Таня не могла поверить, что новый год уже наступил. Пожалуй, это был первый раз в её жизни, когда она встречала Новый год не за столом в компании семьи и друзей, а на балконе, не видя, как стрелка часов ползёт и приближается к цифре двенадцать.

Она почувствовала себя Золушкой, сбежавшей с бала, и в довершение картины Славик сделал что-то уж совсем неожиданное. Он взял её руку, поднёс к губам и медленно поцеловал. Да, похоже, сказка новогоднего вечера продолжается. И хотя в её голове ещё прокручивался, беспокоя её, недавний разговор с Микрюковым, волшебство праздника вернулось полностью.

– Ура! – подпрыгнула Таня. – С Новым годом!

И не было вокруг никого, только сыпались снежинки с освещаемого салютом неба и вдалеке проглядывали холодные морозные звёзды.

Они спустились в зал тем же путем, что и покинули его. В этот раз только не так торопились, и Таня увидела, что вся лестница заставлена старой мебелью и картинами. Странно всё-таки, что она так ни разу и не добралась сюда, пока шли отделочные работы.

Они вернулись в зал, где никто не заметил их исчезновения. Таня увидела Макарьевых возле вешалок с одеждой, Галина как раз надевала пальто, а Григорий, уже одетый, держал на руках их спящего младшего. Ещё несколько человек потянулось к выходу, но большинство продолжало танцевать и курсировать между барной стойкой и столиками.

Тане вдруг тоже захотелось домой. Они переглянулись со Славиком.

– Хочешь, поедем ко мне? – предложил Славик. – Мама с папой скорее всего ещё не спят.

Микрюков попался им на пути. Они распрощались так, как будто ничего не случилось. Таня даже удивилась, может, ничего и правда не произошло, а она просто выпила слишком много шампанского? Всё-таки у Микрюкова была впечатляющая выдержка.

Они вышли на улицу, где им в лицо снова пахнул уже знакомый морозный воздух.

Марины-старшие встретили их радостно, не прошло и получаса, как они вместе сидели на кухне и пили чай с тортом. Они посидели ещё немного и разошлись. Таня пошла спать в уже знакомую ей комнату Славика, а он сам привычно занял место на диване в зале.

Впереди было ещё десять праздничных дней. В течение этого времени Славик с Таней сходили несколько раз на каток, как-то зашли в гости к Макарьевым и старушке Евгении Сергеевне. Они гуляли по зимнему городу, заходили на ярмарки. Вечерами возвращались к Мариным или шли к Тане, где их ждали торт и мандарины в холодильнике.

Праздничная суматоха постепенно улеглась. Одиннадцатого января Таня вернулась на работу. Она сидела на кухне с Галиной и Григорием. Вместе они ждали Микрюкова и Машу, чтобы обсудить работы на втором этаже. Там предполагалось разместить залы для проведения небольших мероприятий. Каждый такой зал имел набор столиков и закрывался так, чтобы другие посетители не могли побеспокоить группы клиентов, заранее забронировавших зал.

Первой появилась Маша. Она вошла уверенной поспешной походкой, поздоровалась со всеми и сразу же стала звонить по телефону. Весь её вид говорил о том, что она очень занята. На ней было оранжевое платье, волосы были заплетены, открывая уши с длинными серёжками, и Таня вдруг поняла, кого она ей напоминает – лису Алису из детского фильма про Буратино! Это было интересное открытие, которое заставило Таню улыбнуться.

Микрюков вошёл через пять минут. Он был, как всегда, вовремя. Собравшись в зале на первом этаже, они расселись за столиком. Микрюков потянулся к клеёнчатой папке, лежавшей на столе, ухватил её за уголок и раскрыл.

– Ну, что ж! Надеюсь, все замечательно провели праздники. Возвращаемся к нашей работе.

Он сообщил о том, что они приступают на следующий же день. Потом дал слово Маше, которая выразила надежду, что все будут работать сообща, помогая друг другу.

Всё это время Таня не спускала глаз со своего телефона. Она выключила звук незадолго до собрания, которое оказалось кратким, и теперь посматривала на экран. Славик отправился в офис и должен был позвонить и сообщить ей, когда он уезжает в Ставрополь. Прямо перед самым концом Машиной речи экран засветился, и Таня увидела, что Славик звонит ей, как они и договаривались. Ей пришлось написать ему, что она не может ответить. Вероника осталась с Машей и Микрюковым выяснять бюджет предстоящих работ, а Таня уже отошла, зажав в руке телефон.

– Привет! – сказала она, когда Славик ответил на звонок.

– Привет! – тоже сказал он. – Итак, я уезжаю сегодня вечером, но всего на две недели. Они уже нашли парня, который будет вести там дела, мне осталось только ознакомить его с работой и проследить, что всё идет по плану.

Таня могла сказать по его голосу, что Славик был очень доволен.

– А, ещё Тема звонил.

Тёмой он называл Артёма.

– Поедем к нему на свадьбу вместе?

– Поедем, конечно, – ответила Таня.

Они попрощались и отключились. Вечером Таня пошла к Мариным провожать Славика. А на следующий день началась работа.

