громко, чтобы перекричать музыку, сказал Славик.

– Где вы остановитесь? – поинтересовался у него Артём.

– У Ксюшиных родителей.

– Да там же нет места! Послушайте, перебирайтесь к нам. У родителей здесь дача неподалёку. Там места хватит на всех.

Эта идея им очень даже понравилась.

Свадьба гуляла недолго, к десяти вечера гости потянулись прощаться. Таня со Славиком поехали к Жене забрать свои чемоданы. Родители Артёма забрали их и Наташу и отвезли к себе, в небольшой уютный домик в Крюково, что было совсем недалеко.

Домик был двухэтажным и топился длинными батареями, расположенными в каждой комнате. Всего комнат было четыре – две сверху и две снизу. Там было уютно и тепло, особенно после мороза, который к вечеру лишь усилился.

Наташа уехала – ей нужно было выходить завтра на работу. Таня со Славиком остались с родителями Артёма. Все устали и рано легли спать, а уже наутро Таня со Славиком возвращались в Петербург. Танин билет до Тель-Авива лежал в сумочке среди остальных документов. Его ей передала Вероника, когда закончились работы в “Виноградной лозе”.

Поезд отходил в восемь утра с того же Ленинградского вокзала, и в полночь прибывал на Московский вокзал Санкт-Петербурга.

Дядя Саша уже встречал Таню и Славика. Они очень быстро доехали до дома.

А уже на следующий день Таня вылетала домой. Она попрощалась с Мариными, и Славик подвёз её до аэропорта. Таню охватило чувство дежавю. Совсем недавно они вот так же прощались и так же стояли и смотрели друг другу в глаза, не зная, что ждёт их впереди, и встретятся ли они когда-нибудь.

Обхватив себя руками за плечи, она говорила ему какие-то ничего не значащие дежурные фразы. Славик молча слушал, а потом сказал что-то такое же малозначащее в ответ. Они оба были обессилены собственной неспособностью как-либо повлиять на события, уже ничего не обещали ни один другому, ни самим себе.

Им оставалось только надеяться, что всё, что их тянуло друг к другу и одновременно сдерживало, как в прыжке, от взаимного притяжения, растаяло бы и перестало беспокоить. Они оба понимали, что для этого им нужно дать себе труд оторваться от рассматривания бледных лиц и усталых глаз друг друга и постараться всё забыть. Только так, взаимным усилием, можно было бы унять эту муку, которую они сами для себя придумали.

Они обнялись на прощанье, и ничего не обсуждали на будущее – ни встреч, ни расставаний.

Так закончился второй Танин период пребывания в России.

***

Она долетела до Тель-Авива, а оттуда на поезде отправилась в Хайфу. Уже по дороге к ней как бы само пришло решение. Она переедет к родителям в Холон. Антошина комната стояла пустая. Работу в Хайфе всё равно тяжело было найти. Значит, Таня будет искать что-нибудь в Тель-Авиве, а для этого нужно было переезжать в центр страны.

Она позвонила маме ещё из аэропорта, чтобы сообщить, что прилетела. Потом, вечером, сидя перед камерой скайпа, они обе обсудили Танино решение.

Было также решено, что родители снимут другую квартиру – побольше, чтобы все могли уместиться. Лиза, похоже, была даже рада такому повороту событий, потому что они с Сергеем решили съезжаться, чтобы жить вместе. Контракт на Лизину квартиру заканчивался в конце апреля. Получается, что такое положение дел устраивало всех.

Защита Таниного диплома была назначена на второй четверг марта. Таня начала готовиться. В итоге все прошло хорошо. Танина профессорша даже спросила, хочет ли она продолжать учебу и поступать в докторантуру, но Таня ответила, что повременит с этим решением. Ей очень хотелось начать где-нибудь работать. Она только пока не знала где.

Примерно через две недели мама сообщила Тане, что они ездили смотреть очень неплохую квартиру в Бат-Яме. В объявлении было написано, что в квартире три с половиной комнаты.

– Как это три с половиной? Что это ещё за половина? – удивилась Таня, когда мама рассказала ей про это объявление о съёме.

– Вот так! Берут кухню, переносят её в салон, а образовавшуюся после этого комнатку указывают как полкомнаты, – смеясь объяснила мама.

В апреле Таня с родителями переехали в Бат-Ям. Теперь они все вместе жили в небольшой квартире, которая по объявлению претендовала на три с половиной комнаты. Половину отдали Антону, который находился дома меньше всех.

Он приходил теперь домой повзрослевший, загоревший, коротко стриженный в компании таких же, в форме, ребят. Иногда мама кормила их обедом или ужином. Часто Антоша закидывал в комнату необъятных размеров рюкзак и уходил сначала спать, а только потом выходил к ним на ужин.

Вообще он сразу как-то возмужал и подрос. Тане он казался намного старше, чем до поступления на службу.

И вот начались поиски работы. Не так-то просто оказалось устроиться вчерашней студентке переводчиком. В большинстве мест требовали опыт работы. Таня, конечно, занималась переводами, но очень нерегулярно и не официально. Не раз думалось ей, что тут был и пригодился ей опыт работы, устройся она тогда в ту контору в Хайфе.