Ещё накануне Нового года Григорий предложил украсить верхний этаж не росписью, а мозаикой. И Тане и Галине эта идея очень понравилась. Вчетвером с Микрюковым они уже сидели над этим проектом и решили, что Таня набросает эскизы. Она даже предложила заняться этим во время новогодних праздников, но Микрюков решительно отказался от этого предложения, заявив, что праздник – для всех, пусть Таня тоже отдыхает.

Он, конечно, был начальством, но никто не мог запретить Тане вечерами, нагулявшись со Славиком, делать наброски. Так появилась идея один из залов оформить в виде горы Олимп, с изображением греческих богов. Другой зал она предполагала посвятить итальянской теме – живописные деревушки, зелёные поля и виноградники. Третий зал по задумке должен быть выполнен в лесной тематике – белочки на ветке, кувыркающиеся медвежата, река, на берегу которой деревенские ребятишки сидят и болтают о чём-то своём.

Работа закипела. Последующие недели были похожи одна на другую. Таня рано вставала и торопилась в ресторан, где её уже ждали на кухне Макарьевы. Потом они поднимались на второй этаж.

Иногда перед обедом, когда ждали, что все соберутся, Таня выходила на крошечный балкончик, где они со Славиком встретили Новый год. Ей было приятно вспоминать тот вечер, когда волшебство праздника, висевшее на волоске после разговора с Микрюковым, вновь возродилось здесь, на этом пятачке, где шум толпы был почти не слышен, а было только небо, освещаемое салютом, и редкие снежинки, кружившиеся в воздухе.

Славик ей иногда звонил. По вечерам, укутавшись с ногами в тёплый плед, Таня ставила рядом на тумбочку горячую кружку какао и включала скайп – ждала его звонка. Так же она общалась с родителями и с Женей.

Мама сообщила ей новость – Антон шёл служить в армию. Теперь он будет наведываться домой только на выходные и то через раз.

Женя обсуждала с ней подробности предстоящей свадьбы Ксюши и Артёма. Славик возвращался тридцатого января. Первого февраля они ехали в Москву.

Танин контракт с Микрюковым был подписан до конца января, но работа была закончена раньше срока. Бесцельно бродя по новым, пахнущим свежей краской залам второго этажа ресторана, Таня вспоминала о том, что практически не разговаривала с Микрюковым всё это время. Пару раз они собирались в его офисе с Макарьевыми и обсуждали оформление стен, но это всё были рабочие моменты. Он редко появлялся в “Виноградной лозе”. Зато Маша была каждый день. Первые две недели она оставалась допоздна – принимала на первом этаже поставщиков и работников. Потом стала уходить раньше. Вероника приглашала её в офис к Микрюкову, когда приезжали блоггеры или журналисты – освещать новинку сезона. Лёня прошелся с фотоаппаратом и сделал снимки для сайта.

Так пролетел этот месяц январь, полный рутинной работы, приносящей Тане удовольствие видеть, как её рисунки оживают в мозаике на стенах и даже окнах – совместно с Машей было решено, что в окнах второго этажа будут витражи. Их рисунок был проще, чем на стенах, но от этого работа была не менее увлекательной.

Открытие ресторана было торжественным. Вечером тридцатого января огромные окна первого этажа светились ярким светом люстр и светильников. Окна второго этажа были завешаны тяжёлыми театральными портьерами тёмно-бордового цвета. Автомобили останавливались на внутренней стоянке “Виноградной лозы”. Из них выходили молодые и пожилые пары и целые группы гостей. У Тани захватило дух от масштаба празднества. Видимо, у Микрюкова было много знакомых, приехавших оценить его детище.

Галина Макарьева, неузнаваемая в длинном блестящем платье сиреневого цвета, взяла Таню под локоть, и они вместе вошли в зал на первом этаже, поднялись по большой лестнице на второй этаж. Было много света, играла джазовая музыка, звенели бокалы, люди перемещались постоянно по залам – вдоль стен был установлен буфет.

Таня кивала немногочисленным знакомым из офиса Микрюкова или Маши и чувствовала себя чужой на этом празднике. Это был не их скромный коллектив, собравшийся под Новый год на открытие первого этажа. Теперь тут царила многочисленная публика из элиты города, знакомые и партнёры по бизнесу Микрюкова. Только теперь Таня увидела и по-настоящему оценила его окружение.

Сам Николай, торжественный и весёлый, прошёл вдалеке с бокалом в руке. Маша шла рядом с ним, и они о чём-то весело беседовали.

Таня не оставалась до конца вечера. Перед самым уходом она решила найти Микрюкова и попрощаться. Он увидел её издалека и смотрел на неё, пока она шла к нему сквозь толпу. Таня заметила этот взгляд и вдруг ей почудилось что-то в его глазах. На минуту представилось, что это веселье – показное, как театральные портьеры на окнах.

– Итак, Таня, закончен наш совместный проект, – негромко сказал он и на секунду опустил голову, как будто собираясь с мыслями.

Он всегда говорил первым.

– Да. Я хотела поблагодарить за предоставленную мне возможность быть частью этой работы.

Они помолчали. Наконец, внимательно глядя ей прямо в глаза, подавшись ближе так, как будто он хотел взять её за руку, Николай сказал: